– Чего это он? – Вячеслав обратился к Лазару.
– Ну, он удивлен тем, что вы отгадали загаданную им карту. Не понимает, как вы это сделали.
– Старый фокус, – пробормотал Николай. – Она всегда будет одиннадцатой.
– Колян, ну вот на кой черт ты это говоришь, а? – разозлился Сквернослов. Он выхватил из рук Томаса карту и, наконец, взглянул на изображенную на ней девицу. – Н-да, смачная чикса, – покачал он головой, улыбаясь, – Я бы на твоем месте тоже ее выбрал бы.
Оба чернокожих разразились хохотом.
– Ага, вот это вы без перевода понимаете, уродцы похотливые. – Усмехнулся Славик.
– Давно сидишь тут? – поинтересовался Николай.
– Так у меня часов нет. Но штук сорок фокусов показал. Ни черта не знают, балбесы.
Рэймен, задержавшийся на входе и общающийся с охраной, наконец, вошел и предложил Варягу и Николаю присесть на стулья.
В помещение вошел Джон Тиббетс, уже знакомый им по своему не совсем удачному посещению тюремного блока. Увидев его, Вячеслав помрачнел и сжал кулаки, отчего зажатая в ладони карта с красоткой избранной Томасом помялась.
– Славик, спокойно, – предупредительно произнес Варяг.
– Я нормально, – проворчал Сквернослов.
Си Джэй прищурился и ухмыльнулся, пристально глядя на реакцию Славика. Выглядел он уже не так дружелюбно как полминуты назад.
Тиббетс опять снова смотрел на пришельцев каким-то потусторонним взглядом, садясь за стол.
– Чего ж ты глаза таращишь, чушкарь, – тихо прорычал Вячеслав.
– Славик! – рявкнул Яхонтов.
– Да молчу я. Молчу.
Появился еще один человек.
Выглядел он еще старше Тиббетса. Совершенно седой. Морщинистый. С большой и слегка вздернутой верхней губой. Однако с весьма живым пытливым и несколько ироничным взглядом.
– Donald Hornet, – произнес он бодрым хриплым голосом. Затем улыбнулся и добавил, – C.I.A.
– Тот самый ЦРУшник значит, – кивнул Варяг и протянул ему руку. – Корнал Яхонтов.
– Кого ты корнал, Яхонтов? – пробубнил, взглянув на него Сквернослов.
– Это полковник по-ихнему, балда, – Ответил Варяг.
– А думаешь, стоит им говорить, что ты военный?
– С этими тремя я думаю надо играть в открытую. Тем более что жетон мой, что на связке ключей был, у них теперь. Да и еще кое-что…
– Ну-ну, – вздохнул Вячеслав и протянул Хорнету руку. – Я Славик. Приветствую тебя, проклятая клешня империализма.
– Spasibo. I am, nemnogo ponimay po-russki. – Проговорил ЦРУшник продолжая хитро улыбаться.
– Ах ты, черт. Везет же мне на вас. – Дернул головой Вячеслав.
– Николай, – представился Васнецов, протянув руку Дональду.
– Nick? – Хорнет подмигнул Николаю, пожав его руку.
Тем временем Рэймен что-то тихо сказал двум чернокожим, которых Сквернослов развлекал карточными фокусами. Те поднялись и стали выходить.
– I like you, dude! – Весело произнес Томас, хлопнув на прощание Славика по плечу.
– Господа, вы присаживайтесь. – Заговорил Лазар. – Сейчас будет весьма обстоятельная беседа. А я буду соответственно, переводить. Сейчас придут оппоненты наших друзей. Я попрошу вас быть сдержанными и осторожными. Господину Рэймену было не просто добиться принятия решения об оказании медицинской помощи вашему раненому другу. И сейчас на повестке будет вопрос о том, чтобы изменить ваш статус пленников на более благоприятный для вас.
– Понятно, – Варяг потер бороду, садясь на стул. Николай присел рядом.
Американцы сели с другой стороны стола. В помещение вошли еще трое. Невысокий, с одутловатым лицом и сверкающей в свете ламп лысиной, человек в меховой безрукавке поверх плотного серого свитера, следом худющий высокий и сгорбившейся человек с длинными черными волосами и в больших очках. Выглядел он достаточно молодо. Казалось что ему меньше сорока. Хотя наверняка это впечатление обманчиво. Просто этого человека молодила некоторая женоподобность лица. Замыкала рыжеволосая толстая женщина в годах с каким-то злым выражением лица, враждебность которого подчеркивали сильно опущенные уголки маленького рта.
– Господа, прошу вашему вниманию. – Лазар кашлянул в кулак и поправил очки, – Окружной судья Эдвард Линч, канадский журналист Филипп Даладье и Мадлен Раковски… Эээ, бывшая спортсменка по фигурному катанию.
– Некислую фигуру она себе накатала, – тихо усмехнулся Сквернослов, явно удивленный тем, что в нынешние времена можно быть настолько толстой. – Со жратвой тут проблем смотрю нет.
– Славик, заткнись уже, наконец, или я порошу тебя увести отсюда, – процедил сквозь зубы Яхонтов.
– Сорвалось, – пробубнил недовольно Сквернослов.
Вновь вошедшие, расселись вдоль дальнего края стола. Женщина бросила ненавидящий взгляд на русских.
Лазар придвинулся ближе и тихо проговорил.
– Господа, я постараюсь перевести вам все…
* * *
– И все же, Морган, стоит ли тратить наше время на этих людей? – недовольно проговорил лысый окружной судья, обращаясь к Рэймену.
– Вы куда-то торопитесь? Вам есть чем занять ваше время? – Чернокожий рейнджер улыбался.
– Оставьте ваш сарказм. Меньше всего мне хочется сидеть в обществе этих русских и выслушивать ваши доводы в пользу сохранения им жизни.
– Чертовы варвары, – фыркнула Мадлен.
– Надо признать, справедливости ради, что как варвары поступим мы, если огульно будем обвинять этих людей во всех наших бедах. – Покачал головой Дональд Хорнет.
– А кого нам обвинять?! – Взвизгнула Раковски. – Кого, черт вас подери?! Они напали на нас! Они разрушили наш мир! Посягнули на нашу свободу! На наш образ жизни!
Дональд надул щеки и демонстративно сделал громкий и долгий выдох.
– Не паясничайте! – Мадлен от этого рассвирепела еще больше. – Вы тоже виноваты! Вы прошляпили их приготовления! Вы недооценили их угрозу! Вы же офицер ЦРУ, будьте вы прокляты! Они еще за несколько лет до войны бомбили Джорджию, а вы палец о палец не ударили, чтобы противостоять этому дикому медведю!
– О господи, – вздохнул Рэймен и прикрыл лицо ладонью, – Миссис Раковски, – устало проговорил он, – Я уже не один раз объяснял вам, что они бомбили не штат Джорджия, где жила ваша бабушка, а бывшую советскую провинцию, которая на нашем языке тоже называется Джорджия. И это не в нашей стране, а в тысячах миль отсюда, на границе с их страной.
– Но они бомбили ее! Как варвары! Зачем?!
– Черт возьми, я не знаю зачем! – рявкнул Морган, – Это было в другой жизни, в другую эпоху, в другом мире! Я не знаю, зачем они ее бомбили! Равно как не знаю, зачем мы бомбили Ирак или сербов! Не знаю!
– Но это разные вещи, – развел руками Линч. – И вы не смеете так говорить, – Судья пригрозил пальцем. – Вы, Морган, известный в свое время смутьян. Вы же армию бросили из-за своей неприязни нашего, американского общества. А теперь ваши симпатии этим большевикам наводят на мысль что вы изменник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
