Подвеска была подозрительная. Крошечный кораблик, почему-то черный, от которого еще и непонятной силой веет. Лиин эту силу ощущала, но рассмотреть-почувствовать полностью и понять, что это такое, не могла.
— Страж-амулет, — сказал Змей и стал улыбаться. Обаятельно-обаятельно и не менее подозрительно, чем выглядела подвеска.
— Так, — задумчиво сказала Лиин и на всякий случай отодвинулась от мужа. — Что такое страж-амулет?
Юмил вздохнул, покачал корабликом, как маятником, а потом попытался объяснить.
— Это защитный амулет, — сказал уверенно. — Защитить может от абсолютно любого проклятья, и от большинства подслушивающих, подглядывающих плетений из тех, которые цепляются к человеку. Собственно, не защитит разве что от тех, которые созданы полным кругом. Ну и от боевых он может защищать, недолго, правда. Но если нападение будет неожиданным…
— В чем подвох? — мрачно спросила Лиин, отлично успевшая изучить мужа и уверенная, что если бы не было подвоха, не было бы и этой полной бездны обаяния улыбки на лице Юмила. Эти улыбки его всегда выдавали. Хорошо хоть только родным и близким, перед которыми он чувствовал некоторую вину. Или пытался подсунуть амулет с подвохом.
— Еще это дом императора Малена, — мрачно признался Змей после некоторых размышлений, а потом еще несколько мгновений подумал и опять стал улыбаться.
— Так, — произнесла Лиин, не сразу найдясь с тем, что бы ответить на подобное заявление. — Какой еще дом?
Душечка опять вздохнул, почесал затылок, а потом все-таки рассказал.
— Понимаешь, — сказал проникновенно, — если кто-то вызывает духа и задает ему правильный вопрос, дух не может солгать. Поэтому все, кто, так или иначе, знает тайну об огненных магах, после смерти отсекаются или становятся стражами. Есть такие ритуалы, которые может провести только полный круг магов и только с прижизненного согласия того, кого отсекают или вселяют в амулет. Собственно, для получения этого согласия есть отдельный ритуал. Да и у тех, кто соглашается быть стражем, берется согласие на оба. Потому что дух может передумать. А страж, который сидит в амулете не добровольно… ну, проще отравиться и не мучиться. Ничего хорошего он человеку не принесет.
— Так, — опять сказала Лиин, глядя на кораблик с еще большим подозрением.
— Мален согласился, — сказал Юмил. — Так вот, когда духа отсекаешь, его попросту никто и ни при каких условиях не сможет вызвать. А когда он становится стражем, он волен в своих словах и действиях, ну, не учитывая то, что должен защищать носящего амулет. А теперь представь, вызовут бывшего императора некоторые разочарованные личности, получившие не совсем то, на что рассчитывали. Зададут некоторые неудобные вопросы, в уверенности, что дух им не солжет…
— А он возьмет, и солжет, — сказала Лиин, и Змей одарил ее загадочной улыбкой.
— Вот. Считай, что это наше наследство, — сказал мужчина, опять качнув корабликом.
— Может, ты его носить будешь? — спросила Лиин, у которой в голове не укладывалось, что на ее шее будет висеть амулет с мертвым императором.
— У меня один уже есть. А тебе нужен.
Лиин только вздохнула.
Такой амулет ей точно пригодится. Но император… к этому следовало привыкнуть.
Впрочем, ей ко многому приходилось привыкать.
Оказалось, она даже не представляла, что такое быть правительницей островов. И если бы за спиной не стоял мрачный Змей, а за его спиной волки, маги и прочие суровые личности, сидела бы новоявленная владычица земель сейчас в старом, продуваемом всеми ветрами, донжоне и думала, где взять денег на ремонт. Потому что с отчего дома ободрали всю кровлю, да и вообще, вынесли все более-менее ценное. Удивительно, что его еще не начали на камни разбирать.
Платить налоги никто и не собирался, пока к нему не приходили мрачные девы при оружии и не начинали описывать имущество. Вот тогда чудесным образом появлялись необходимые медяшки, а то и серебряники. Долги по налогам Лиин решила великодушно простить, за что ей напуганные суровыми девами островитяне оказались безмерно благодарны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Беглого управляющего удалось найти только через два месяца. А еще через три дня самым расчудесным образом вернулись пропавшие драгоценности и даже раскуроченный сейф, который Юмил выставил у ворот, в качестве устрашения и напоминания о том, что любой вор будет найден и наказан. Сейф, видимо, произвел должное впечатление, и вскоре к Лиин стали приходить бывшие служанки со слезливыми просьбами не наказывать за унесенный шкаф или стол. Лиин и этих несчастных великодушно простила, но брать обратно на работу не стала.
В общем, жизнь налаживалась.
Новый управляющий время от времени начинал преследовать то Лиин, то Юмила с кипами бумаг. А догнав, терпеливо объяснял, что ему нужно и почему хозяева должны понимать, что происходит. Лиин этот пожилой мужчина еще и обругал. И мрачно предрек, что с таким отношением, стоит ему только умереть, и новый управляющий опять ее ограбит. Девушка пообещала научиться. Потом, когда время будет. Хотя постепенно училась и так.
Учиться Лиин вообще приходилось много чему. В первую очередь, понимать мужа, который почему-то думал, что его все и так понимают всегда, причем, правильно. Во вторую, она училась работать в круге. Пока, собственно, без самого круга. Потому что из всех, кто в него должен входить, постоянно, на Головном острове обитал только мастер Микал — гениальный артефактчик, судя по оговоркам, не менее гениальный вор, и просто отличный маг. Еще на Головном острове набегами бывал Каяр, которому тоже приходилось учиться быть хозяином островов и не прибить, при этом, пытающихся юлить и хитрить помощников в этом нелегком деле. Впрочем, у Каяра там были свои суровые люди, числящиеся наемниками, и особо его обманывать никто не пытался.
— И что теперь будет? — спросила Лиин, знавшая, что пока население империи развлекается поиском несуществующего золота и иллюзорного чудовища, но уверенная, что смерть императора даже от этих увлекательных занятий может отвлечь. А уж когда ежегодный ритуал пойдет не так, как надо…
— Ничего, мы успели. — Юмил улыбнулся и посмотрел в окно. — Школа, конечно, еще не сильно пригодна для жизни и обучения, но с защитой и скрытностью там все в порядке. Новости к нам идут исправно. Флот чуть ли не самый большой из всех. А учитывая наших пиратов, наверное, все-таки — самый большой. Крылатый флот Мален официально передал под командование моей маме и нигде не написал, что она должна служить Ромулу. Узнав это, конечно, пошумят, но учитывая, что команды протестовать не будут… ну, может кто-то попытается проклясть мерзкую любовницу, а воевать с ней не рискнут. Тем более, официально мы подданные империи и доказывать нам, что это не так, вряд ли кто-то станет. Глупо ведь. Да и объединяться против нас они вряд ли станут, скорее, предложат сотрудничество. Против Ромула.
— Хм, — сказала Лиин и все-таки взяла подвеску.
— Да и демоны их вскоре отвлекут, — добавил Юмил. — Все будет хорошо.
Прозвучало как обещание. Уверенное такое. Так обещают маленьким детям, чтобы не боялись. И Лиин только кивнула.
На самом деле ведь можно быть уверенной только в одном: на острова Хребет Дракона не явятся те самые демоны. Здесь слишком много огненных магов и, несмотря на окончательно сместившееся после смерти Малена равновесие, демонам здесь просто негде проскользнуть в мир.
Принц Ромул, кто бы там, что о нем ни думал, вовсе не был доволен смертью императора и своим наследством. Конечно, не настолько, чтобы взять, отказаться и уйти заниматься погодной магией, или пытаться озеленять какой-то каменистый островок. Но он был недостаточно глуп для того, чтобы прыгать от радости. А еще знал несколько тайн, которые желание чему-то там радоваться убивали напрочь. И в первую очередь он думал вовсе не о том, как все теперь будут перед ним прыгать, страясь что-то выслужить, не о балах с красавицами и не об охоте с добычей.
Принц Ромул думал о том, как теперь выжить. Потому что он, в отличие от Юмила Веливеры, его великолепной мамы и прочей не менее великолепной компании, ничего не успел. Был уверен, что император на упрямстве еще поживет, а он взял и умер, словно назло.
