Я вгляделась в лицо мадам Жозели, и наконец–то вспомнила её! Это была та самая «сварливая несговорчивая старуха», которая продавала Церберу понравившихся ему девочек! Последний их шанс выбраться отсюда я загубила собственными руками…
– Да, совсем неплохо, хотя могли и лучше, – кинув недовольный взгляд на приведшую нас сюда служанку, сухо бросила мадам Жозели. – Дайте им переводчик. Я не хочу говорить в пустоту!
Одна из девушек рядом с хозяйкой поднялась, со своей улыбкой и пустыми глазами дав нам капельки наушников для одного уха. Я и так понимала, что мне говорят, но сделала глупый взгляд и воткнула наушник. Голос мадам Жозели немного исказился, впрочем, не очень страшно.
– Вам повезло, – вальяжно продолжила хозяйка борделя. – Я выбрала вас для продажи своим лучшим клиентам. Перед каждым слиянием вам будут даваться специальные напитки, которые даже самую робкую девицу делают хищницей в кровати.
Девушки вздрогнули и густо покраснели. Я тоже смущённо потупила взгляд, хотя была и не удивлена. Только так бордели в нынешние времена и зарабатывают. Девушкам даже притворяться не надо – наркотики всё делают за них.
– Я весьма щедрая хозяйка, – продолжила мадам Жозели. – Вы обязаны будете отработать у меня пять поворотов Вселенного Колеса, тогда как остальные – десять.
А потом можете идти на все четыре стороны, если, конечно, не захотите продлить контракт, как остальные.
Я взглянула в пустые глаза девушек рядом с хозяйкой. Их глаза были затуманены от вечного наркотика, а на губах блуждала глупая улыбка дурака. После таких «коктейлей» вряд ли ты можешь мыслить здраво, особенно когда употребляешь их по несколько раз на дню. У тебя вырабатывается вечное чувство эйфории, и кроме как новой дозы наркотика, ничего тебе не нужно. Да и вряд ли тут возможно прожить пять оборотов – разные ведь клиенты попадаются.
– Ты и ты, – продолжила мадам Жозели, затянувшись из затейливой трубки цвета кости. Её толстый палец в кольцах указал на меня и на стоявшую рядом девушку, которую пробила дрожь. – Пойдёте первыми. Белобрысой заинтересовался господин из Каха.
Звёзды… вся краска отлила от лица. Меня ведут на съедение людоеду. И это я сейчас не преувеличиваю – существа с Каха – красного, то есть, опасного мирка, – любят перекусить всем, что попадается им под руку, начиная от простых цветов и заканчивая чужеземцами.
– Проводи их, – бросила мадам Жозели служанке, – и дай им напитки. К тому моменту, как вы дойдёте, они уже подействуют.
Ох, как же я хотела стереть эту наглую улыбочку с лица хозяйки борделя, да только понимала, что комната может быть напичкана различными оружиями и охраняться как банк. Так что лучше её не злить и вести себя тише воды и ниже травы.
Меня с выбранной девушкой вывели из комнаты, оставив остальных двух так и стоять. Служанка на выходе протянула две прозрачные бутылочки с мизинец длинной, в которой плескалась голубая жидкость. Девушка рядом со мной горестно вздохнула и выпила всё, я последовала её примеру, но глотать не стала. Удостоверившись, что мы всё выпили, служанка повела нас по коридору. Пришлось отстать, чтобы незаметно выплюнуть напиток в ближайший горшок с цветами, хотя во рту остался сладкий привкус. Что–то да и попало внутрь, отчего движения сделались лёгкими, а проблемы – несущественными. Ладно, это не так страшно.
Больно укусив себя за губу и слизав кровь, я избавилась от лёгкой дымки в глазах, запоминая коридоры, по которым вела нас служанка. Сначала они были узкими, освещёнными маленькими лампочками, уже потом переходя в более просторные, с дымком под потолком и не таким навязчивым ароматом духов. Стены были матовыми, с плотно закрытыми дверями. Лишь несколько было открыто на распашку, и тогда стена из матовой делалась стеклянной, позволяющей рассмотреть небольшую аккуратную комнату с низким столиком, подушками у него и просторной кроватью. Окно было маленькое, через которое невозможно будет пролезть, но за ним угадывались очертания зданий и пролетающих туда–сюда кораблей. Небо было тёмным, практически чёрным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Служанка остановилась у матовой стены с закрытой дверью, аккуратно постучав в неё и спустя пару секунд открыв. Стекло тут же стало прозрачным, вырисовывая сидевшего внутри иномирца с закрученными вверх рогами и бутылкой цветочного вина на столе. Служанка аккуратно подтолкнула девушку в комнату, та уже и не сопротивлялась, задумчиво улыбаясь и покорно склоняя голову. Меня так и пробрала дрожь. Я едва успела среагировать и зашагать следом, незаметно ощупывая ткань своего платья. Вроде, не такое плотное, разорвать можно с лёгкостью. Ну, допустим, обезврежу я этого кахатца, но ведь наверняка в комнатах стоят камеры, меня быстренько так засекут. Впрочем, наручники всё равно не работают, но как выбраться из здания? Коридоры не настолько просторные, чтобы по ним можно было летать, да и у охраны наверняка дротики со снотворным есть. Придётся искать обход.
Дверь рядом с нами распахнулась. Матовая стена тут же стала стеклянной, и я рассеянно взглянула на выходившего иномирца, ведущего под руку растерянную девушку, которая, видимо, пришлась не по нраву. Скользнув взглядом по комнате, которая была расставлена куда богаче, чем все до этого, я чуть не запнулась об подол платье. За столом сидел ещё один иномирец, держа в руках пиалу с горячим вином. Сердце забилось в разы быстрее, когда мужчина, словно заметив мой взгляд, подняла багровые глаза. Дверь в этот момент закрылась, и стекло вновь стало матовым.
Сердце колотилось чуть ли не в ушах, заставив через силу сфокусироваться на затылке служанки. Нет, это же не может быть он… Почему в таком месте?! Почему именно сейчас?! Так, надо срочно убираться отсюда, пока не стало слишком поздно.
Позади со щелчком раскрылась дверь, и я зажмурила глаза, заслышав незнакомый голос.
– Остановитесь.
Служанка тут же повернулась к иномирцу и послушно склонила голову. Я последовала её примеру, старательно сверля взглядом пол.
– Сколько стоит эта девушка?
– Она уже продана, – тихо прошептала служанка.
– Цена, – холодно повторил мужчина.
Служанка помедлила, прежде чем смиренно произнести:
– Тридцать тысяч льесов.
Тридцать тысяч льесов… если переводить на имперы, то это где–то… шестьдесят тысяч импер?! Я стою как месяц (то есть 2 недели) проживания на золотых пляжах Океании?! Серьёзно?! И это всего за одно слияние?! Звёзды, так что я раньше на панель не пошла?! Впрочем, ладно, мечты можно оставить на потом. Мне и так Дамес неплохо платит, но шестьдесят тысяч за час…
– Пятьдесят тысяч льесов и я её забираю, – невозмутимо произнёс иномирец. – Больше за неё никто не даст.
И вот вроде бы обидно, но учитывая, что меня вели как бы на съедение, я запихнула эту обиду подальше.
– Мадам Жозели будет рада этой сделки. Я оповещу её, – кивнула служанка, выпрямляясь. – У вас час.
Она ушла оповещать мадам Жозели о покупке и замене. Звёзды, как же я сожалею той девушке, что сейчас пойдёт к каханцу. Такое худшему врагу не пожелаешь: быть заживо съеденным.
Я выпрямилась, но иномирец, в котором прослеживались черты серебряного хиима (видимо, он был полукровкой), уже стоял у двери, смотря на меня оценивающими чёрными глазами. Я не спеша подошла к двери, которую он открыл передо мной, и настороженно застыла на пороге, смотря в два рубина глаз.
– Мэлисса.
– Оникс.
3
Мои губы расползлись в усмешке, и я вошла в комнату, без приглашения опустившись за стол и облокотившись об него локтями. Подперев подбородок переплетёнными пальцами, я лукаво сощурилась, не сдержав ехидных ноток в голосе:
– Вот уже не думала, что кому–то вроде вас нравятся такие заведения.
Передо мной сидел сам Крушитель Небес, Великий третий Герцог и, возможно, будущий правитель Сената и Центрального Содружества Ка–Аманы, Оникс. А так же тот, кто знал мою тёмную тайну происхождения. Не скажу, что у нас дружба дружбой, но, кажется, мы остановились на уровне взаимопонимания, что уже неплохо.
