Все обреченно вздохнули и волком уставились на белокурую девушку, она же, напротив, раздвинула губы в искренней улыбке. Ударник "На краю", сидящий в самом конце огромной гостиной в английском стиле, зевнул - Журавли порядком его раздражали. Он бы из-за наследства точно не стал бы три дня куковать на теплоходе, выслушивая колкости и язвительные замечания в свой адрес без права хотя бы огрызнуться. То, как хорошо и дружелюбно пожилая матрона общалась с ним, Келлой, парня удивляло и забавляло. Когда же Эльза Власовна узнала, что синеволосый музыкант, ко всему прочему, еще и потомок великой фамилии, старуха едва ли не облобызала его, заявив, что среди всего сброда на теплоходе, около нее находиться единственный порядочный человек с не менее порядочными и благородными предками. Пожилая дама долго расспрашивала Ефима Александровича о родственниках и предках, а тот почему-то рассказывал ей то, что сам слышал от родителей, хотя вообще-то на славном прошлом своей фамилии никогда не задумывался.
- Нина получает все мое движимо и недвижимое имущество, - продолжала зловеще-торжественным тоном Эльза Власовна, - при условии, что выйдет замуж за моего юного друга Келлу.
Чем Эльза еще нравилась парню, так это тем, что она не называла его настоящим именем - он всего лишь раз попросил продолжать звать его Келлой, а не Ефимом, и пожилая женщина последовала его совету. Нинкин же отец-идиот то и дело повторял: "Ефим Александрович" и даже шутливо называл на "вы".
- Что? - Первым возмутился Виктор Андреевич. - Что это значит, тетя? Какое замуж? Вы что?!
Только после его слов до парня дошло об оглашенном условии хозяйки дома. Он поморщился - что за глупые шутки? Какое еще наследство и при чем здесь какая-то женитьба? Ближайшие лет пятнадцать Келла не собирался обзаводиться семьей. Его холостая жизнь ему нравилась безмерно.
- В общем, жду Нину и Келлу, а также, так и быть, моего дорогого племянника Витечку, у которого в данный момент лезут на лоб глаза, - как ни в чем не бывало, говорила хозяйка дома, - чтобы обговорит детали. Если мы не сумеем придти к общему решению, я приму другое решение.
Все вокруг зашушукались. Подавляющему числу Журавлей было до слез обидно, что огромные деньги уплывают в цепкие ручки девушки.
"Тупость, кругом непроходимая тупость", - думал молодой человек, то и дело кого-то толкая и не извиняюсь при этом - парень пробирался к Нинке. Он был уверен, что его подруга, любящая и ценящая свободу не меньше него самого, сама удивлена таки решением пожилой матроны. Какого же было его удивление, когда он, услышал разговор-перепалку Ниночки и ее двоюродной сестры, той самой, что училась в одном с ней университете.
- Что, рада, что жаба оставила тебе завещание? - Наседала девушка на Нину. - Ты чего не пляшешь? Танцуй, давай! Из всех нас - ты получила Джек-пот! Хитрая же ты стерва, Нинка!
Келла уже хотел, было, вмешаться в спор - он не позволял никому говорить что-то против любимой девушки, пусть это даже будет ее родственница, как Нинка злобно прошипела:
- Дура, мне, что надо радоваться? Я за этого урода замуж не хочу. - Выдала Нинка, которая вообще-то не считала Келлу уродом, а очень красивым парнем - в последнее время даже самым красивым, не видела своего молодого человека, с нездоровым интересом слушающего правду о себе.
- Точно, я дура! - Сардонически расхохоталась еще одна соискательница наследства Эльзы Власовны. - Мои-то мозги не сумели додуматься до того, чтобы заполучить расположение тетки с помощью твоего синенького красавчика!
- Вот именно! - Восторжествовала Нинка, - у тебя мозгов не хватило на такое! Нашей карге так понравился рыло, что она даже почти приняла меня! Я всех вас обошла, наследство мое, дорогуша. Сиди и завидуй. Я умею использовать людей, как средство достижение заветной цели. А ты - нет.
- Мерзавка! - Взвизгнула кузина блондинки.
- Не смей повышать на меня голос! - С угрозой произнесла Нина.
- Девочки, перестаньте, - попыталась разнять их сестра Виктора Андреевича. - Не орите так, старуха будет только рада, если вы устроите потасовку.
- Просто она злиться, что я сумела найти управу на Эльзу, а никто больше не смог. И вообще, - важно заявила ошарашенная до сих пор Ниночка, - я думаю отказаться от наследства. Замуж я, видите ли, еще не готова.
- Даже за своего любимого? - Со скепсисом отозвалась тетка. - Эх, Нинка, так ведь и любимый будет и деньжата - не будешь от отца завесить. Но, судя по виду твоего папеньки, он намерен сражаться до последнего. - Тетка захохотала. - Наш Витька любит деньги больше собственной крови!
- Это не мой любимый. - Отрезала Нинка, которая не хотела, чтобы о ее истинных чувствах знали остальные. Келлу она в порыве злости и удивления так и не замечала барабанщика "На краю".
- А, да, точно, братец мне что-то говорил на теплоходе о каком-то гениальном плане, придуманным его милой дочуркой, - хохотнул еще один родственник, чей-то муж, оказавшийся рядом, - под коньячок у него язык развязался. Ну, вы приколисты, Журавли! Так обмануть парня, они то, как мне показалось, в тебя, Нинель, влюблен. Ну, приколисты, - повторил он.
- А вы, Абрамовы, можно подумать, серьезные гении! - Фыркнула его жена. - Не лезь к людям.
Келла, слышавший все это, бессильно сжал кулаки, поняв вдруг, что такие, как Ниночка, самодовольные королевы с холодными белоснежными улыбками, относятся к парням, как к мусору. А он, как сопливая восьмиклассница, напридумывал себе едлва ли не историю любви, перешагнув при этом через себя.
"Что это? Это правда? Ненавижу, ненавижу, ненавижу!", - не отрываясь, глядел он на королеву, которая необъяснимо тянула его к себе, и так же необъяснимо причиняла ему боль - жгущую и терпкую, похожую одновременно на удар ножом в тело, а их в полной разных событий жизни синеволосого было несколько, и на удар электричеством, нежданный и
Уязвленное самолюбие Келлы, мужская гордость, огненный характер - все это смешалось в нем и превратилось во взрывоопасную смесь, перекрыв нежность и желание защитить Ниночку от всего, что могло бы принести ей отрицательные эмоции.
Он все еще глядел на белокурую демоницу, переставшую отвечать на вопросы и возгласы родственников, и глядящую в новенький телефон, купленный ими пару часов назад, а она не замечала его, читала и читала.
" Кто ей пишет? Очередной идиот? Сколько их у нее? Черт, я убью того, кто ей пишет! Проклятая ревность. Я один из них? Какой я дурак! Эй, посмотри на меня, видишь, до чего ты довела меня, твою мать?", - синеволосый парень на мгновение прикрыл глаза, а беспорядочнее мысли, полные злобы, как осы роились в его голове. Если бы Нина была парнем, он бы, не стесняясь, ударил ее, избил бы до крови, сломал бы ребра, с удовольствием набил бы морду, но, увы, Журавль была девушкой, прекрасной с виду, с самыми очаровательными голубыми глазами и нежными руками, еще вчера делавшими ему легкий расслабляющий массаж. Нинка была девушкой, и это все осложняло. Келла просто не знал, что делать. Никогда еще он не принимал поражения от представительниц прекрасного пола, только лишь девушки страдали от него, а он, честно сказать, даже иногда издевался над ними, считая, что никакой любви не существует, а глупые девчонки не придумываю себе что-то, начитавшись глупых книг.
