Саша и Андрей подняли руки.
– Паш, ты что, сам против?
– Я воздержался, но золото возьму. Рубль неустойчив, евро качается, доллар – валюта дутая. А золото пусть на черный день лежит. У всех государств есть золотой резерв, пусть и у меня будет.
– Ты гляди, дурачком прикидывался, а шпарит, как экономист.
– Жизнь научила. Пошли в деревню.
Всю вторую половину дня парни ходили задумчивые и ели без аппетита. Дед Никифор встревожился:
– Ребята, вы не заболели случаем? А то я баньку истоплю, попаритесь, и всю хворь как рукой снимет.
– Нет, спасибо, – отговорился Андрей, – устали, наверное, с непривычки.
Вечером Андрей отозвал Павла в сторону.
– Ты как-нибудь потихоньку лопату из сарая вытащи и на околице припрячь. А то если завтра с лопатой в лес идти, у деда вопросы возникнут.
– Сделаю.
Ночью всем троим спалось плохо: они крутились, вздыхали и уснули только под утро.
После завтрака Андрей вытащил скромные пожитки из рюкзака и свернул его в небольшой узел, и они снова направились к озеру.
– Рюкзак зачем взял? – поинтересовался Павел.
– Угадай с трех раз. Ты золото в деревню в карманах своих штанов понесешь?
Они добрались до самолета. Пока Павел и Андрей по очереди копали могилу, Саша списал с двигателя номера. Потом он отыскал на панели перед летчиком табличку с годом выпуска и серийным номером самолета.
Когда могила была готова, они осторожно перенесли туда останки летчика. Потом стали вытаскивать скелет пассажира.
– Глянь, Андрей, – заметил Саша, – у него кобура на поясе.
Андрей расстегнул покрытую плесенью кобуру и вытащил слегка поржавевший с одной стороны револьвер «наган». Надпись на нем читалась хорошо: «ТОЗ», 1934 год – и номер.
– Попробую потом в керосине отквасить.
Документы у пассажира если и были, так сгнили – в карманах ничего не обнаружили. Одежда была – одно название, истлевшие лохмотья.
Рядом с останками летчика они уложили останки пассажира.
– Вместе летели, вместе погибли – пусть вместе и покоятся с миром. Саш, ты хоть одну молитву знаешь?
– Откуда? Да они наверняка атеисты были, партийные – зачем им молитва?
В молчании они засыпали могилу. Посидели на дереве, помолчали. Все, что они делали до этой поры, преступлением не было. А возьмут они сейчас золото – перейдут некую грань. И потому никто первым на действия не решился.
Андрей не выдержал:
– Долго мы так сидеть будем?
Он погрузил брезентовый мешок из ящика в рюкзак и накинул лямки на плечи. Тяжело! Груз по объему небольшой, а плечи оттягивает. А если в рюкзак еще один брезентовый мешок положить, так у него и лямки оборвутся. Да и не поднять такую тяжесть.
– Андрей, а ты хорошо смотрел? Ящика только два было?
– Ты хочешь сказать, что здесь еще один может быть? Чтобы каждому по мешку? Проверь в самолете и около.
Павел с Сашей и в самом деле походили вокруг самолета, забрались в кабину.
– Пусто.
Андрей только посмеялся над приятелями. Самолетик маленький, куда там еще третий ящик прятать?
Второй брезентовый мешок Саша и Павел несли по очереди – неудобно было: ручек у мешка нет, как у инкассаторского.
Когда они подошли к деревне, Андрей попросил:
– Паш, ты иди вперед, деда своего отвлеки, а я в нашу комнату с рюкзаком проскочу, от Саши мешок через окно приму.
План сработал. Павел сначала отвлек дела разговорами, а потом и вовсе на огород за домом увлек. Все получилось по плану.
После ужина дед с бабкой улеглись спать. Как все деревенские жители, они рано ложились и рано вставали.
Брезентовый мешок затолкали в рюкзак Саши.
– Что дальше делать будем, парни?
– Мне на охоту уже не хочется, – заявил Саша.
– Домой ехать надо, там думать будем.
– Тогда груз на троих делить надо. Обложить его одеждой – и в рюкзак.
С тем и спать легли.
Утром Павел с Сашей ушли в лес за ягодами, а Андрей высыпал половину золотого песка из брезентового мешка в толстую шерстяную рубашку Павла, завязал ее узлом и положил этот узел в его рюкзак. Горловину брезентового мешка со второй половиной груза перетянул веревкой и положил в рюкзак Саши. Поднял рюкзаки по отдельности. Тяжеловато, но терпимо. Его собственный рюкзак оказался самым тяжелым – ну так он и сильнее физически, чем парни.
Они отдыхали еще два дня, потом стали прощаться с родней Павла. Дед даже расстроился:
– Обещали три недели гостевать, а через неделю уже уезжаете. Не понравилось у нас в глухомани?
– Понравилось, дед, ты что! – ответил за всех Павел. – Только дела неотложные у нас появились. А на следующий год обязательно приедем, места у вас чудесные.
– Смотри, слово дал.
Они шли пешком до Жуланова. Золото, ружья и оставшиеся нерасстреляными патроны оттягивали плечи. Несмотря на прохладную – градусов восемь тепла – погоду, с парней градом тек пот.
– Блин, заморился я уже! – взмолился Павел.
– Терпи, Жуланово совсем рядом, километра три осталось. Там машину поймаем до Соликамска, а дальше – поездом.
– Ага, тебе хорошо говорить, ты вот какой здоровый.
– У меня рюкзак тяжелее.
Они добрались до Жуланова – то ли маленького городка, то ли просто поселка городского типа – и уговорили водителя на «Жигулях»-«копейке» добросить их до Соликамска. С облегчением забросили рюкзаки в багажник и поехали.
Дальше было проще – старые вагоны пригородного поезда и пересадка в Перми.
На вокзале к ним подошел полицейский патруль. Андрей сразу заметил, как побледнел Павел.
– Документики на оружие предъявите! – козырнул сержант.
Документы – паспорта, лицензии на хранение и ношение ружей – у всех были в порядке. Сержант вернул документы, снова козырнул:
– Служба.
Когда он отошел на приличное расстояние, Андрей спросил:
– Что, Павел, сдрейфил?
– С чего ты взял?
– Бледный больно стал, и глаза забегали. Ты естественней себя веди, улыбайся. Мы охотники, добираемся до дома.
До Москвы они добрались без приключений. На московских вокзалах на них никто внимания не обратил. Летний сезон, вокруг полно людей с рюкзаками еще больше, чем у них.
Рязань встретила их моросящим дождем – чувствовалось, что осень не за горами.
– Вот что, парни. Разъезжаемся по домам, все устали. А завтра с грузом – ко мне.
– Лады.
Парни разъехались на такси по домам.
И только дома, когда Андрей разделся, принял душ и рухнул в свою постель, он понял, как он был напряжен последние несколько дней. Отдых неожиданно превратился в испытание для нервов.
Выспался он отлично, позвонил родителям, что благополучно вернулся. А потом сразу – в магазин. Холодильник был пуст, и даже немудрящий завтрак приготовить было не из чего.
Только он поджарил яичницу и вскипятил чайник, как заявились парни.
– О, вкусненько пахнет. Угостишь?
Пришлось жарить еще одну яичницу, нареза́ть хлеб и колбасу. Парни набросились на еду, а поев, уселись на диван.
– Кто что думает? – на правах хозяина задал вопрос Андрей.
– Я уже говорил: пусть золото пока полежит, на черный день, – сказал Павел. – Я с ним ничего делать не буду, припрячу в гараже.
– Как знаешь. А ты, Саша?
– Не придумал еще, ночью спал как убитый.
– Ладно, дело ваше. Золото принесли?
– Принесли.
– Я сейчас.
Андрей вышел из квартиры и опустился этажом ниже, где проживал пенсионер Матвеич. Он приторговывал овощами и фруктами с дачи, и у него были весы. Пенсионер был дома и без лишних разговоров вручил ему небольшие плоские электронные весы.
– Только верни после обеда, торговать пойду. Яблоки ноне уродились.
– Я быстро, – заверил его Андрей.
Он поднялся в квартиру и запер дверь на ключ.
– Давайте делить.
Сначала на весах делили золотой песок из мешка, который нес Андрей. Потом дошла очередь до груза Павла и Саши. По весам выходило, что доля каждого из них составила двадцать шесть килограммов шестьсот пятьдесят граммов. Саша тут же посчитал на калькуляторе.
– Парни, на каждого из нас приходится по сорок два с половиной миллиона деревянных! – с ошарашенным видом сообщил он.
Павел переспросил:
– Ты по какому курсу считал?
– Тысяча шестьсот рублей за грамм. Я курс в экономических новостях сегодня утром видел.
– Изрядно!
– Поздравляю, господа миллионеры! – насмешливо сказал Андрей. – Только учтите, при продаже потеряете в деньгах. Официально продать его вы не сможете, а если подпольно, чтобы вопросов о происхождении золота вам не задавали, цена будет ниже.
– Все равно много.
– Только чур – одно условие.
– Какое?
– Нигде, никому, ни при каких обстоятельствах о золоте не говорить. Будьте максимально осторожны. Ухватятся за одного – выйдут на всех. Тогда быть беде.
