- Пусти! - Женька попытался выпутаться из куртки, но кисть руки зажали железно. - Больно!
- Ролевые игры, - зеленоглазая улыбнулась приостановившимся прохожим. - Хотите поучаствовать?
- Извращенцы, - пробурчала дама в возрасте, на всякий случай заслоняясь сумочкой.
- Мы такие, - радостно согласилась девица. - Что делать, тлетворное влияние Запада, - она подмигнула двум таджикам в оранжевых жилетах, - труженики коммунального хозяйства поспешно ускорили шаг.
Дергаться у Женьки сил уже не было, - при малейшей попытке пошевелиться гадская девка слега нажимала на кисть, и тупая боль прохватывала руку до плеча.
- Катерина, прекрати призывника калечить, - рядом остановился давешний офицер, поправил фуражку. - Пусти, говорю. Перепугала парня. И в машину садитесь. Устроили бесплатный цирк.
Потрепанная "девятка" стояла в двух шагах. Руку Женьке вроде бы отпустили, но у недавнего студента от боли слезы выступили. Смаргивая, упал на сиденье, следом блондинка-садистка зашвырнула портфельчик, - едва нос не разбила.
- Спокойнее, Катерина, - разозлился офицер, усаживаясь за руль.
- Куда уж спокойнее? - пробурчала девица. - Я его чуть придержала. Да и на хрена он нам такой? Бегает паршиво, предсказуем, как синяя уличная кабинка. Разве что вежливый.
- Ну, еще он твой родственник. Валькирьев из Вальхаловки.
Девица, садясь рядом с Женькой, хмыкнула:
- Тогда конечно.
Женька отодвинулся к двери:
- Ну ты и сука.
- О, да он и взрослые слова знает, - удивилась девица.
- Предлагаю прекратить никчемные препирательства, - офицер завел двигатель. - Гражданин Земляков Евгений Романович, официально уведомляю, что вы призываетесь для выполнения своего гражданского долга по защите родины. В соответствии с дополнением к федеральному закону N56Ф66. Будьте любезны получить повестку и расписаться.
- Нигде я расписываться не собираюсь, - сжав зубы, сообщил Женька. - Вы права не имеете людей на улицах хватать.
- Кто тебя хватал? - морщась, поинтересовалась девица. - Сам на меня налетел. Хулиган. Потом еще и в машину шмыгнул. Желаешь в армии от уголовной ответственности скрыться?
- Что я такого сделал?
- Статья 213. Деяние, сопровождающееся вопиющим неуважением к мирным прохожим.
- Кого я не уважал?!
- Еще злостное уклонение от воинской службы, статья 328-я, - заметил офицер. - Вам, Земляков, сколько повесток выписывали? Годами за вами военкомат бегает. Не стыдно?
- Лучше уж хулиганство пришейте, - в ужасе пробормотал Женька. - Там хоть условно дадут.
- Вот дебил, - девица отвернулась к окну.
В молчании свернули на Крымский мост. Женька посмотрел на блеклые фермы парковых аттракционов и с тоской понял, что на каток сегодня идти не придется. Надо бы Ирэн эсэмэску скинуть.
- Гражданин полковник, а вы куда меня везете?
Девица покосилась с изумлением, офицер тоже обернулся:
- Это я "полковник"?
- Не знаю, - злобно сказал Женька. - Я в ваших звездочках не разбираюсь. Я гуманитарий. Служить не готов, ни по психическому, ни по физическому состоянию здоровья.
- Однозначно - дебил, - прокомментировала девица.
- Да, умственно отсталый, - с готовностью согласился Женька. - Я нашей армии только мешать буду. Слушайте, если нужна некоторая материальная компенсация, то я готов. Только домой давайте заедем.
- Домой мы к вам заедем, - пообещал офицер. - Попрощаетесь с матерью. А намеков на взятки, будем считать, мы не слышали. Не тот случай, гражданин Земляков. И вообще, расслабьтесь. Поздно суетиться. На ближайший год Министерство Обороны полностью обеспечит вас всем необходимым, включая желания и волнения. И не смотрите с таким отчаянием. В армии люди живут, служат, выполняют свой долг. И некоторым там даже нравится.
Завернули во двор дома. Никто ничего у Женьки спрашивать не собирался, - видимо отлично знали, где прописан.
"Девятка" остановилась:
- Так, Земляков, у вас двадцать минут. Попрощайтесь, возьмите зубную щетку и прочие предметы личной гигиены. Служить будете преимущественно в Москве, по гражданской специальности. Так что озадачиваться валенками и запасом сгущенки не стоит. Всё получите на месте. Идите. Ровно двадцать минут.
- Я буду жаловаться.
- Ваше право. Вы человек образованный, телефоны Комитета солдатских матерей, приемной президента и райвоенкомата наверняка имеете. Меня зовут - майор Варшавин Александр Александрович. Майор - это такое воинское звание. Впрочем, в военкомате в курсе. И насчет звания, и насчет того, что я вас забираю. Идите.
- Земляков, время пошло! - рявкнула девица. - Папку не забудь. Вот выйдешь в генералы, тогда свинячьей кожей будешь щеголять. Да, если есть мысль запереться в квартире - эта мысль однозначно глупая. Сгноим в стройбате или где-нибудь на таежной свиноферме. Вот если пожелаешь по пожарной лестнице улизнуть - иное дело. Охотно понаблюдаем.
- Катерина, не провоцируй призывника. Крыша сейчас скользкая, сорвется парень в два счета. И вообще, товарищ Земляков человек сознательный и честный. В глубине души.
Лифт привычно встряхнуло, и Женька вышел на широкую лестничную площадку. Машинально достал ключи. В голове был полный сумбур.
- Ой, Жень, хорошо, что пораньше пришел, - мама в уютном бархатном халатике возникла из кухни. - Супчик еще теплый. Твой любимый, сырный.
Женька обессилено сел под вешалку:
- Мам, меня в армию загребают.
- Как? Уже? А университет?
- Выперли.
- Женечка, да что ты такое натворил?!
Позвонил Игорю, - тот был где-то за городом. Удивился, обещал помочь. Дня через три, в крайнем случае, через неделю. У Иосифа Андреевича телефон оказался отключен. Женька яростно потер взмокшее лицо и набрал номер отца.
...- Забирают? Что ж, это то, что тебе нужно. Поздравляю.
- Пап, не издевайся. Я там не выдержу. Сдохну ведь.
- Не сдохнешь. Станешь мужчиной. Я вечером подъеду, поговорим.
- Они внизу. Десять минут мне осталось. Пап, сделай что-нибудь. Я тебя прошу. По-настоящему прошу.
Отец помолчал:
- Жень, по-настоящему помочь я уже не успею. Нужно было с пяти лет тебя за загривок ежедневно трясти. Извини, что пожалел. Успеха тебе. Осмотришься, напиши или позвони. Мы будем волноваться...
В Нескушном саду выгуливали собак. Неспешно бродили холеные псы и их спортивные, подтянутые, в горнолыжных комбинезонах, хозяева. Вид с пятого этажа открывался замечательный. Женька на миг прислонился лбом к холодному стеклу. Вот и всё, кончилась жизнь. Хоть выбрасывайся. Нет, рано отчаиваться. Если и вправду в Москве оставят служить, может комиссоваться удастся. Игорь поможет.
Мама суетилась на кухне. Провизию готовила. Сказал же, чтобы ничего не собирала.
Звякнул дверной звонок. Сволочи, - секунда в секунду.
- Женечка, ты готов? Неудобно людей ждать заставлять.
- Мам, не открывай, - прошептал Женька в холодное стекло.
Не услышала, лязгнул замок.
- Здравствуйте, как наш новобранец? Окончательно мужество не растерял? - майор улыбался.
- Здравствуйте, здравствуйте! Загляните хоть на минутку. Всё так внезапно... - жалко суетилась мама.
- Сейчас всё в этом мире жутко мобильно, - веско заявила светловолосая стерва. - Вооруженные силы обязаны соответствовать требованиям времени.
- Конечно, конечно! А вы, извините...?
- Старший сержант Мезина, - представилась садистка. - Сегодня выходная, но привлечена, чтобы, так сказать, не слишком пугать погонами вашего призывника.
- Вы, наверное, из пресс-службы? - догадалась мама.
- Практически угадали, - сержант-девица ослепительно улыбнулась. - Ну, готов ваш сын взглянуть жизни в лицо?
- Наверное, - мама жалобно глянула на молчащего Женьку. - Ты только не волнуйся, ладно?
- Волнение в такой момент вполне понятно и простительно, - заметил майор. - Новая жизнь у человека начинается. А вот для опасений почвы нет. Специальность у Евгения Романовича нужная, редкая. Будет служить в Москве, если конечно, не напишет рапорт о переводе в более интересные и экзотические места. Так, знаете ли, тоже случается. Собственно, месяца через два Евгений может рассчитывать и на увольнительную. Раньше, извините, никак не получится. Карантин, курс молодого бойца, введения в реалии современной службы - сами понимаете.
- Конечно-конечно. Вы уж присмотрите за ним, пожалуйста.
- Непременно, - заверила сержантша. - Под нашей опекой будет. Дисциплина серьезная, но без всякой там дедовщины. Уж можете поверить. Прошу, товарищ Земляков, транспорт ждет...
***
Стойло скотское. Два стола, взгроможденные друг на друга, занимали едва ли не треть комнатушки. Рядом с трудом умещалась койка с ватным полосатым матрацем, стол, компьютерное кресло и обшарпанная табуретка. У двери торчала металлическая вешалка и шкаф, набитый старыми папками-скоросшивателями. На окне, полузакрытом столами, красовалась решетка, покрашенная в белый цвет, и кубики датчиков сигнализации.
