Басов оглядел свое воинство. Все уже с оружием, в полной экипировке, разгрузочные жилеты набиты магазина, в подсумках полно гранат. У многих на оружии ночные прицелы, кто-то нацепил на амуницию футляры с очками ночного видения, которых теперь хватало на половину отряда, не меньше. Большая часть бойцов в «лохматых» костюмах, позволяющих буквально сливаться с лесом, становясь неразличимыми невооруженным взглядом уже с десятка шагов, и в похожих на старые плащ-палатки маскировочных накидках, делающих их владельца невидимым в инфракрасном спектре. Кое-кто даже измазал лица и руки маскировочной краской. Что ж, тоже не лишнее, ночью лучше быть темным, чем привлечь внимание врага белой кожей.
Полковник чуть усмехнулся в усы. Волки, свирепые, быстрые, беспощадные, настоящие хищники. Стая, способная порвать любого врага, неважно, явится чужаков пятьдесят, сто или пятьсот. А если недругов окажется слишком много, каждый из стоявших перед Басовым бойцов без колебаний примет смерть, зная, что гибнет за правое дело. свой путь они выбрали сами, и отступать теперь не собирались. Да и некуда было отступать.
— Что ж, бойцы, все, что могли, мы сделали, теперь остается лишь ждать, — произнес Басов. — Янки скоро явятся, не сомневаюсь. И мы должны будем встретить их со всем радушием. Так, чтоб ублюдки от восторга захлебнулись в собственной крови! Так что приказываю всем выдвигаться на позиции. Покинуть лагерь!
Отряд, разбившись на несколько групп, направился к лесу, занимать позиции по периметру базы. На себе несли почти все оружие и боеприпасы, что было в лагере, кроме той, весьма скромной части, что укрыли в хорошо замаскированных схронах в окрестностях. Этому искусству многих научил никто иной, как чеченские боевики, а учителями те оказались неплохими, и бывшие спецназовцы умели теперь не только искать, но и устраивать ухоронки, которые иной не заметил бы и с трех шагов. Последним уходивший Басов с грустью посмотрел на заботливо замаскированные землянки. Жаль, если все это уничтожат, но лучше потом своими руками копать новые укрытия, чем кто-то станет рыть могилу для тебя самого.
Олег Бурцев назад не оглядывался и по покинутому лагерю не тосковал. Вместо этого он смотрел вперед, в обтянутую камуфляжем спину Жанны Биноевой, шагавшей в ногу с остальными партизанами. Чеченка не шла, а будто скользила по сырой траве, бесшумно, даже не приминая ее. Двигалась плавно, перетекая с места на место с какой-то дикой, почти животной грацией, несмотря на набитую магазинами «разгрузку», на автомат, висевший за спиной. Наверняка она чувствовала пристальный взгляд своего «напарника», но виду не подавала, бодро шагая в указанном направлении по проходу, оставленному в минном поле, замкнувшем партизанский лагерь в кольцо.
Бывший десантник не понимал, зачем им нужна эта чеченка, не понимал странной прихоти своего командира, хотя и обсуждать приказ не стал. Просто перед выходом из лагеря он ухватил Биноеву за лямку разгрузочного жилета и сказал, заглянув в ее бездонные черные глаза:
— Все время будь рядом, чтоб я тебя видел. Бежать даже и не думай — пулю все равно не обгонишь, а колебаться я не буду!
— Я запомню.
Жанна кивнула в знак согласия, принимая предложенные правила, но Олега это не успокоило. И теперь он шел в паре метров следом за ней, одновременно по приобретенной в последнее время привычке вслушиваясь в доносившиеся из леса звуки, стараясь вычленить из них те, что мог произвести только человек, и при этом держа чеченку на прицеле. Ручной пулемет РПК-74М, ставший уже почти продолжением рук Бурцева, висел у него на плече, и ствол был направлен в спину Биноевой, а указательный палец нервно поглаживал спусковой крючок. Трудно было заставить себя относиться как к… нет, не другу, конечно, но хотя бы к союзнику, к тому, кого ты привык считать своим врагом.
— Стой! — негромко приказал спутникам Олег, когда группа, а всего их было четверо, добралась до вершины небольшого холма, поросшего ельником. — Здесь останемся!
От лагеря их теперь отделяло чуть больше километра, причем с высотки даже можно было рассмотреть возвышавшиеся над землей своды блиндажей, если, разумеется, знать, куда смотреть и что искать. Бурцев развернул на земле кусок брезента, на который и улегся, установив перед собой пулемет на сошках. Рядом оборудовали позиции его товарищи. Один из них, бывший омоновец по имени Слава, был вооружен сразу тремя одноразовыми противотанковыми гранатометами PF-89, давно и прочно сменившими у партизан ставшие вдруг дефицитом отечественные «Мухи». У второго, Бориса, служившего раньше в артиллерии, имелся реактивный огнемет «Шмель», простое и страшное оружие, разве что, весьма тяжелое, далеко с таким не убежишь. Оба партизана влились в отряд Басова сравнительно недавно, и держались пока особняком от «стариков», но в деле уже успели показать себя, как настоящие бойцы, и Бурцев не опасался сейчас за свою спину, веря в товарищей.
Вообще люди в отряд приходили постоянно. Немного, по двое-трое, но это были настоящие бойцы, сознательно выбравшие войну, понимавшие, с каким противником придется драться, и готовые биться до конца. За плечами большинства был немалый опыт, встречались и те, кто еще не «нюхал пороху», но недостаток умения они с лихвой компенсировали граничащей с безумием храбростью и презрением к собственным жизням, не говоря уж о жизнях чужих. И в этих лесах, ставших родными для нескольких десятков молодых крепких мужчин, они чувствовали себя полновластными хозяевами.
— Сидим тихо, мужики, — напомнил Олег товарищам. — Не курить, громко не разговаривать! Лучше вообще не шевелиться, черт знает, может прямо над нами какой-нибудь пиндосовский беспилотник сейчас летает!
Отчасти бывший гвардии сержант был прав, американских «дронов» в небе хватало, но непосредственно над лагерем они не летали, ведя наблюдение за подходами к базе партизан. Направлять дорогие игрушки в самое пекло генерал Костас запретил, не желая терять понапрасну свои БПЛА, уязвимые даже для автоматного огня, как показа недавний опыт. Именно поэтому выход партизан из лагеря остался незамеченным.
Убедившись, что товарищи восприняли предупреждение всерьез, Олег снова обратил внимание на Биноеву. Чеченка тоже устроила себе позицию у подножья старой ели, расположившись на брезенте, и теперь изучая окрестности в прицел, используя его ночную «ветвь». Сумерки, опустившиеся на лес, уже превратились в ночную тьму, и сам Олег тоже достал из герметичного футляра, укрепленного на разгрузочном жилете «Тарзан-М22», ночные очки 1ПН74, эффективность которых успел оценить еще при недавнем нападении на чеченцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
