Что же касается имени Америго Веспуччи, то оно оказалось присвоенным целой части света, двум огромным материкам. О том, почему это произошло, подробно написано во многих книгах. Александр Гумбольдт назвал присвоение Новому Свету имени Америго Веспуччи «памятником человеческой несправедливости». Но это произошло, по его мнению, «благодаря стечению обстоятельств», а не по причине каких-либо усилий со стороны самого Веспуччи, который вовсе не претендовал на лавры первооткрывателя новой части света. Подробно описывая ту же историю, Стефан Цвейг считает, что «это произошло из-за сумбурного переплетения случайностей, заблуждений и недоразумений», применяя и такое выражение, как «комедия ошибок». Вряд ли могут быть сомнения в том, что правильнее было бы назвать Америку Колумбией. Но ведь со стороны самого Веспуччи никакой «узурпации», никакого «честолюбивого обмана» здесь не было. И, между прочим, если Колумб до конца жизни свято верил, что открыл путь в Западную Индию, то именно Веспуччи с гораздо большей прозорливостью назвал вновь открытые земли не Индией, не Азией, а Новым Светом (Murdus Novus). В этом смысле он действительно первым «открыл» это имя Здесь много раз можно было бы употребить слова если бы . Но, как известно, история не знает сослагательного наклонения.
Наши школьники узнают о Магеллане и Веспуччи в шестом классе и, надо надеяться, запоминают эти имена на всю жизнь. Хотя, наверное, и не все. Невольно вспоминается эпизод, описанный Сергеем Довлатовым в его рассказе «Заповедник»: «До Пушкинских гор оставалось километров сто. Я зашел в хозяйственную лавку. Приобрел конверт с изображением Магеллана. Спросил:
– Вы не знаете, при чем тут Магеллан?
Продавец задумчиво ответил:
– Может, умер. Или Героя дали».
Остается надеяться на то, что подобных неучей у нас все же не так много.
Хочется надеяться и на то, что знакомство с этим томом «Библиотеки путешествий» у многих читателей снова пробудит живой интерес к путешествиям – и прошлым, и настоящим, и реальным, и, так сказать, виртуально-книжным. А в заключение этого вводного слова представляется вполне уместным привести несколько фраз из уже упоминавшихся «Писем русского путешественника» великого русского историка и известного писателя Николая Михайловича Карамзина: «Одним словом, друзья мои, путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, гипохондрик, чтобы исцелиться от своей гипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!»
Максаковыми Владимир Павлович,
действительный член Российской академии образования,
доктор географических наук, профессор,
лауреат Государственных премий СССР,
премии Президента РФ в области образования,
почетный член Русского географического общества
АМЕРИГО ВЕСПУЧЧИ
ПИСЬМА
Текст (с вариантами) по изданиям 1504, 1505 и других годов
Письмо Америго Веспуччи о его третьем путешествии к берегам Бразилии (май 1501 – сентябрь 1502), написанное в конце 1502 или в марте – апреле 1503 года к Лоренцо ди Пьеру Франческо дель Медичи
Альберико Веспуччи шлет Лоренцо ди Пьеру Франческо дель Медичи[1] самый большой привет.
В предшествующие дни написал я тебе достаточно полно о моем возвращении из новых стран, которые мы разыскали и нашли с помощью флота и средств и по поручению светлейшего короля Португалии. Эти страны следует назвать Новым Светом. У наших предков о них не было никакого представления, и, по мнению всех, это самое новейшее открытие, ибо оно выходит за пределы представлений наших предков. Большая часть их говорила бы, что дальше равноденственной линии[2] по направлению к югу нет никакого континента, но есть только море, которое они назвали Атлантическим, и, если бы кто-нибудь из них утверждал, что там находится континент, они, по многим соображениям, отрицали бы, что эта земля обитаема. Но это их мнение ложно и совершенно противоположно действительности. Мое последнее плавание доказало это, так как я нашел в этих южных областях континент с более многочисленными племенами и более разнообразной фауной, чем в нашей Европе, Азии или Африке, и, сверх того, с более умеренным и приятным климатом, чем в любой другой стране, нам известной. Ты поймешь нижеследующее, когда мы только кратко обозначим заглавия частей и упомянем вещи, более достойные для их выделения и запоминания, которые я или видел, или о которых слышал в этом Новом Свете.
При благоприятном течении в четырнадцатый день мая 1501 года отплыли мы по поручению упомянутого короля из Лиссабона с тремя кораблями по направлению к югу для открытия новых стран и в продолжение двадцати месяцев[3] все время плыли в этом направлении. Порядок этой экспедиции был таков. Наша флотилия шла в направлении Счастливых островов, так некогда названных, теперь же их именуют Большими Канарскими островами, находящимися в третьем климате[4] и расположенными на границах Запада. Оттуда через весь океан (к югу) тянется сплошной африканский берег. Мы прошли мимо области эфиопов вплоть до Эфиопского мыса, названного так Птолемеем[5]. Он именуется теперь нашими Зеленым Мысом. За эфиопами, внутри жаркого пояса, на четырнадцатом градусе от равноденственной линии, по направлению к северу находятся Безегик и страна Мандинга, населенные черными племенами и народами.
Там (у Зеленого Мыса), вновь собрав силы и сосредоточив ресурсы нашей экспедиции, мы подняли якоря и раскрыли паруса ветрам. Мы держали наш путь в сторону Антарктики, устремляясь немного на запад, через обширнейший океан, в направлении ветра, который называется вультурном[6]. И от дня, когда мы отплыли от упомянутого мыса, мы шли в продолжение двух месяцев и трех дней, прежде нежели открылась нам какая-то земля. В просторах этого моря, которое мы прошли, мы претерпели как опасности кораблекрушения, так и тяготы нашего существования. Мы трудились с величайшим душевным напряжением, по решительному мнению тех, которые отлично, на опыте многих предприятий, представляли себе, что значит искать неизвестное, исследовать неведомое. И чтобы ты в одном слове все понял, знай, что из шестидесяти семи дней, в течение которых мы непрерывно плыли, сорок четыре дня были заполнены дождями, громами и молниями. Было так темно, что мы не видели ни солнца днем, ни ясного неба ночью. Это было причиной того, что нас охватил такой страх, что мы потеряли уже всякую надежду на жизнь. И среди этих морских бурь высокому небу было угодно открыть нам землю, новые страны и неведомый мир. При лицезрении всего этого мы исполнились такой радости, которую каждый может понять, когда представит себе, что происходит с теми, к кому после различных несчастий и превратностей судьбы приходит спасение.
В седьмой день августа 1500 года на берегах этих самых стран мы бросили якоря и, воздавая торжественным молебствием благодарения Господу нашему, отслужили мессу с пением.
На месте мы поняли, что эта земля – не остров, но континент, ибо длиннейшие берега не замыкаются, превращая ее в остров. Она заполнена несметным числом обитателей, ибо на ней мы нашли бесчисленные племена и народы и виды всех лесных животных, которые находятся в наших странах, и многое другое, никогда нами ранее не виденное, о чем по отдельности долго будет рассказывать. Великая милость Божия воссияла нам в том, что мы приблизились к этим странам, ибо недоставало строительного леса и воды и мы могли бы в течение немногих дней, находясь в море, потерять жизнь. Ему (Господу) и честь, и благодарение, и благодарственное рвение.
Мы приняли решение плыть вдоль берега этого континента по направлению к востоку с тем, чтобы не терять его из вида, и, как скоро его миновали, подошли к одному заливу – там берег делает поворот к югу, – и с этого места, где мы заметили впервые землю, до этого залива было около трехсот левков[7]. На протяжении этого плавания много раз мы сходили на землю и дружественно общались с ее жителями, как ты ниже услышишь. Я забыл тебе написать ранее, что от Зеленого Мыса до начала этого континента около семисот левков.
Портрет Америго Веспуччи
Гравюра 1673 г.
Хотя я считал, что мы проплыли более, чем тысячу восемьсот, но, отчасти вследствие незнания мест и неопытности кормчего, отчасти вследствие бурь и ветров, мешающих нашему прямому пути, нас часто гнало в обратном направлении. Если бы товарищи не обратили внимания на меня, кому была известна космография, то не нашлось бы кормчего или руководителя нашего плавания, который на протяжении пятисот левков знал бы, где мы находимся. Ибо мы скитались и блуждали, и только инструменты указывали нам высоту небесных тел по отношению к правильной отвесной линии. Это были квадрант и астролябия[8], которые все знали. Затем впоследствии все удостоили меня большим почетом Ибо я показал, что без знания морской карты я более владел наукой плавания, чем все кормчие всего мира. Ибо они имели понятие только о местах, которые часто проплывали. Когда же упомянутый мыс указал нам поворот берега к югу, мы решили плыть далее, минуя его, и разведать, что находится в тех областях. Мы проплыли вдоль берега около шестисот левков, и часто сходили на землю, и беседовали, и общались с колонами[9] этих областей, и были принимаемы ими по-братски. Иногда мы задерживались у них на пятнадцать или двадцать дней, и они оставались постоянно дружественными и гостеприимными, как ты ниже узнаешь.
