груди и обнимает.
— Мы не собираемся проводить октябрьскую пятницу, стоя у комнат, полных людей, не желающих нас туда пускать.
Глава 3
САЛЛЕН
Я вижу, как Кария спускается с ним по винтовой лестнице, он приобнимает ее за талию, прижимая ладонь к обнаженной спине.
Их оказалось слишком легко найти, даже при том, что покинуть «Хаунт Мурен» было физически непросто.
Райту нужно проявлять больше бдительности, но полагаю, они не рассчитывают на мой уникальный тип упорства. И я сын своего отца.
Мысленно я представляю, как ломаю пальцы Космо, как они хрустят под кожей и безвольно свисают с его пястных костей, оставляя после себя зияющее пространство.
Но, несмотря на творящееся у меня в голове насилие, Кария улыбается, ее щеки округляются, тонкий, миниатюрный носик задирается кверху, белые зубы сверкают, и она тянется за выбившейся прядью льняных волос, более светлой, чем все остальные, и заправляет ее за аккуратное ушко. Длинноногая, стройная и загорелая, она, вероятно, воплощает в себе именно то, что Космо хочет лицезреть у себя в кровати, и я в курсе, что она много раз там бывала. Я вижу многое, даже когда меня нет рядом. «Хаунт Мурен» хоть и далеко, но у меня есть свои способы находиться поблизости.
Космо маячит позади нее, словно защитник. На нем серая футболка поверх угольно-черных джинсов, и он не сводит глаз с Карии все то время, пока спускается вместе с ней по лестнице, чтобы вскоре войти в фойе отеля № 7.
Здание закрыто на “техническое обслуживание”, поэтому здесь нет ни посыльных, ни уборщиц; никто не обслуживает расположенный в подвале бар «Септем», где эти двое планируют вместе выпить.
Я знаю это, потому что прекрасно их слышал.
Возможно, когда мы были младше, когда Ричуэл Драйв все еще считался моим домом, Кария всегда искала меня глазами, но она была не единственной, кто это делал. Она просто редко видела.
Даже сейчас, когда я неподвижно и тихо стою и смотрю на нее, спрятавшись в тени серебристо-золоченного холла рядом с вестибюлем, я для нее невидим. Мои руки в карманах черных джинсов, на голову натянут капюшон толстовки, прикрывающий волнистые темно-каштановые пряди, и, за исключением спрятанной у меня под футболкой серебряной цепочки, вся моя одежда самого темного черного оттенка.
Им меня не увидеть, потому что они не ищут.
И пока Космо с Карией доходят до лестничной площадки, а затем направляются дальше в отель, к скрытой от посторонних глаз лестнице, которая приведет их в «Септем», никто из них двоих не обращает внимания на тени. Космо не видит, как я напрягаюсь, когда он скользит рукой по ее спине и нежно поглаживает изящный изгиб попки.
Но даже если бы он посмотрел, то ни за что бы не догадался, что находится внутри фиолетового флакона, висящего на моей цепочке. Он никак бы не узнал, что у пробки есть острие, похожее на лезвие ножа, поэтому им так легко проколоть вену и ввести яд, много раз испытанный на мне Штейном Рулом.
Мои губы изгибаются в улыбке, и это кажется необычным.
По-моему, на моем лице уже много лет не проступало таких эмоций.
Но сегодня вечером я возвращаюсь в Александрию и не намерен ни секунды оставаться вдали от девушки, которая в письмах умоляла меня вернуться к ней. К тени той связи, что у нас когда-то была.
Понравится ли ей то, что она увидит?
Когда поймет, что, несмотря на нашу близость и редкие фразы, которыми мы обменивались на вечеринках, ритуалах и на улице нашего детства, несмотря на то, как она смотрела в окно моей спальни, пока играла с Космо, Воном, Айседорой и другими детьми, Кария на самом деле совершенно меня не знает?
Сегодня ночью она узнает предостаточно.
А я, полагаю, скоро узнаю, насколько мне приятны звуки ее криков.
Глава 4
КАРИЯ
— Не знаю, как смешивать напитки, но я же могу налить водку в клюквенный сок? — с улыбкой предлагает свои услуги Космо, стоя за роскошным баром «Септем».
Это заведение, может, и находится в подвале, но оно безукоризненно красиво, с высокими сводчатыми потолками и серебристо-голубым полумраком от встроенной подсветки и светодиодных свечей, мерцающих по краям барной стойки и отражающихся в ее черном мраморе. Стены здесь облицованы камнем, а барный стул, на который я уселась, инкрустирован гладкими кристаллами, переливающимися причудливыми цветами каждый раз, когда я ерзаю на сиденье, подобающе скрестив ноги, как будто у меня в голове не крутятся мысли о трахе с Космо.
Здесь витает аромат дикой лаванды и старых книжных страниц, и действительно, несколькими ступеньками ниже, в глубине бара стоят кожаные диваны и низкий столик, заваленный томами непонятных текстов, рядом с которыми расставлены чистые бокалы для шампанского и черные десертные тарелки. Предполагаю, что после своей встречи в бальном зале члены Райта спустятся сюда и устроят небольшую безумную афтерпати, свидетелем которой я, по всей вероятности, не захочу быть, учитывая участие в ней моего отца и все такое.
Но пока я только улыбаюсь стоящему за барной стойкой Космо и киваю головой, а он принимается за работу и наливает мне клюквенный сок со льдом, затем рюмку водки, все это наобум и очень неформально. Я бы предпочла Пинья коладу, но не думаю, что он для этого достаточно опытен.
Космо украшает мой напиток пятью вишнями, и я со смехом смотрю, как он, улыбаясь, пододвигает его ко мне.
Я тут же тянусь за бокалом, и наши пальцы соприкасаются. Заглянув своими голубыми глазами в зеленые глаза Космо, я прикусываю нижнюю губу и стараюсь не думать о Саллене Руле.
Мне всегда казалось, что он намного чаще бесшумно появлялся именно тогда, когда я флиртовала с Космо. Если Саллен случайно возникал на улице во время моей прогулки с друзьями, он ничего не говорил, но его молчаливого, жутковатого присутствия было достаточно, чтобы заставить меня немного отойти от де Актиса.
