«Что это там блеснуло в одной из них?..»
Ванда опустилась пониже. Если даже кто-то и заметит ее, то что они смогут сделать?
«Осторожнее, у них в руках все-таки не игрушки».
С высоты около пятидесяти футов она могла заглянуть в узкие бойницы замка. Оптический усилитель, ага… Там, за каждой бойницей, тоже солдат.
«Почему они держат парк под наблюдением, да еще так скрытно?»
Она скачком набрала высоту и, зависнув над дворцом, направила оптический усилитель вниз. Изображение словно прыгнуло на нее. Ванда отпрянула.
— Не может быть!
Нет, оптика не обманывала, все так и было.
— Прекрати трястись! — выговорила она себе, но это не подействовало. Ощущения, однако, обострились до предела. Мысли заметались чередой догадок, надежд, ужасных предположений.
Окрестности дворца были примерно такими же, какими она знала их по Версалю, аккуратно распланированными, с гравиевыми дорожками между живыми изгородями, цветочными клумбами, подстриженными деревьями, фонтанами, статуями. Под ней был совсем небольшой участок земли, размером с футбольное поле. Раньше, вероятно, он выглядел, как остальные, даже каменные бордюры остались прежние. Но сейчас планировка клумб, обложенных по краям цветной плиткой, являла собой один большой символ — стилизованные песочные часы на геральдическом поле. Изображение обрамлялось кругом и пересекалось красной линией по диагонали.
Эмблема Патруля Времени!
«Нет. Не совсем. Этот круг и линия. Случайное совпадение? Невозможно. Вот он, сигнал, который я так упорно искала».
Девушка заметила, что рука ее лежит на кнопке снижения высоты. Она отдернула руку, словно пульт раскалился добела.
«Нет! Не горячись… Снизишься и… Зачем, по-твоему, там стража?»
Ванда вздрогнула.
«Что означает красная линия в круге? В двадцатом веке, по крайней мере, этот знак гласит: „Нельзя“. Запрещено. Опасно. Стоянка запрещена. Не курить. Вход воспрещен. Убирайся. Держись подальше. Но могу ли я? Ведь это эмблема Патруля».
Тень заслонила мир. Позолоченный флюгер на крыше дворца, блеснув в последний раз, растаял в темноте. Даже на высоте солнце скрылось из виду. В сумерках замерцали ранние звезды. В поднебесье сгустился холод. Ветер утих и повсюду наступила тишина.
«О боже мой! Как я одинока. Лучше бы мне улизнуть в мой чудесный каменный век и доложить об увиденном. Мэнс может организовать спасательную экспедицию».
Ванда сжалась.
— Нет! — сказала она звездам.
Нет, пока она не использовала все свои возможности. Если мир Патруля разрушен, то у тех, кто остался, наверняка есть заботы поважнее, чем спасать попавшего в западню товарища Или двух.
«Наверно, не стоит отвлекать их от дел. Я смогу что-то и сама».
Ванда с трудом перевела дыхание.
«В конце концов, если мне не удается…».
Но если она принесет победу Мэнсу…
Жар в крови прогнал ночной озноб. Девушка вжалась в сиденье и задумалась.
Путешественник во времени, который мог быть агентом Патруля, переделал этот уголок сада своими руками или с чьей-то помощью. Это может быть только сигнал коллеге, который вдруг здесь окажется. Тот путешественник не стал бы себя утруждать, будь у него или у нее темпороллер: коммуникатор гораздо эффективнее.
«Таким образом, человек этот — пусть будет „Икс“, хоть это совсем не оригинально, — оказался в ловушке…
Господи, чепуха какая-то детская… Хватит! Перестань! Если бы Икс был на свободе, то он, используя эту эмблему, мог бы кое-что добавить к ней, например, стрелу, указывающую на место хранения отчета, записки или чего-то подобного. Следовательно, дополнительный элемент скорее всего означает: „Опасность! Не приземляться!“ Наличие стражи говорит о том же, как и само расположение поместья, удаленного и удобного для обороны. Икс находится здесь в заточении. Видимо, узнику дозволена некоторая свобода, и он имеет влияние на стражников, поскольку уговорил их разбить этот садик и высадить цветочные клумбы. Тем не менее он находится под неусыпным надзором, и любой новоявленный гость будет взят под арест и отдан на милость владельца поместья.
Так ли это? Ну что ж, проверим».
Снова и снова, пока звезды все ярче разгорались на небосводе, Тамберли пересчитывала свои возможности. Их было огорчительно мало. Она могла летать, беспрепятственно перескакивать с одной позиции на другую и проникать в любую темницу, пока пуля не собьет ее с сиденья. Но Ванда не знала ни окрестностей, ни места заточения Икса. На небольшом расстоянии она могла вывести из строя с помощью парализатора, но тем временем ее могут взять в кольцо остальные стражники. Ее появление, быть может, ввергнет их в суеверный страх, но Ванда сомневалась в этом: приготовления, а также то, что здешняя «шишка» могла вызнать у Икса — от всего этого надежд оставалось не больше чем на выигрыш в государственной лотерее. Можно, конечно, вернуться назад во времени, раздобыть местную одежду и начать шпионить. Но тогда придется расстаться с темпороллером, а это слишком рискованно. К тому же она не имела представления о местных обычаях, манере поведения, жизни. По-испански она говорило свободно, но французский за ненадобностью подзабыла. Кроме того, Ванда сомневалась, что в этом мире испанский, французский и английский звучали привычно ее уху.
Нет сомнений. Икс оставил предупреждение. Оно, быть может, говорило каждому служащему Патруля: «Беги. Забудь меня. Спасайся сам».
Девушка плотно сжала губы.
«Это мы еще посмотрим».
И словно внезапно взошло солнце.
«Да! Мы еще посмотрим!»
Когда она перескочила на год раньше, солнце действительно стояло в зените. Садовники работали над посланием, подчищая траву граблями, обрезая ветви, подметая.
Десятью годами раньше мужчина в яркой одежде и женщина в темном прогуливались среди клумб простого геометрического рисунка.
Тамберли усмехнулась.
— Недолет, перелет. Вилка.
От бесконечных скачков во времени туда-сюда — то солнце, то дождь; мельтешение людей — у Ванды закружилась голова. Следовало бы передвигаться медленно, но она была слишком возбуждена. Конечно, нет нужды проверять месяц за месяцем, год за годом. Эмблема. Нет эмблемы. Снова эмблема. Видимо, они перекопали старую клумбу в марте 1984 года, и уже в июне появилась эмблема…
Проследив события по дням, Ванда стала изучать каждый час, каждую минуту. Тело от усталости налилось тяжестью, глаза воспалились. Она опустилась на луг на склоне лесистого холма Дордон, где вокруг не было ни души, перекусила, достав припасы из багажника, растянулась на солнышке и заснула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
