Танька-то до декретного отпуска работала главным бухгалтером. Представь, до чего ее замужество довело! Тогда моя соседка уговорила взять ее хоть уборщицей. А иначе что делать? Мужа выгнала, в стране курс рубля рухнул, на работу никто не берет, а она с голоду помирает!..
Раскуривая уже двадцатую сигарету, София выкладывала мне одну за другой семейные истории, и каждая последующая была все хуже и отвратительней. Но я все не могла смириться. Как же так? Ведь есть мужчины серьезные, с сильно выраженным чувством долга, желанием служить ближним, повышенной тягой к ответственности?!
София смотрела на меня как на несмышленого ребенка, а я продолжала лепетать:
– Ну живут же некоторые семьи годами? И все у них хорошо!
– Да нет там ничего хорошего. Притворяются все, лицемерят, – категорично заявила София. – Замужество – это ловушка! А институт семьи рухнул еще в прошлом столетии. Хорошо живется лишь тем женщинам, кто использует мужчин по прямому назначению – в качестве обслуживающего персонала. Берешь, что тебе нужно, и привет!
Видя, что я откровенно не понимаю, о чем идет речь, подруга завела рассказ о своем первом замужестве.
* * *
– Понимаешь, когда они тебя хотят во всех отношениях, включая замужество, – они все супергерои. Я когда с Колькой познакомилась, тоже в облаках летала. Хороший парень, добрый, внимательный, работает продавцом радиотехники. Ну и пусть миллионы не зарабатывает, зато имеет образование и стабильную работу. Ну чем не муж?
Мы с ним долго дружили и вместе работали в одном торговом центре. Я реально никаких проблем не видела, одни плюсы.
Мне от бабушки квартира досталась, захудалая однушка на краю города, а Коля жил в центре с родителями. Он предложил мою берлогу сдать и к ним с мамой переселиться. Мама не против, она больше карьерой, чем сыном и семьей, интересуется. Да и деньги у нас лишние появятся. Плюс – жить буду рядом с работой. Чем не счастье?
Зимой мы с ним на каток ходили, летом на речку купаться ездили. Коля ходил на карате, а я на танцы. Всё вместе, всегда за ручку гуляли, не забывая целоваться на каждом перекрестке.
Только мне не нравилось, что он совсем ничем не интересовался, ничего не читал и собирался вечно работать продавцом за три рубля пять копеек…
Но я, святая простота, все думала: вот рожу ему ребенка, он поймет, какая это ответственность, и станет серьезней к жизни относиться. Тем более что он меня так любил! Просто боготворил, на руках носил, ноги целовал и просил, чтобы я его ни в коем случае не бросила. Дескать, никакого смысла без жизни со мной не видит!
Через год после того, как я к нему переехала, у нас родился Стас. И все… мое счастье закончилось.
Вернувшись из роддома, я поняла, что стирать пеленки, варить обеды и т. д. – это женская обязанность. Колина мамаша-профессорша оказалась слишком «культурной», чтобы внуком интересоваться. Да ее и дома практически никогда видно не было, все по командировкам моталась. А из института она всегда сытая приходила.
Я думаю, Колька потому так и старался меня к себе домой переманить, чтобы я его кормила, обстирывала, да еще и за его облезлой болонкой ухаживала – она, паршивка, все гадила по углам…
Я тогда о себе совсем забыла. Стасик постоянно орал, отказывался спать и вечно висел на груди. Даже в туалет я с ним вместе ходила – одного совсем нельзя было оставить. В душе мылась тоже вместе с ребенком. Колька его даже на руки не брал! Видите ли, «он орет, я его боюсь»!
Меня шатало из угла в угол, не спала сутками. Да еще эта болонка паршивая! Приходилось укутывать Стаса, совать его под куртку и шлепать выгуливать пакостную собачонку, иначе она делала свои дела прямо посреди квартиры. Но муж и слышать ничего не хотел о том, чтобы кому-нибудь ее отдать. Я и рыдала, и орала – бесполезно! Видите ли, собака старая, больная, никому не нужная, и девать ее некуда! А то, что жена уже в обморок от усталости падает, его не касается – собака дороже.
Потом оказалось, что истерики Стасика, его постоянные рвота и понос – это аллергия на собаку.
Дело в том, что собаку я часто запирала в комнате свекрови, и она там спала. Когда приходил педиатр ребенка осмотреть, собаки не было ни видно, ни слышно. Симптомы у ребенка были похожи на дисбактериоз, колики и прочие детские недоразумения, про аллергию и не думали. Но как-то Стасику совсем плохо стало. Я вызвала «Скорую помощь», и врачи нас забрали. Выяснив, что у нас живет облезлая болонка, сказали, что от нее нужно срочно избавляться, так как у ребенка аллергия.
Вернувшись домой, я стала все высказывать Кольке и требовать, чтобы он куда хочет, туда и девал собаку. А он мне ответил, что с собакой живет уже сто лет, а с нами всего полтора года, и деть ее никуда не может. Ему проще от нас избавиться, чем от собаки. Мы тогда с ним сильно поругались, и он меня ударил…
Тогда я поняла, в какую ловушку попала! Деваться некуда – мои родители живут в маленьком городке, где нет возможности найти более-менее приличную работу. Вернуться в бабушкину квартиру я тоже не могу – ребенок еще маленький, а содержать нас некому…
Наутро я вызвала ветеринара, слезно объяснила свою тяжелую ситуацию, и собаку усыпили.
А вечером меня опять избил муж. Вся подлость в том, что бил он меня профессионально, так что следов не осталось. Каратист хренов! Я его даже на пятнадцать суток посадить не могла!
Стало понятно, что объяснения бесполезны, а ругаться опасно для жизни – все тело болело, руки тряслись от страха. Да и боялась я, что наши побоища испортят психику сыну.
Тогда я поставила перед собой цель: через год уйти от мужа. А пока придется выживать – и желательно не провоцировать его на побои.
Я превратилась в зомби. Моя жизнь с этим мужчиной стала временной тюрьмой, где нужно много и тяжело работать и выполнять обязанности, обязанности, одни обязанности… В стрессовой семейной обстановке Стас рос нервным и истеричным, что приводило меня в отчаяние. Ночами я рыдала и иногда мучилась приступами отвращения, когда муж требовал «отдачи супружеского долга»…
Через год я решила вернуться на работу, а Стаса отдать в ясли на дому. Мне повезло. Я помнила, что мой бывший начальник неровно ко мне дышал. Но три года назад, когда Виктор Семенович оказывал мне знаки внимания и платил дополнительные авансы, я была по уши влюблена в Кольку и делала вид, что ничего не понимаю. Начальник был толстый, лысый и в придачу женатый, зато внимательный и заботливый – хоть какие-то плюсы от отношений. Я решила: это лучше, чем жить со скотиной-мужем, к которому ничего, кроме отвращения, испытывать невозможно. Да и выхода у меня особого не было.
Пришлось замазывать синяки под глазами, самой осветлять волосы, самой себя подстригать да крутить прическу а-ля Мэрилин Монро. Денег на парикмахерскую не было: муж не давал ни копейки, а то, что перепадало с аренды квартиры, уходило на еду да на одежду сынишке.
Помню, достала я тогда свою старую мини-юбку, вырезала на блузке угрожающих размеров декольте и накрасила губы алой помадой. Оставила сына подружке и под вечер отправилась в торговый центр выслеживать бывшего начальника. Тот всегда сам приходил забирать выручку.
Виктор Семенович был несказанно счастлив! Особенно когда я стала, всхлипывая, жаловаться на семейную жизнь и говорить, что мне срочно нужна работа, аванс и развод с мужем. За дело он взялся решительно: в тот же вечер поехал и выселил жильцов с моей квартиры, дал денег на ремонт и детский сад сыну, сказал, что работать мне не надо, а нужно успокоить нервы. С тех пор нервы я «поправляла» красным вином, которое после обеда привозил Виктор Семенович. Ребенок был в яслях, а я «отрабатывала» вложенные в меня деньги.
Нельзя сказать, что мой новый любовник был настолько великодушным мужчиной, что даже работать мне не позволял. Просто он боялся своей жены, а тут подвернулась удобная сексуальная девица, да еще с собственной жилплощадью, не вредная, на все согласная…
Но ты даже не представляешь, какое счастье я испытала, уйдя от мужа!
Вечерами я была дома в спокойной обстановке! Уложив ребенка спать, я могла потратить время на себя. Иногда ходила в ресторан. И вот в одном из ресторанов меня осенило! Нужно поменять имя. Меняешь имя, а вместе с ним судьбу. Понимаешь?
Я ужинала, таинственно улыбалась поглядывающим на меня мужчинам и стреляла глазами. Ко мне подошел интересный человек, представившийся Александром Дмитриевичем, а я представилась Софией.
Так через полгода Виктора Семеновича сменил Александр Дмитриевич, потом Александр Михайлович, а теперь вот мой подрядчик Станислав Валерьевич. Но знаешь, замуж за него я не хочу. Боюсь! Нет там ничего хорошего и быть не может!
* * *
Я слушала Софию и не понимала: ну как же так, почему не может? Ведь у кого-то же может! Я не хотела ей верить, не хотела принимать такое отношение к мужчинам и личной жизни. Ведь несмотря на свой видимый образ дорогой любовницы, которую мужчины заваливают шикарными подарками, София была глубоко несчастной женщиной. Озлобленной, неспособной доверять, живущей со своими страхами и ведомой этими страхами…
