46. (1) Сципион отправился в Сицилию с тридцатью военными кораблями; с ним было около семи тысяч добровольцев, (2) Публий Лициний прибыл в Бруттий; из двух консульских армий, там находившихся, он выбрал ту, которой прежде командовал консул Луций Ветурий. (3) Метеллу Лициний предоставил легионы, которыми тот командовал и раньше, понимая, что ему будет легче начальствовать над теми, кто привык к его власти. (4) Преторы отбыли в свои провинции. Так как денег на войну не хватало, то квесторам велено было продать в Кампании земли между «греческим рвом» и морем;149 (5) было разрешено принимать доносы о том, какая земля принадлежала раньше кампанским гражданам: она становилась собственностью римского народа; в награду доносчику давали десятую часть суммы, в которую был оценен указанный им участок. (6) Гнею Сервилию, городскому претору, поручено было следить, чтобы кампанские граждане селились там, где им сенатским постановлением разрешено, и наказывать поселившихся в другом месте.
(7) Тем же летом Магон, сын Гамилькара, перезимовав на меньшем из Балеарских островов, набрал там молодых солдат и переправился в Италию, имея около тридцати военных и много грузовых кораблей, двенадцать тысяч пехоты и почти две тысячи конницы. (8) Внезапно напав, он взял Геную150 (морское побережье вовсе не охранялось) и пристал к берегам альпийских лигурийцев, надеясь поднять там мятеж. (9) Ингавны (это лигурийское племя)151-152 тогда как раз вели войну с горными эпантериями153. (10) Пуниец сложил свою добычу в Савоне154, городе в Альпах, оставил там для охраны десять кораблей, остальные отправил в Карфаген охранять побережье (шла молва, что Сципион готовится к переправе), (11) а сам, заключив союз с ингавнами, дружбы которых добивался, решил воевать с горцами. Войско его увеличивалось со дня на день, слава росла, и галлы стекались к нему отовсюду. (12) Сенаторы, узнавшие об этом из письма Спурия Лукреция155, очень встревожились: что ж было радоваться два года назад гибели Газдрубала и его войска, если вновь надвигается такая же страшная война – не все ли равно, что военачальник другой! (13) Марку Ливию, проконсулу, велено было двинуть из Этрурии к Аримину войско добровольцев из рабов, а Гнею Сервилию поручено, если он сочтет это полезным для государства, взять из Города два городских легиона, поставив командовать ими, кого захочет. Марк Валерий Левин отвел их в Арретий.
(14) В те же дни около восьмидесяти грузовых карфагенских судов было захвачено Гнеем Октавием близ Сардинии, его провинции. Целий пишет, что они везли хлеб и провиант Ганнибалу; а Валерий156 – что суда направлялись в Карфаген с добычей из Этрурии и с пленными лигурийцами и горцами. (15) В Бруттии в этом году не произошло ничего примечательного. Чума равно свирепствовала среди римлян и карфагенян, только карфагенское войско страдало еще и от голода. (16) Ганнибал провел это лето возле храма Юноны Лацинии; он поставил и посвятил алтарь с большой надписью на греческом и пунийском языках, перечислявшей его подвиги157.
КНИГА XXIX
1. (1) Прибыв в Сицилию, Сципион распределил своих добровольцев по сотням. (2) Триста человек, полных сил, в расцвете юности, он оставил при себе, но оружия им не дал; юноши недоумевали, к чему они предназначены, почему их не зачисляют в сотни и оставляют безоружными. (3) Затем он отобрал из сицилийской молодежи, наиболее знатной и богатой, триста всадников, чтобы вместе с ними переправиться в Африку, и назначил день, когда они должны были явиться верхом и в полном вооружении. (4) Не только их самих, но и родителей их и родственников угнетала мысль об этой службе вдали от дома, трудной, сулившей многие опасности и на суше, и на море. (5) В назначенный день все явились, предъявили и своих коней, и оружие. Тут Сципион сказал: ему сообщили, что кое-кто из сицилийских всадников напуган предстоящим трудным и тягостным походом; (6) он предпочитает, чтобы люди, так настроенные, сказали об этом сейчас, а не жаловались бы потом, не оказались бы никуда не годными солдатами; пусть выскажутся прямо – он милостиво их выслушает.
(7) Кто-то наконец осмелился и сказал: будь его воля, он не пошел бы воевать. (8) Тогда Сципион ответил ему: «Ты не притворялся, юноша, и потому я дам тебе человека, который тебя заменит: ты ему передашь оружие, коня и прочее воинское снаряжение, возьмешь его сейчас же к себе домой и выучишь обращаться с оружием и конем». (9) Условие было радостно принято, а Сципион поручил ему одного из трехсот человек, которых держал при себе безоружными. Когда остальные увидели, как этот всадник освободился с согласия полководца от военной службы, все стали отказываться от службы и просить себе замену. (10) Таким образом, триста сицилийцев заменены были римскими всадниками, не стоившими казне никаких затрат; их обучение и тренировка лежали на сицилийцах – по приказу военачальника уклонившиеся от этого должны были идти на войну сами1. (11) Говорят, получился превосходный отряд конников, хорошо послуживший государству во многих сражениях.
(12) Делая смотр легионам, Сципион выбрал из солдат старых служак, прежде всего тех, кто воевал под командой Марцелла2. (13) Он считал, что они вообще хорошо обучены и, длительно осаждая Сиракузы, приобрели большой опыт в осадном деле; замышлял же он ни больше ни меньше как разрушение Карфагена. (14) Он разместил войско по городам, потребовал от сицилийцев хлеба (взятого с собой из Италии не тронул), починил старые суда и отправил на них Лелия в Африку за добычей; новые суда, спешно построенные из свежего леса, вытащил на берег в Панорме: пусть перезимуют на суше.
(15) Приготовив все к войне, Сципион отбыл в Сиракузы, еще не успокоившиеся после войны и ее тревог. (16) Греки требовали назад свое имущество, которое какие-то италики отобрали во время войны силой и силой удерживали, хотя сенат оставил его за прежними владельцами3. (17) Сципион считал самым главным соблюдение государственных обещаний: он указом вернул сиракузянам их имущество, а у тех, кто упорствовал, присвоенное отбиралось по судебным решениям. (18) Это расположило к Сципиону не только владельцев, но и все население Сицилии: в войне Сципиону деятельно помогали. (19) Тем же летом в Испании вспыхнула большая война: начал ее илергет Индибилис4, и только потому, что, восхищаясь Сципионом, он стал презирать остальных военачальников. (20) Он думал: у римлян остался один-единственный полководец – остальные убиты Ганнибалом; римлянам больше некого было послать в Испанию, когда старшие Сципионы погибли, а когда война в Италии стала тяжелее, его вызвали туда против Ганнибала. (21) Нынешние римские командиры в Испании – командиры только по имени; старое войско отсюда уведено; вокруг одни трусы, беспорядочная толпа новобранцев. (22) Другого такого случая освободить Испанию не будет. (23) До сего дня испанцы служили или карфагенянам, или римлянам, иногда тем и другим разом; (24) карфагенян прогнали римляне; испанцы, если объединятся, прогонят римлян; Испания навеки избавится от всякого иноземного владычества и будет жить по отеческим обычаям и заветам. (25) Такими и подобными речами он воодушевил не только соплеменников, но и соседствующих с ними авсетанов5 и другие народы, обитающие поблизости. (26) За несколько дней тридцать тысяч пехоты и около четырех тысяч конницы собралось в область седетанов6, как то и было назначено.
2. (1) Римские военачальники Луций Лентул и Луций Манлий Ацидин7, чтобы война, первоначально пренебрегаемая, не разгорелась, соединили свои войска, прошли с ними, никого не тревожа, (2) через вражескую землю авсетанов так, словно она была замирена, дошли до стоянки врагов и расположились лагерем в трех милях от их лагеря. (3) Сначала через послов тщетно уговаривали неприятеля сложить оружие; затем, когда на римских фуражиров внезапно напали испанские всадники, конница с римской стоянки кинулась на них, завязалась схватка, исход которой ничем не был примечателен.
(4) На следующий день с восходом солнца все испанцы, вооруженные и готовые к бою, выстроились примерно в миле от римского лагеря. (5) В центре стояли авсетаны, на правом крыле – илергеты, на левом – мелкие испанские племена; между центром и флангами были оставлены довольно широкие промежутки, чтобы, когда придет пора, пустить по ним конницу. (6) Римляне построили войско по-своему, но в подражание врагам оставили между легионами широкие проходы для конницы. (7) Лентул, решив, что использовать свою конницу сможет тот, кто первым выпустит ее на разорванный промежутками строй врага, (8) велел военному трибуну Сервию Корнелию ввести в бой конницу и пустить ее по этим открытым проходам. (9) Пешее сражение началось не слишком удачно; Лентул промедлил было, но, увидя, что дрогнул двенадцатый легион, стоявший на левом фланге против илергетов, повел на передовую ему в подкрепление тринадцатый легион, стоявший в запасе. (10) Силы уравновесились; Лентул направился к Луцию Манлию (тот находился в первых рядах, ободрял воинов, распоряжался подкреплениями, когда требовалось) сказать ему, (11) что левый фланг в безопасности и что он уже послал Корнелия Сервия обрушить на врага бурю конной атаки.
