— О наследниках забудь! — веско произнес Ротгар, одним движением кисти снимая с Ильи Всеволодовича наведенный рыжеволосым Лу приворот. — У тебя только один господин — я! Или ты против?
— Нет, нет! — Хвостов глядел на Ротгара подобострастно и преданно, как пес, хозяин которого наконец вернулся. Вернулся и запросто прогонит со двора всех непрошеных гостей.
— Теперь о деле! — Ротгар оттолкнулся от стола и заходил по кабинету, сильный, стремительный, опасный… С виду — точно такой же, как раньше. — Я поручил одному человеку приглядеть за моей вещью, однако этот человек на встречу не пришел. И вещь не принес.
— Что за вещь? — поинтересовался Илья Всеволодович.
Ротгар зырнул на Хвостова подозрительно, но тут же понял, чем вызван вопрос, и успокоился.
— Ожерелье.
— Дорогое?
— Очень. Для меня. Это особенное ожерелье. Я бы почувствовал его и за пять миль, но оно помещено в изолирующий кейс-контейнер. Пока оно внутри, я его не чувствую.
— А что за человек?
— В музее вашем работает. В Эрмитаже. Мелкий начальник. Фамилия — Панихидин.
— Понял, — деловито произнес Илья Всеволодович. — Сейчас всё выясним!
И взялся за телефон.
Сереже было скучно. Он заглянул в пакет. Кейс выглядел основательно. Металлический. Замок цифровой. Заперт, естественно. От нечего делать Сережа попытался подобрать код. Шесть цифр. Это ж сколько может быть комбинаций? Тысяч шесть? С математикой у Сережи было — средне. Всё равно делать нечего, почему бы не попытаться?
И Сережа принялся накручивать диски…
— Он — в больнице, — сказал Хвостов. — В аварию попал. Подробностей никто не знает, но вроде больше никто не пострадал. Какая больница и какая палата — я записал. Что дальше?
— Поехали! — решительно заявил Ротгар.
— Папа! — увидев отца, Сережа шумно уронил на пол пакет с кейсом и бросился наперерез.
— Что опять? — сердито спросил Илья Всеволодович.
— Ну… — замялся Сережа. Он увидел Ротгара, и тот его сильно смутил. Вернее сказать, напугал. Глянул — и у Сережи враз кишки от страха закрутило. Впрочем, если бы Сережа не поленился пойти в аэропорт вместе с Панихидиным и Нафаней, то наверняка признал бы в страшном человеке сопровождавшего ожерелье англичанина. Но — поленился.
— Не путайся под ногами, бездельник! — рявкнул Хвостов. — Я в больницу, — бросил он секретарше. — Скоро не ждать!
И они с Ротгаром вышли.
— Сын мой, — пояснил Илья Всеволодович, садясь в машину. — Раздолбай редкий.
— Может, стоило спросить, что он хотел? — У Ротгара была интуиция высшего ши. Но, к счастью, после событий в Стокгольме сила истинного Туат’ха Дананн далеко не полностью восстановилась, поэтому он совершенно спокойно воспринял мнение Хвостова о желаниях сына. И так же спокойно окинул взглядом джип, который они миновали, выезжая со двора. А между тем джип этот имел самое непосредственное отношение к поискам Ротгара и Сережи, потому что в нем сидела неразлучная парочка байкеров — Чара и Баран.
— Где-то я видел этого блондинчика… — пробормотал Чара, провожая взглядом машину Ильи Всеволодовича.
— Олигарх какой-нибудь, — выдал предположение Баран. — Такие рожи только у олигархов бывают.
— Счас тебе, — буркнул Чара. — Олигарх и без конвоя! Пошли, потолкуем с охранником.
Но разговор не получился. Вернее, в нем не оказалось надобности. Потому что объект их поисков собственной персоной появился во дворе.
— Что делаем? — спросил Баран. — Берем или наблюдаем?
— Берем, — решил Чара. — Привезем Катерине, а она пусть сама решает, что с ним делать.
— Пустите меня, придурки! — Сережа беспомощно трепыхался в мощных лапах Барана. — Лейка, Катя! Ну скажите им!
— Отпусти его! — велела Катя, байкер разжал пальцы, и Сережа от неожиданности плюхнулся на пол.
— Совсем за базаром мальчонка не следит, — укоризненно пробасил Баран. — Беду себе ищет.
Сережа сидел на полу, крепко прижимая к себе пакет с кейсом и документацией, и зыркал на всех снизу, как крысенок с придавленным хвостиком.
— Кейс! — Катя протянула руку.
— Не дам! — взвизгнул Сережа, но решал, увы, не он.
Баран отвесил ему подзатыльник, отнял пакет и протянул Кате.
— Ожерелье — внутри?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Сережа. — У меня кода нет!
Катя повернулась к Карлссону. Тролль ухмылялся.
— Что-то случилось веселое? — холодно поинтересовалась Катя.
Все ее мысли вертелись вокруг Тэма. Который все еще спал — и просыпаться не собирался… Неужели все действительно так плохо?
— Случилось. — Карлссон ухмыльнулся еще шире. — Ротгар прошел в двух шагах от своей игрушки — и ничего не заметил!
— Ты можешь это открыть?
Карлссон повертел кейс в руках.
— Снаружи — никаких чар, — сообщил он. — Наверное, всё внутри.
— Открыть можешь?!
— Двалин откроет. Это по его части.
И опять заухмылялся.
— Что еще веселого? — раздраженно бросила Катя.
— Что ты на него кричишь! — возмутилась Лейка.
Ни тролль, ни Катя не обратили на нее внимания.
— Сейчас придет братец, и мы пойдем убивать Ротгара! — сказал тролль. — Можешь пойти с нами, Малышка. Это будет очень весело!
— Как бы не получилось наоборот! — с вызовом сказала Катя.
— Мы его задушим, как мышонка!
— Лиадан, — напомнила Катя. — Не уверена, что она останется в стороне. — И поймала краем глаза презрительную гримасу Лу. Повернулась резко: — Ты что-то знаешь, сид?
Лу усмехнулся… И тут же скрючился от мощного удара в живот.
Баран одобрительно фыркнул, а Карлссон, ухватив эльфа за волосы, подтянул его к себе — нос к носу — и напомнил мягко:
— Когда Малышка спрашивает, сид отвечает.
И ткнул кулаком еще раз.
— Говори!
— Ротгар — правнук Лиадан, — с трудом выговорил Лу. — Она его очень любит. Даже и не думай, тролль, что сумеешь справиться.
— Однажды уже справился, — ухмыльнулся Карлссон.
— Видимо, застали ее врасплох. Я бы посоветовал не драться, а договориться. У вас есть что предложить Лиадан.
— Например, ты?
— Например, я. И останки ее сестер, насколько я понимаю, тоже у вас.
— Хочешь, чтобы тебя надули, попробуй договориться с сидом, — проворчал Карлссон.
— А как же Тэм? Без помощи Лиадан он не проснется никогда…
Карлссон некоторое время пристально смотрел на эльфа, потом произнес одобрительно:
— Ты хорошо держишься, сид. Для сида. Твой папаша был послабже. Думаю, было бы правильно убить тебя, не откладывая. Но я обещал, что ты будешь жить, пока будет живо умертвие. — Карлссон хрюкнул, видно, собственный оксюморон ему понравился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
