— Он почти прямым текстом заявил, что заниматься этим не будет, — жаловалась Марго, измеряя комнату огромными шагами. От каждого ее шага посуда в буфете жалобно дребезжала, словно боясь разбиться.
Молодая худенькая женщина, адвокат Елизавета Дубровская, стоя среди всего этого беспорядка, решительно не знала, чем помочь. Марго приходилась ей давней знакомой, не то чтобы подругой, но доброй приятельницей, и оказать ей содействие в столь непростой ситуации было для Елизаветы делом чести. Но что может сделать адвокат, пусть даже по уголовным делам, когда милиция отказывается вести расследование?
— Хочешь, мы напишем на него жалобу? — говорила она, вопросительно глядя на знакомую. — Заставим его возбудить дело.
— А мне какая корысть от этой твоей жалобы? — спрашивала «жертва», уставившись своими шоколадными глазами в пространство. — Морока одна, а толку нет.
Тоненькая субтильная Дубровская, с весом барашка, по части упрямства могла поспорить даже с ослом.
— Давай тогда определимся, чего ты хочешь, — сказала она, усаживаясь в кресло и бесцеремонно укладывая на журнальный столик ноги. — Тебе жаль украденных вещей? Ты хочешь их вернуть?
Марго поморщилась:
— Да шут с этими вещами! Не шибко-то они мне нужны.
Дубровская довольно кивнула головой.
— Так и думала. Лично я бы не возражала, если бы незнакомый дядя, зайдя ко мне домой, уволок пару мешков хлама, выбросить который у меня просто не поднимаются руки. Ведь, как я понимаю, ничего ценного не пропало?
— Все на месте. И деньги, и золото, — подтвердила хозяйка.
— Странный вор.
— Следователь сказал, что его спугнули.
— Тем более, — пожала плечами Лиза. — Если его спугнули, зачем ему нужно было тащить с собой все это барахло? Он ушел бы налегке.
— Я тоже так думаю.
— А как, кстати, вор проник в квартиру?
— Понятно же, через дверь. Она была открыта.
Дубровская соскочила с кресла и устремилась к двери. Марго в недоумении проследовала за ней.
Елизавета вышла в подъезд и, усевшись на корточки, начала исследовать замочную скважину. Она едва не скользила носом по двери, и хозяйке до смерти хотелось узнать, что же она там видит. На взгляд Марго, ничего примечательного после себя вор не оставил.
— Так говоришь, вор подобрал ключ? — спросила она насмешливо.
— Ну да. Во всяком случае, так сказал следователь. Сначала он попытался отомкнуть дверь какой-то железкой, но, видимо, не получилось. Потом он просто пробовал ключи. Видишь царапины?
— Вижу, — как-то странно весело сказала Дубровская и провела пальцем по полосам, оставшимся на металлической накладке. Затем она зачем-то осмотрела ригель, дважды хлопнула дверью, словно проверяя, работает ли замок.
— Сегодня же поставлю новый, — отозвалась Марго, но Дубровская ее, по всей видимости, и не слышала. Теперь она нюхала замочную скважину, а на ее лице блуждала какая-то странная ухмылка.
Марго весь этот спектакль начал порядком утомлять. Ее гостья, похоже, решила примерить на себя роль Шерлока Холмса, а ее выставить полной дурой, которая сама не знает, что творится у нее в доме. Бессонная ночь уже сказывалась на ее настроении.
— Буду тебе очень благодарна, если расскажешь, что веселого ты нашла во всей этой истории, — поджав губы, заметила Марго. Но Дубровская, наконец-то оставив в покое дверь, и не думала раскрывать свои секреты. Она вскочила на ноги, отряхивая джинсы.
— Ты слишком много от меня хочешь, — сказала она, улыбаясь. — Адвокаты не ведут расследование: не снимают отпечатки пальцев, не ведут протокол, не ловят преступников. Они только защищают права граждан. Так что сообщи, если вдруг передумаешь насчет следователя. Помогу тебе написать красивую и длинную жалобу.
Марго была разочарована.
— Премного благодарна, — сказала она недовольно. — Я лучше последую его совету и сменю замки.
— Делай как знаешь, — кивнула головой Елизавета. — Кстати, забыла тебя спросить, кто этот симпатичный парень у тебя на столе, в рамке? Какой-нибудь актер?
— Это Макс, — холодно ответила Марго. — Между прочим, мой будущий муж. Он уже сделал мне предложение. В будущем месяце мы собираемся пожениться.
— Он работает с тобой в клубе? — как бы между прочим спросила гостья. Разумеется, она хотела поиздеваться над ней. Конечно, у девушки такой комплекции, как Марго, парень может быть только клоуном или канатоходцем.
— Не угадала. Он твой коллега, юрист. Причем первоклассный.
Дубровская не услышала в этом издевки. Первоклассных юристов сейчас пруд пруди. Она и сама такая…
* * *
…Макс, стоя на стуле перед большой мохнатой елкой, улыбаясь, принимал из рук хорошенькой блондинки розовый шар с позолотой.
— Если все будет хорошо, свадьбу мы сыграем в начале марта, — говорила она. — Куда ты хотел бы поехать в свадебное путешествие? Европа, Новый Свет, острова?
— Куда хочешь, милая. Только бы с тобой, — говорил он. — Но почему нельзя провести регистрацию раньше?
Девушка махнула рукой.
— Ты же знаешь отца. Он ужасно старомоден. — Она смешно наморщила маленький носик. — Для него важно, что подумают люди. Эти все его скучные деловые партнеры, денежные мешки. Он же выдает замуж свою единственную дочь! Спорим, информация скоро просочится в прессу?
Макс нахмурил брови:
— Этого еще не хватало! Милая, ты уверена, что мы не сможем избежать всей этой шумихи? Сказать по правде, не выношу журналистов. Кроме того, я ужасно выхожу на фото.
— Ты такой милый! — захлопала в ладоши блондинка. — И ты так не похож на всех моих прежних ухажеров. Неудивительно, что отец от тебя в таком восторге. «Наконец ты нашла стоящего парня, дочка, — сказал он мне тут на днях. — Это не прожигатель жизни и не альфонс, которых я перевидал в нашем доме уже достаточно. У этого парня есть голова на плечах, и, кажется, он влюблен в тебя по уши».
— Он совершенно прав, крошка.
— Тогда держи еще один шар, — смеясь, сказала она, протягивая ему очередную елочную игрушку. — Не забывай, у нас сегодня прием. Отец сведет тебя с некоторыми нужными людьми. Они чертовски скучны, но, если ты собираешься подняться на их орбиту, тебе придется немного потерпеть их общество.
— Сколько угодно, любимая, — проговорил Макс, накидывая ей на голову золотистую мишуру. — Ради тебя я сверну горы…
* * *
… Анри Перье пребывал в состоянии полнейшей прострации. Он был уверен, что в жизни их ансамбля наступила черная полоса. Иначе чем объяснить то ужасное происшествие, которое случилось в их клубе сегодня пополудни? Какие-то неприветливые люди заявились к ним без приглашения и, показав опешившему конферансье какую-то бумагу, осмотрели одну из гримерок. Когда его вызвали на ковер, он сразу понял, что произошло что-то ужасное.
— Вы можете изъясняться на русском языке? — спросил его мужчина в отвратительном мешковатом костюме.
Уж лучше бы Перье не мог связать двух слов! Но чертовы бабы наверняка уже донесли, что он является французом лишь наполовину, а иностранные словечки употребляет только на публике, для создания соответствующего антуража. Поэтому Анри скромно склонил голову.
— Я говорю по-русски.
— Тогда вы будете понятым, — безапелляционно заявил мужик в пиджаке. От него пахло дешевым табаком, а Перье этого не выносил.
— Распишитесь тут и тут, — сказал следователь, ткнув пальцем в протокол. — Будем считать, что со своими правами вы ознакомились. А теперь гляньте сюда, и вы, гражданочка, тоже.
Пожилая уборщица, судя по всему вторая понятая, испуганно таращила глаза, не понимая, что за представление разыгрывается в гримерке одной из актрис шоу-балета.
Анри посмотрел туда, куда указал следователь, и его сердце переместилось из груди в пятку. Мужчина лихо отрезал ножницами ленту на коробке с шоколадными конфетами и поднял крышку.
— Вуаля! Так, что ли, говорите вы, французы? — спросил он. — Приподнимая за краешек маленький пластиковый пакетик.
— Что это? — проглотил комок в горле француз.
— Кес ку се? — безбожно коверкая язык Гюго и Флобера, произнес следователь. — Что такое, говорите? А вы не знаете, что означает белый порошок в пакетике?
— Героин! — произнесла уборщица, пятясь к двери.
— Это покажет экспертиза. Не будем спешить, может, это только молотый школьный мел, — с потугой на остроумие заявил мужчина в пиджаке. — Хотя, судя по всему, сигнал мы получили верный. Одна из ваших девушек распространяет наркотики.
— Кто же это? — обалдело уставилась на него женщина.
— А вот вы сейчас сами и ответите на этот вопрос. В чьей гримерке мы находимся?
Анри едва не рухнул на пол.
— Это комната нашей примы. Ее зовут Марго…
* * *
… — Я знаю, чем вы недовольны, госпожа адвокатесса. Дело ведь яснее ясного, не правда ли? Вам сложно отработать гонорар? — говорил следователь, расслабленно развалясь на стуле и с удовлетворением глядя на то, как молодая привлекательная девица низвергает на него фонтаны своего недовольства.
