— Мы друзья господина Афиса. Он непременно поможет нам, когда узнает о нашем прибытии. Далеко ли до его замка?
Имя Афиса произвело на пастуха магическое действие. Он подошёл ближе, нагнувшись, осмотрел Рубоса, а когда поднял голову, его лицо заметно помягчело.
— Да, теперь, когда ты сказал, я вас, кажется, признаю. Вы были здесь несколько лет назад с летающим кораблём. Что же ты сразу не сказал, Желтоголовый, что ты — это ты?
Лотар вздохнул:
— Я — это я. Пошли мальчишку за помощью в деревню. Нужно отнести Рубоса в замок или, если он далеко, вызвать лекаря сюда…
— Он выживет, в основном я уже восстановил ему брюшину. К счастью, оказались рассечены только мускулы, — твёрдо сказал Сухмет, проверяя повязку вокруг головы мирамца. — К тому же и пульс стал лучше. Но уход нужен, конечно, самый тщательный.
Лотар посмотрел на бледное, кажущееся мёртвым лицо Рубоса и спросил, давая выход сомнениям:
— Но вид у него не самый… жизнерадостный.
— Ты вспомни свой крик, господин мой, и то, как близко он находился от цахора.
— Но я подождал, пока он упадёт на палубу, чтобы не задеть его!
— Я видел. Но он всё равно был очень близко. Кроме того, крик был отменный, не мной, стариком, выбормотанный, а модулированный воином в боевом безумии. Странно, что он вообще его выдержал.
Если Сухмет полагал, что Рубос выдержал крик, значит, скорее всего, так и было. Лотар повернулся к пастуху, который выслушал этот разговор, не дрогнув ни единым мускулом на обветренном лице.
— Да, уход должен быть самым лучшим. Разумеется, мы заплатим, когда всё будет позади, мы не хотим обременять…
Пастух махнул рукой, повернулся к мальчику и стал ему что-то негромко объяснять. Вероятно, он решил, что с этими бестолковыми южанами не стоит церемониться, когда дело идёт о жизни и смерти. Мальчишка согласно кивнул, что-то переспросил, по-детски распахнув глазёнки, и побежал вдоль берега, почти не увязая в плотном сыром песке на полосе прибоя.
— Пока не пришла помощь, друг, нет ли у тебя воды? — спросил Сухмет.
— Да, вода была бы сейчас в самый раз, — подтвердил Лотар.
— Господа. — В голосе шонморца прозвучала насмешка человека, который никогда не знал рабства. Он был дассом, пусть и оседлым, пустившим корни на этом острове. — У меня есть бурдюк, сделанный из козьего вымени, но вода в нём скверная на вкус. Поднимитесь по этому склону, и с той стороны найдёте ручей с водой, от которой ломит зубы и мигом проходит усталость. А я, если хотите, посторожу вашего друга, чтобы чайки или вороны…
“Да, плох я совсем, если даже ручья не почувствовал”, — решил Лотар.
— Господин мой, я лучше останусь, — сказал Сухмет. Лотар кивнул и подобрал фляжку с песка. Восточнику необходима была вода после переливания крови, которое он устроил Рубосу. Поднимаясь по склону дюны, Желтоголовый обнаружил, что пастух идёт рядом. Лотар спросил:
— Ты не ответил на один вопрос, пастух: далеко ли до замка?
Дасс оглянулся, помолчал.
— Миль пять, если знаешь дорогу, господин. Но для вас будет больше. А если учесть ваше состояние, то раньше темноты вам туда не добраться.
“Много ты понимаешь в нашем состоянии, — подумал Лотар. — Нам сегодня ещё столько предстоит сделать, что голова кругом идёт”.
Но на самом деле сделать им предстояло гораздо больше.
Глава 19
В большом, высоком, по-старинному пустом зале, где некогда Лотар дрался с Клу КамЛутом и где он надавал ему пинков, как мальчишке, в присутствии всей знати острова и даже при Жарне, было на удивление светло. Драка произошла уже много лет назад, но, стоило Лотару плюхнуться в высокое кресло и осмотреться, память воскресила те события.
— Да, Сухмет, — сказал Лотар, которого от усталости потянуло на откровенность, — приятно оказаться в знакомых стенах. А вытянуть ноги — ещё лучше.
Действительно, едва Лотар с Сухметом дотащились до замка КамЛут и назвали себя, ворота перед ними распахнулись во всю ширь, а молодые солдатики вытянулись чуть не в парадной стойке. Сухмет, с удовольствием оглядев бравых молодцов, прошептал Лотару на внутреннем языке:
— Как приятно, господин мой, что нас узнают. И вот, устроившись поудобнее, Лотар решил ему ответить. Сухмет тем временем обследовал небольшой столик в углу зала, на котором стоял немалых размеров графинчик и кое-какая еда. Стаканчик, как ни странно, был только один. Но воду можно было налить в огромный кубок, кажется, лишь вполовину меньше чаши для ополаскивания рук. Что Сухмет и проделал.
Приняв из его рук кубок, Лотар с жадностью припал к воде, он никак не мог напиться после перелёта. Дверь распахнулась, и в зал вошла Жарна. Она была прекрасна, как и прежде. Весёлое лицо, нежная кожа, сияющие глаза, тонкий стан и упругая уверенная походка.
Лотар встал, поставил кубок на широкий подлокотник кресла и низко, — так что волосы его закрыли лоб, поклонился. Он кланялся единственной женщине, которую хотел бы видеть матерью своих детей, и не её вина была, что она предпочла другого.
Жарна подошла к Лотару, положила ему руки на плечи и легко поцеловала в лоб. Он выпрямился, ещё раз, с близкого расстояния, взглянул ей в лицо. Она была счастлива, и никакие волнения прошедших лет не оставили отпечатка на её лице. “Что же, — подумал Лотар, — Клу можно отдать должное, он сделал её счастливой”. Возможно, Лотару это и не удалось бы, слишком у них разные судьбы.
— Я счастлива видеть тебя, Желтоголовый, хоть и в таком странном виде.
И Жарна со смехом указала на грубую матросскую робу Лотара, разорванную трансмутациями, а потом нежно потрепала по волосам.
— А я счастлив видеть, что ты здорова и весела, Жарна. Не обращай внимания на мой вид — это маскировка. Её лицо на миг погрустнело.
— Ты правильно сказал, Лотар, я весела. Но это не значит, что беды минуют нас.
— Что случилось? — спросил Лотар. Он почувствовал, что Сухмет, который набивал рот какой-то снедью у столика, уже считал всё из сознания Жарны.
— Афис возвращался после праздника сева от соседей, упал с лошади и сломал ногу. Клу так расстроился, что просил передать: он не выйдет к нам.
От облегчения Лотар не удержал смешок.
— Это все неприятности? Жарна кивнула.
— Я думаю, это лишь предлог, Клу всегда недолюбливал меня. Но мы простим ему. А остальные живы и веселы, как ты?
Жарна снова кивнула. Потом подошла к столику, на котором Сухмет, несмотря на свойственную ему привычку есть немного, уже произвёл значительные опустошения.
— Ты голоден, хочешь пить? Может быть, велеть приготовить обед или позвать соседей — и устроим бал в вашу честь? После твоего отбытия, Лотар, соседи решили, что ты сделал великое дело, освободив Шонмор от невидимой пелены таинственного волшебства. Да и удача нас в последние годы не миновала, это тоже приписывается тебе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
