В классе раздались удивленные возгласы.
– Вау… – Широко распахнула глаза Наташа. Она глядела на новенького, словно дурочка.
Диркетор тем временем, прокашлявшись, представил новеньких.
– Это Денис Эль и Эвелина Снежная. Как говорится, любите и жалуйте. Они к нам из-за границы.
Денис и Эвелина кивнули. Все зашептались еще сильнее.
– Ты счастливая – Прошептала я Наташе, поворачиваясь к ней вновь. Кажется, я ей завидовала.
– Ребята, наш класс очень дружный! – Соловьем защебетала вдруг наша классная, зная, что говорит неправду. – Вам будут очень рады! Пожалуйста, выберите себе места, свободных много…. Ребята! – Обратилась она к нам. – Помогайте своим новым одноклассникам во всем!
– По-моему, эти новенькие какие-то … очень блатные. – Раздался шепот за соседней партой.
– Еще бы, сам директор их привел! – Услышала я ответ и мысленно согласилась с ним.
– Да кто они? Я о них впервые слышу. – Авторитетно сказал друг Игоря, тот самый, что назвал нас дурами. Он развалился на своем стуле и глядел на новых одноклассников презрительно.
Сам Игорь Иванский, который считал себя лидером класса, заметно заскучал – судя по его лицу, новенькие ему тоже совсем не нравились. Очень не нравились. Наверное, он беспокоился, как бы этот темноволосый красавец не отобрал у него власть над классом. В нашей славный гимназии существовало так называемое братство лидеров. Они называли себя «Красный замок» и было строго иерархично. Все те, кто входил в него, получали определенную власть – власть над своим классом. Главой «Красного Замка» являлся сын одного из самых богатых людей нашего города, и он, образно выражаясь, был королем гимназии. Никто не мог перечить ему или оспаривать его решения. Да, это было глупо и походило на пародию американских тайных обществ в известных университетах, но все-таки это имело место быть. Наша провинциальная золотая молодежь так развлекалась и была вполне довольна этим развлечением. Те, кто входил в братство лидеров, имели особые привилегии, и непросто было стать главой своего класса. Игорь стал, и теперь ему совершенно не улыбалось отдавать это место новенькому. Наверное, лидеры всех классов, куда попали приехавшие сегодня парни и девушки, беспокоились за свой «титул». А тот сероглазый…он ведь тоже может стать лидером? Или ему безразлично на все это?
– Я в шоке, Ева! Он такой милый! – Тем временем тихонько говорила мне Наташа в спину. – Слушай, а эта рыжая не его девушка? А?
– Не знаю даже. – Рассеянно отвечала я.
Сейчас мы обе изнывали от желания узнать о новеньких все. Только Наташа это не скрывала, а я скрывала. И через пару дней мы уже были в курсе всех сплетен и разговоров, связанных с шестеркой новеньких. Оказалось, что рыжая вовсе не девушка Дениса: в этой шестерке вообще не было пар, и все они были друзьями, вместе приехавшими из Америки. Что им понадобилось в нашем городе, почему они не поехали в столицу или не остались доучиваться в свой загранице, никто не знал. Поэтому вокруг этих ребят ходило множество слухов. Кто-то говорил, что все они совершили что-то противозаконное в Америке, и родители отправили их в родную страну, чтобы те смогли избежать суда. Кто-то твердил, что эта шестерка скрывается от крутых бандитов Некоторые были уверены, что с нашим городом их всех связывает какая-то тайна, а кому-то нравилось утверждать, что все шестеро – незаконнорожденные дети одного олигарха, который был родом из нашего города. Я склонялась к первой версии, и Наташа тоже.
Они учились в разных классах, но почти каждую перемену собирались вместе: независимые, красивые, модно и дорого одетые, привлекающие внимание всех и вся, и какие-то словно мистически необычные. Сколько я не приглядывалась к этим парням и девушкам (специально лишний раз прохаживаясь мимо них, не замечающих остальных учеников), я не могла понять эту их странность. Иногда мне казалось, что они как-то отгораживают себя от остальных. Глядят и не замечают, или вдруг начинают делать кому-то какие-либо знаки внимания, словно проверяя, сойдет ли человек с ума от их улыбок и пронзительных взглядов.
Его звали Каем Орфом. Честное слово, его звали Каем, как персонажа из моей самой любимой детской книге. А я так хотела быть его Гердой! Кажется, хотела до слез, но понимала ничтожность своих шансов перед таким, как он. Самые красивые и стервозные девицы нашей гимназии добивались его внимания, поэтому я не оставляла иллюзий для себя, маленькой серой мышки. Мне много раз говорили, что у меня понижена самооценка, и взгляд на мир сильно мрачен, и нет почти чувства самоуважения и собственного достоинства, но я всего лишь трезво оценивала ситуацию. Когда я видела Кая (Кай-Кай, каждый раз, когда я произносила это имя, оно казалось мне холодным, как ледышка и одновременно звучным и подходящим ему), сердце мое давало сбой, и дышать становилось трудно. Хотелось глядеть на него и на его лицо, чтобы запомнить каждую мелочь, но я больше отворачивалась – боясь, что он заметит, как я на него смотрю. А мне не хотелось быть еще одной из многих, кто просто восторженно смотрит на Кая или его друзей.
А еще я очень старалась держать себя в руках. Сначала я как будто изучала свои неожиданно возникшие чувства к совершенно незнакомому человеку. Прислушивалась к себе, пыталась найти ответ, почему меня, поборницу за то, что любить нужно не за красоту, а за внутренний мир, так поразил сероглазый брюнет с серьгой в ухе, обаятельной и жесткой одновременно улыбкой.
Потом я почувствовала, что любить кого-то очень трудно, особенно если любовь невзаимная. Зато я очень редко вспоминала, что у меня весенняя депрессия. Весну я невзлюбила еще больше – списала эти чувства, связавшие меня по рукам и ногам на весеннюю любовную лихорадку.
Если я старалась сохранить настроение ровное, то у моей подруги оно прыгало туда-сюда, как резиновый мячик. Когда она видела этого своего Дениса, или когда вдруг говорила мне дрожащим от возбуждения голосом: «Он мне улыбнулся. Ева, представляешь! Мне!«, то она была веселой и энергичной, как всегда. А если подруга замечала, как он заигрывает с нашими классными красавицами, словно бы невзначай трогает их за руки, то она опускалась в пучину уныния.
Денис, который покорил сердце Наташи, оказался довольно-таки милым молодым человеком. Презрительное выражение на его лице и на лице его брата больше не появлялось. Сам он был то улыбчивым и веселым, то становился мрачным и неразговорчивым – тогда все девушки класса старались его развеселить. Наташа тоже всегда была в числе тех девушек, явно проигрывая на их гламурно-сверкающем фоне, и мне неприятно было видеть, как моя подруга нелепо улыбается и делает что-то такое же совершенно нелепое! Она пыталась привлечь его внимание и только вызывала раздражительный смех у остальных девчонок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
