Его настоящее имя — Мохандас Карамшанд Ганди. Он родился в небольшом полу-независимом государстве, на северо-западе Индии, в Порбандаре, белом городе, на берегу Оманского моря, 2 октября 1869 г. Пылкое, живое племя, вчера еще находившееся в брожении из-за гражданских войн. Племя практичное, обладающее деловым чутьем и избороздившее со своими товарами все земли от Адена до Занзибара. Его дед и отец были оба премьер-министрами, оба были смещены за свою независимость, вынуждены были бежать, и жизни их угрожала опасность. Он происходил из богатой, интеллигентной, культурной среды, но не из высшей касты. Его родители были приверженцами школы индуизма Джайна; одним из великих принципов этой школы является Ахимза,[8] непротивление злу, которое ему суждено было победоносно утвердить в мире.
Для Джаинистов любовь в большей степени, чем разум, есть тот путь, который ведет к богу. Отец Махатмы не придавал никакой цены деньгам и мало оставил своим родным, растратив почти все на благотворительность. Мать, сурово религиозная, была индусской святой Елизаветой, соблюдала посты, творила милостыню, ухаживала за больными.
В семье регулярно читали Рамаяну. Его первоначальное воспитание было доверено одному брахману, который заставлял его повторять тексты из Вишну.[9] Но позднее он жаловался, что никогда не был хорошим знатоком санскрита: одна из его претензий против английского воспитания, которое привело его к утрате сокровищ родного языка. Но он очень начитан в индусских писаниях; однако, он читает Веды и Упанишады только в переводах.[10]
Он прошел через серьезный религиозный кризис в то время, когда был еще в школе. Горя возмущением против выродившегося и идолопоклоннического индуизма, он был — вообразил, что был — в течение некоторого времени атеистом. В своем безбожии он дошел с товарищами до того, что стал украдкой есть мясо (самое ужасное святотатство для индуса!). Он думал, что умрет от ужаса и отвращения.[11]
Женившись еще ребенком,[12] он уехал девятнадцати лег в Англию, чтобы завершить свое образование в Лондонском университете и в Школе Правоведения. Его мать не согласилась отпустить его прежде, чем не взяла с него трех обетов Джайна, которые предписывают воздержание от вина мяса и половых сношений.
Он приехал в Лондон в сентябре 1888 г. После первых месяцев неуверенности и разочарований он растратил по своей наивности много времени и денег, чтобы сделаться, как говорит сам, английским джентльменом, — он наложил на себя обязательство строгой жизни и сурового труда. Друзья познакомили его с библией; но еще не пришел его час понять ее. Он утомился первыми книгами и не пошел дальше исхода. Напротив, именно в Лондоне открыл он красоты Бхагавад Гиты. Он был опьянен ею. В ней был тот свет, в котором так нуждался маленький индусский изгнанник. Она вернула ему веру. Он признал, что «для него спасение было возможно лишь через индусскую религию».
Он вернулся в Индию в 1891 г. Печальное возвращение. Его мать только что умерла, и от него скрыли ее смерть. Он стал адвокатом при верховном суде в Бомбее. Несколько лет спустя, он счел своим долгом отказаться от этой профессии, которую считал безнравственной. Даже в то время, когда он занимался ею, он оставлял за собой право бросать дела, если обнаруживая в них что-нибудь несправедливое.
Уже в эту эпоху выдающиеся индийские личности пробуждали в нем предчувствие его будущей миссии: «некоронованный царь» Бомбея, парс Дадабхаи и профессор Гокхаль, оба горящие религиозной любовью к Индии; Гокхаль, один из лучших государственных мужей своего отечества и один из первых восстановителей индийского воспитания; Дадабхаи, основатель индийского национализма (по свидетельству Ганди;[13] оба, как и он, учителя мудрости и доброты. Именно этот Дадабхаи, умеряя юношеский пыл Ганди, преподал ему в 1892 г. первый, практический урок Ахимзы в общественной жизни: героической пассивности, если можно соединить эти два слова, страстного порыва души, которая противится злу не злом, но любовью. Мы вернемся еще к этому магическому слову, к этому возвышенному посланию, с которым Индия обращается к миру.
С 1893 года начинается индийская деятельность Ганди. Она разделяется на два периода: от 1893 до 1914 г. она имеет своим поприщем Южную Африку; начиная с 1914 г., она развертывается в Индии.
То обстоятельство, что эта двадцатилетняя деятельность в Южной Африке почти не встретила отклика в Европе, доказывает только невероятную узость горизонта наших политиков, наших историков, наших мыслителей и наших людей веры: ибо это эпопея души, которой нет равной в наши дни, не только по силе и постоянству самопожертвования, но и по ее победному завершению.
В 1890—91 г. в Южной Африке, главным образом в Натале, жило 150.000 индусов. Наплыв этого чужеземного народа вызвал в белом населении ненависть к иностранцам, которую правительство решило утолить мерами остракизма. Оно хотело воспретить въезд азиатам и вынудить к отъезду тех из них, которые уже обосновались в стране. Систематические преследования сделали для них жизнь невыносимой: обременительные налоги, унизительные полицейские требования, публичные оскорбления и вскоре затем последовавшие линчевание, грабежи и разорения под эгидой белой цивилизации.
В 1893 г. Ганди приехал в Южную Америку, вызванный в Преторию для выступления по важному делу. Он был в полном неведении относительно положения индусов в Африке. С первых же его шагов в Натале, в особенности же в голландском Трансваале, он подвергся жестоким испытаниям. Этот индус благородной расы, с которым всегда хорошо обходились в Англии и который до тех пор смотрел на европейцев, как на друзей, подвергся самым грубым насилиям: его выбрасывали за двери отелей и поездов, его оскорбляли, били по щекам, давали ему пинки. Он вернулся бы тотчас же в Индию, если бы не заключил контракта, который связывал его на 12 месяцев с его клиентами. В течение этих 12 месяцев он научился власти над самим собой. Но по окончании срока он спешил уехать, когда узнал, что правительство готовит проект закона, который отнимает у индусов последние вольности. Африканские индусы были бессильны бороться, они были лишены воли, неорганизованы, деморализованы. Им нужен был вождь, душа. Ганди принес себя в жертву. Он остался.
С этого времени начинается эпическая борьба духа против государственного засилья и озверевшей толпы. Будучи в это время еще адвокатом, Ганди начал с того, что пытался доказать незаконность акта об азиатском изгнании с юридической точки зрения, и против самой злобной оппозиции он выиграл свое дело, если не фактически, то юридически, перед общественным мнением Наталя и Лондона. Он собирает подписи под огромными петициями, вызывает к жизни индийский конгресс в Натале, организует общество индийского воспитания; несколько позднее он основывает журнал «Indian Opinion», который печатается на английском и на трех индийских языках. Потом, желая обеспечить своим согражданам почетное положение в Африке, он, чтобы иметь возможность лучше защищать их, сливается с ними. Он имел в Иоганнесбурге богатую клиентуру:[14] он оставил ее, чтобы, как Франциск, сочетаться с Нищетой. Он живет общей жизнью с презираемыми и преследуемыми индусами, он делит с ними их испытания и благословляет их ибо он возлагает на них закон непротивления. Он создает в 1904 г. в Фениксе, близ Дурбана, земледельческую колонию, по плану Толстого, перед которым он преклонялся.[15] Он собирает туда индусов, снабжает их земельными участками и заставляет их принять торжественный обет бедности. Сам он выполняет наиболее унизительные работы. Там, в течение долгих лет, этот молчаливый народ оказывает сопротивление правительству. Он удалился из городов; промышленная жизнь страны парализована. Это религиозная стачка, против которой бессильна всякая жестокость, как жестокость императорского Рима была бессильна против первых христиан. Но очень немногие из этих христиан довели свое ученье о прощении и любви до того, чтобы идти, подобно Ганди, на помощь своему врагу, находящемуся в опасности. Всякий раз, как государству Южной Африки угрожает, серьезная опасность, Ганди отказывается от политики бойкота индусами общественных должностей и немедленно предлагает свою помощь. В 1899 г., во время войны буров, он организовал индийский Красный Крест, который дважды упоминался в приказах по армии, с воздаянием похвал его храбрости под обстрелом. В 1904 г. чума разразилась в Иоганнесбурге: Ганди организовал госпиталь. В 1906 г. туземцы восстали в Натале: Ганди- принял участие в войне, во главе санитарного отряда, и правительство Наталя выразило ему публичную благодарность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
