Глава вторая
На обед ученики старались идти степенно, как требуют того правила приличия. Но едва рассмотрели стоящий посредине столовой длинный стол, вдоль которого тянулись хлебницы с горками аккуратно нарезанного хлеба, графины с морсом и квасом, глубокие мисочки со сметаной и тарелки с густым, ярким овощным супом, ринулись к нему стаей голодных щенков.
– Меня зовут тетушка Алима, и сегодня, ради знакомства, я обед подаю вам сама, – решительно объявила кухарка, вкатывая в комнату двухъярусную коляску, – а к ужину присылайте двоих дежурных. Да заранее, за час, не меньше.
– А можно вопрос? – тотчас отозвался Шет, – добавку супа тут дают?
– Тем, кто съест второе, чай с пирогами и попросит супа – налью хоть три добавки, – мгновенно отбила замаскированный укол опытная повариха, лет двадцать проработавшая в северной школе магов, откуда я ее сманил.
И мне остается лишь подтвердить кивком ее слова. Потому что сегодня у нас на второе мятая картошка с жареным луком, гуси, запеченные с яблоками и черносливом и малосольные овощи из подвалов замка Монтаеззи.
– А на второе… – начал Шет и смолк, заворожённо глядя, как кухарка осторожно ставит на стол первое блюдо с картошкой, обложенной весомыми кусками румяной гусятины и посыпанной зеленью. За ним следует еще три таких блюда, вазочки и обливные мисочки с овощами и серебряные соусники, вогнавшие в задумчивость некоторых учеников.
Все ясно, обойтись без учителя этикета и манер никак не получится. Я сам, изображая то бродягу, то лорда, иногда забываюсь, а что говорить про мальчишек, пришедших на отбор из деревень и небольших городов?
Насколько я помню, среди моих учеников только трое могут похвастать знатными корнями, но не достатком. Как ни печально, но это уже известный мне факт, хорошо обеспеченные потомки знатных родов почти никогда не проявляют желания стать королевскими очами.
Точнее, от прав очей судить и карать они не отказались бы, и иногда пользовались с большим удовольствием. Но вот несколько лет упорно учиться перед этим судить справедливо и непредвзято и свято соблюдать закон – дураков нет.
– Ну, чай пить будете сейчас, или через часок? – с добродушной усмешкой спрашивает учеников кухарка, когда они, так и не доев очередного куска гусятины, обнаружили что у кресел мягкие спинки и удобные подлокотники.
– Позже, – за всех ответила Лин, – сейчас они прикидывают, сколько добавок супа смогут съесть.
– Вечером дежуришь на кухне, – тотчас огрызнулся Шет.
– А с чего это ты тут командуешь? – сердито прищурилась девчонка.
– Пусть командует, раз взялся, – успокаиваю соседку, – я еще не успел сказать, что вам нужен старшина, и всем придется по пять дней исполнять эту должность, чтобы испытать себя. Ну а дежурить девушки будут с самыми сильными из братьев, поэтому через два часа пойдем проверять тренировочную площадку. Сразу после обеда туда ходить запрещено.
– Тогда вечером со мной дежурит Шет, – мгновенно сообразила Лин, – старшина ведь должен знать, что там нужно делать.
– Резонно, – похвалил я ее, поднимаясь с места, – а сейчас все вместе берем грязную посуду и несем в мойку. Там и руки можно помыть от жира.
– А эта еда… – с сожалением оглядел оставшееся мясо угловатый парнишка, Мих.
Я выбрал его самым первым, поэтому знаю не только имя, но и успел заглянуть в документы. На отборе все были под номерами, которые выдавали им сразу за воротами заброшенного старинного монастыря. А туда претендентов переносили духи и кроме меня и комиссии никто не знал, где мы находимся. Для того, чтобы никто не мог помешать.
Ну а Мих, или Михаль, деревенский пастушок и полный сирота. Последние три года он жил один в щелястой хижине, кое- как перебиваясь на скудный заработок. Но постепенно выбрался бы из нищеты, осваивая все новые умения, если бы не ночной пожар. Ветер растащил огонь на целую улицу, и пока Мих метался по горящим подворьям, помогая соседям вывести скотину, его собственная хижина сгорела дотла, вместе со всеми немудрёными вещами и надеждами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никто из односельчан не взял парнишку на постой, и без того тесно стало от погорельцев. Староста посоветовал устроиться в соседнем городке, нацарапал бумажку, отсыпал медяков и выдал узелок с собранной по миру одежонкой.
Мих и пошел, а куда деваться?
Но в городке ему неожиданно повезло. Начальник канцелярии, ломавший голову, в поисках, кого бы отправить на объявленный королем отбор, обрадовался Миху как родному. Вмиг собрал все необходимые рекомендации, сделал новые документы и переодел пастушка в почти новые вещи собственного племянника. И через несколько дней парнишка стоял сначала пред хмурым магом, водившим вокруг него какими-то кольцами и браслетами, а потом за воротами мрачного старинного монастыря, в толпе таких же растерянных подростков.
И все яснее понимал одно, если он не хочет вернуться в городок и разочаровать доброго чиновника, нужно победить в непонятных пока поединках. Или заданиях, как тут говорили.
– Все, что можно есть, – спокойно ответил я притихшим ученикам, – Алима ставит в красный шкаф, там продукты защищены магией и не портятся. Рядом жёлтый шкаф, в нем сладости и печенье. В зеленом – фрукты. Ну а в белом, соответственно, все что должно храниться в холоде. И все это можно брать, когда захочешь. А правило только одно, есть нужно за столом. Не таскать в свою комнату, не устраивать склады под кроватью, не кидаться хлебом из окна. Еда – не игрушка, об этом нужно помнить.
– И где эти волшебные шкафы? – прервала молчание Нель.
– В буфетной, рядом с мойкой, – каверзно усмехнулся я, – но сейчас она заперта. Это условие Алимы, один час после завтрака и обеда и по два до обеда и ужина держать буфет запертым, чтобы ей не приходилось зря тратить силы на приготовление супов, пока все жуют пряники.
Ученики притихли, и так, в полном молчании, мы отнесли посуду в мойку, полюбовались на дверь буфетной и направились в сторону лекционного зала, где я собирался объяснить воспитанникам остальные правила совместного существования.
Сигнал от привратника настиг меня в дверях, и пришлось, скрепя сердце, доставать переговорный амулет.
– В чем дело?
Ученики застыли соляными столбами, таким тоном я с ними не разговаривал.
– Приехала графиня Горьез, – чуть растерянно забормотал старина Фирн, взятый мной на время из собственного замка, – кричит, что вы обманом увезли опекаемого ею сироту.
– Как его зовут?
Несколько секунд, потребовавшихся Фирну на выяснение этой детали дали мне возможность обдумать неожиданный удар изобретательной судьбы и наметить план. Хотя основное я знал изначально: с той минуты, как назвал этих ребят своими учениками, они под моей защитой, и никому не удастся их отнять.
– Кто из вас Таларион Горьез? – вопросительно гляжу на воспитанников, услышав ответ привратника.
И неожиданно для себя замечаю, как стремительно, почти мгновенно, бледнеет стоящий рядом Ларик. Но ведь не может же быть? Не носят наследные графы дешевых, потертых штанов, едва достающих до щиколоток.
– Это я, – опровергая мои сомнения безнадежно буркнул парнишка и повернулся к выходу, – пойду, переоденусь.
– Зачем?
– Ну ты же отдашь меня мачехе…
– Зачем? – с нажимом повторяю я, и тишина, и до того момента не нарушаемая даже вздохами, становится прямо-таки осязаемой.
– Иначе она никому тут житья не даст, – обреченно махнув рукой, парень двинулся дальше.
– Ларик… – окликаю пока негромко, но в груди уже закипает гнев.
Не на него, разумеется, за что сердиться на этого и без того несчастного подростка. А на женщину, сумевшую отравить жизнь доверенному ей ребенку настолько, что он бежал из родного дома.
– Тал, – поправил он и на миг оглянулся, – спасибо, но я все понимаю…
– Ничего ты пока не понимаешь, – яростно рявкнул я, – но мне и объяснить не трудно. Занимайте столы, но постарайтесь сразу выбирать какой больше нравится.
