— Скорее да, — вздыхает Яллог. Может быть, он вспоминает о Тетрике, который просил вмешаться в войну. Теперь их заставят это сделать, да еще используют всех воинов народа орков как пушечное мясо. И все-таки шанс спасти остальных, вырастить новых воинов и… нет, не посчитаться, но, может быть, хоть когда-нибудь вырваться из-под нового ига… есть. Появится, если принятть условия чужаков.
— Чудесно, — радуется Миллимет. — В таком случае, где находится Сердце Дракона.
— Его здесь больше нет, — спокойно отвечает Яллог. — Его забрал тот молодой человек.
— Что?! — вырывается у Сати. Вот это новость! Что самое интересное, круг подозреваемых слишком мал, можно сказать, состоит из одного человека. Тетрик! Оказавшийся было в руках у драконов, но таинственно пропавший два месяца назад. «Вот о чем говорил Вестник» — догадывается пуладжийка.
Похоже, драконы, или, по крайней мере, один из них, предали. Сати испытывает нечто, похожее на злорадство и ловит себя на том, что тихо ненавидит Союзников. За то, что они могут безнаказанно стегать ее плеткой, как рабыню, и держать на коротком поводке. За все то, что приходится творить по их приказам. Она напоминает себе, что это делается, чтобы стать вровень даже не с Вестниками, а с Наместником, самой стать Наместницей. Помогает мало, но сейчас другого выхода нет — надо делать все, что поручат, и прятать недовольство подальше. Может быть, потом, когда удастся обрести вожделенное могущество…
«Значит, действуем, как задумал Вестник — решает Сати. — Натравливаем одну группу глав Храмов на другую, сводим их вместе где-нибудь у Врат и сталкиваем между собой, при этом освобождаем магию, чтобы они могли драться изо всех сил. Тогда точно не остановятся, пока друг друга не перебьют».
— Понятно, — произносит она. — И я даже знаю, как зовут этого человека.
— Как? — удивляется Леонтино. — Подозреваю, что это…
— Мелхиседек, кто же еще?
Орк прекрасно владеет собой — по крайней мере, на его лице ни Леонтино, ни Джованни, ни Миллимет не могут увидеть удивления. Миг спустя Яллог соображает, что Сати отводит беду от Тетрика (с которым воевать тем более не охота). Те же, кого ложно обвинили в воровстве, оркам не родня. Лжецы-муурддо пусть сами разбираются меж собой.
— Он тоже решил, что ко Вратам успеется, — вдохновенно врет пуладжийка. — И перехватывает Сердце Мира. Но с орками под рукой можно его отбить.
Леонтино, надо отдать ему должное, колеблется. Покойная Дарящая Любовь просила их не враждовать из-за древних артефактов, а вместе избавить Мир от угрозы. Но уж слишком велик соблазн лишить временных союзников козыря в будущей борьбе, а заодно приобрести его самому. Леонтино потому ни разу не проиграл соперникам, что всегда умел смотреть в будущее. И никогда не обольщался насчет своих возможностей. «Слова — ветер, намерения — волны, возможности — скалы», сказал один из первых Кормчих Бури. Намерения и слова могут измениться в любой момент, а возможности меняются долго и трудно. А уж возможность приказывать драконам стоит немало…
— Попытаемся, — произносит он.
Лицо Миллимета вытягивается от изумления. «Как лошадиная морда!» — думает Леонтино и подавляет усмешку.
— Но мы же хотели…
— Я тоже хотел, Вальтер, — жрец Лаэя просто расплывается в улыбке. — Но учти, после победы Мелхиседек будет беречь находку, как зеницу ока. А с Сердцем Дракона и поддержкой драконов мы сами уничтожим Врата. Можно сделать так, чтобы Мелх сам почти сделал дело, бросил в бой все, что имеет, надорвался и погиб. Мы не будем даже драться…
«Хотя, конечно, лучше повязать недоумков кровью, — заканчивает мысль Леонтино. — Иначе потом придется вырывать Сердце Дракона еще и у них».
— Но Мелхиседек хитер, — замечает Сати. — Он это тоже понимает. Он не подставится вам. Ваш единственный шанс — появиться рядом с его группой и ударить в спину, когда он уже ввяжется в бой.
— Пожалуй, Сати, ты права, — признаетч Леонтино. — Яллог, когда ваши воины смогут собраться отдельно?
— Мы готовились к путешествию в другой мир, и собрались тут, в священной долине, отправляться в путь. Воины могут выступить немедленно, самое большее через час.
— Прекрасно. Старейшины, — обращается Леонтино ко всей группе жрецов-вождей. — Женщины и дети могут отправляться по домам. Мы за ними вернемся. А воины пусть останутся в долине. Через час мы отправимся к Вратам. Сати, сможешь доставить туда всех?
— С помощью их же Силы — запросто, — хмыкает Сати. — Постараюсь забросить вас так, чтобы Мелхиседек ничего не заподозрил. Несколько дней вам придется идти до него пешком. Ничего, перехватите, не маленькие. Но потом мне придется ненадолго вас покинуть.
…Безрадостная это земля. Снега нет, но нет и камня, и даже земли — лишь бесконечное, покрытое инеем поле хрустящего под сапогами черного шлака и бурое низкое небо над головой. И так — насколько хватает глаз. Леонтино, безошибочно чувствующий грунтовые воды даже на глубине мили, уже знает: здесь нет воды, а значит, и жизни. Лишь предусмотрительно запасенная орками в виде ледяных глыб вода спасает войско от жажды.
Орки маршируют в указанном Сати направлении уже не первый день. Сколько их прошло всего, Леонтино определить не может: орки идут, пока не начинают падать от усталости, наскоро едят мороженное мясо и рыбу, растапливают во рту куски льда — и засыпают, чтобы на «утро» неутомимо маршировать дальше.
Теперь указания девушки не требуются. С каждым часом жрец Лаэя чувствует источник Силы (которым, несомненно, является двигатель «летающей колесницы» и сами жрецы — сильнейшие маги Мирфэйна) все отчетливее.
— Этот привал будет последним, — произносит Сати однажды «вечером». — Приготовьтесь, завтра предстоит бой. Кстати, у вас могут появиться как новые враги, так и новые союзники. Будьте готовы.
— Кто же это?
— Не забывайте, что один отряд был послан раньше. Никто не сказал, что они не попытаются вести свою игру…
«Ночь», неотличимая от «дня», проходит спокойно. Ничего подозрительного не замечают ни орочьи дозоры, ни дежурящие по очереди Миллимет, Леонтино, Джованни и маги орков. Вдали чувствуется распространяемая группой Мелхиседека аура разномастной Силы, а хозяева Врат затаились, будто решив оставить многострадальный Мирфэйн в покое. На мертвой равнине царит гробовая тишина, ее нарушает лишь храп спящих орков, да хруст шлака под сапогами дозорных. Звуки странным образом тонут в тишине, хотя слышен даже шум крови в ушах. Кажется, время замерло, как скованная льдом река.
В свой черед лагерь просыпается. Орки спят не раздеваясь, едят один раз в «день», становясь на привал, подъем не занимает и минуты. Встать, схватить оружие и двинуться дальше, благо, спят они в том же порядке, в каком и идут. «На такое, наверное, не способны и жрецы Храма Аргелеба!» — с неожиданной гордостью думает о «своей» армии дежурящий в последнюю смену Леонтино, глядя, как мимо проходит колонна орков… Его размышления прерывает голос ствангарца, незаметно подошедшего сзади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
