– Что ты теперь скажешь про идеального во всех отношениях Мирона? – он ждал ее… осуждения?
Ольга внезапно разозлилась.
– Хочешь, чтобы я вынесла тебе приговор? Твоя совесть прекрасно с этим справляется. Ты ведь сам себе и судья, и палач…
Он молчал и как тогда, в спальне, снова стал бесконечно далеко. Совсем в другом месте. Женщина видела это в напряженно сжатых губах, в глухой тоске, сквозившей в каждом его движении, в бездонной черноте глаз. Слышала в рваном дыхании жуткий крик одиночества, который почти оглушал.
– Разлука с любимой – это твое наказание, вынесенное самому себе?
Ей показалось, что он не слышит, слишком отрешенно выглядел мужчина, но ответ все-таки прозвучал:
– Это... всего лишь следствие действий тех монстров, которые живут внутри меня. Неизбежное следствие.
Ольга по-прежнему не знала, как реагировать на сказанное. Сердце молчало, и только мысли беспорядочно метались, вновь пытаясь найти какое-то разумное объяснение его признанию. Безуспешно. Похоже, что с откровениями сегодня был явный перебор.
Быстро сполоснула чашки в попытке как-то отвлечься и отправилась в комнату.
– Я постелю тебе на диване. Уже поздно, и ты без машины. Думаю, это лучшее, что мы можем сейчас сделать.
Возражений не последовало. Не произнеся не слова, Мирон двинулся за ней.
Уснуть так и не получилось. Она лежала, оглушенная событиями прошедшего вечера, отчаянно пытаясь справиться с неудержимым потоком мыслей. Воображение щедро выдавало многочисленные трактовки услышанному, но от каждой становилось только еще тоскливее. Тем более что прекрасно понимала, насколько все придуманное ею далеко от действительности.
Тьма медленно таяла, и в спальне было уже почти светло, когда женщина, оставив тщетные попытки заснуть, поднялась. Работу никто не отменял, и хотя непосредственный начальник крепко спал в нескольких метрах от нее, она собиралась попасть в офис вовремя. Несмотря на бессонную ночь.
Стараясь не разбудить Мирона, Ольга осторожно направилась к ванной комнате, но тут же застыла на месте, услышав едва различимый стон. Мужчина заворочался и, не открывая глаз, вдруг скользнул рукой по подушке, раскрывая ладонь, сжал пальцами тонкую ткань, словно пытаясь найти что-то на ощупь. Или кого-то… И наткнувшись на пустоту, опять застонал, выдохнув еле слышно «Полина!»
Ольга беззвучно метнулась назад, в спальню, и, зарывшись лицом в подушку, разрыдалась. Чужая боль впервые жгла сильнее, чем своя собственная.
Глава 2
Она уже около получаса сидела напротив входа в отделение полиции, никак не решаясь войти внутрь. Очень хотелось убежать, забыв про невероятную идею, внезапно зародившуюся в сознании, отбросить прочь мысли и о Мироне, и о его таинственной Полине. Но не получалось. С того самого «вечера откровений» в ее доме прошло уже больше недели, и на работе они никак не затрагивали эту тему, словно не было ничего. Но Ольга слишком хорошо все помнила: и жуткие признания мужчины, и его неприкрытое отчаяние, и неутоленную жажду обнаружить любимую рядом… Это почему-то так зацепило, что просто забыть обо всем было невозможно.
Ожидать дальнейшей откровенности от Мирона не приходилось, и женщина решила пойти другим путем. Ключ ко всем ответам наверняка был у Полины. Только кто она такая, и где ее отыскать? Этого Ольга не знала. И лишь один-единственный человек был способен в этих поисках помочь. Но захочет ли он это сделать? Да и решиться увидеться с ним оказалось гораздо тяжелее, чем казалось сначала. И без того не стихшая боль при мысли о возможной встрече всколыхнулась с невиданной силой.
Но этот шаг был нужен ей самой, в первую очередь, чтобы все-таки отпустить Лешку из своего сердца. И помочь дорогому человеку, переживающему не меньшие страдания.
Вдохнула глубоко, в очередной раз собираясь с силами, и наконец отворила дверь отделения.
Здесь ничего не изменилось. Ну, почти ничего, кроме названия на стенде и расцветки флага. Все остальное было таким же стареньким, поношенным, рабочим и очень-очень знакомым до сих пор. Даже запах. Ольга слишком хорошо помнила этот запах, который в юности очень любила. И дверь скрипела также. Память невольно воспроизвела, как нравилось прибегать сюда после занятий в институте, как Ольга дергала эту скрипучую дверь, влетая внутрь, и старалась не попасться на глаза дежурному до встречи с Лешкой, который всегда обязательно ругал ее за «несанкционированное вторжение». «Лелька, ну пойти, у меня же неприятности будут из-за тебя! Нельзя врываться в отделение вот так! Это же милиция, а не клуб и не ресторан».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На самом деле никто его не ругал, конечно. Тем более что дальше дежурного Ольга, как правило, не заходила – ждала мужа у проходной. И там же выслушивала его упреки. И наслаждалась украдкой подаренными поцелуями.
Так ярко вспыхнули в памяти события тех светлых дней. Она ведь была счастлива, даже не представляя, что всему довольно скоро придет конец. И это отделение, где работал муж, станет обходить десятой дорогой, чтобы случайно с ним не столкнуться…
Но теперь вот сама пришла. И понятия не имеет, что делать дальше. Вполне возможно, что Лешка вообще ее видеть не захочет. Или он не работает здесь больше. Или в командировке. Или …
Размышления прерывал грозный вопрос дежурного:
– Вы к кому?!
Раньше ей таких вопросов не задавали. Все прекрасно знали, кто она и к кому пришла. А теперь… И как же ей представиться?
– Я… к Алексею Ливанову. Он на месте?
Дежурный задумчиво осмотрел ее, потом также грозно сообщил:
– Сегодня неприемный день. Вы по какому вопросу?
И в тоне, и во взгляде мужчины сквозило такое недовольство, что Ольга совершенно расстроилась. Но все-таки решилась ответить:
– По личному.
Ответ дежурному не понравился еще больше.
– По личным вопросам Алексей Олегович не принимает. Всего доброго.
И мужчина демонстративно уткнулся в бумаги, показывая, что разговор окончен.
«Вот и поговорили…». Ольга едва сдерживала слезы. Все ее старания и настроения оказались напрасны. Она вообще не доберется до Лешки. И никто помогать не будет, потому что он даже не узнает о ее приходе.
– Пожалуйста, Вы хотя бы спросите его, может ли он меня принять. Это очень важно!
Дежурного ее умоляющий тон абсолютно не впечатлил. Он буркнул, не отрывая лица от бумаг:
– Дамочка, тут у всех все срочно и важно. И если на каждого тратить время, работать некогда будет.
Она все-таки не выдержала, всхлипнула. Что ж, это вполне предсказуемо. Закончилось то время, когда для нее здесь было открыто. Осталось в прошлом. Как и Лешка.
Но тут входная дверь снова скрипнула, впуская очередного посетителя. Сердце дернулось, забухало где-то у горла… Еще не видя вошедшего, она почувствовала его присутствие. И стало нечем дышать. Ольга медленно повернулась.
Он изменился. Постарел. Тонкие морщинки сетью рассыпались по лицу, рот стал более жестким. В непривычно коротко подстриженных волосах пробивалась седина.
От взгляда мужчины стало не по себе: слишком резким и вызывающим он был. И абсолютно незнакомым, как будто перед ней находился чужой человек.
– Что-о ты здесь делаешь?!
Даже голос стал другим. Или она просто забыла, как он звучит?
Ответить Ольга не успела, вмешался дежурный.
– Алексей Олегович, я объяснил даме, что Вы не принимаете. Она уже уходит.
– Мне очень нужно поговорить с тобой. Леша…
Слова давались с трудом. Тем более что с человеком, к которому она обращалась, у нее, кажется, не осталось ничего общего.
Он коротко кивнул дежурному.
– Все в порядке, Антон Семенович. Это моя жена.
Тот нахмурился, с изумлением уставившись на Ольгу. Подобного услышать не ожидал и теперь с опаской ждал нагоняя от начальника. Но женщина вспыхнула и прошипела в ответ на эти слова:
– Бывшая жена.
Алексей, ухмыльнувшись, кивнул:
– Бывшая.
