Кейтлин отвернулась.
— У нас сейчас не хватает рабочих рук.
Но на ранчо есть ковбои. — Она задрала подбородок. — Знала бы, что тебе так не терпится с ними встретиться, собрала бы их специально для тебя.
— Понятно.
— Не собираешься ловить теленка — отдай лассо мне.
Флинн посмотрел на ее тонкие руки. Казалось, их можно сломать, если сжать покрепче.
— Ты хрупкая, как птичка, Кейтлин, и в состоянии орудовать… лишь карандашом для бровей, а не бросать лассо.
— Внешний вид бывает обманчив — я сильная. А карандаша для бровей у меня нет. Отдай мне лассо.
— Отдам, когда поймаю теленка.
— Ты теперь летчик, а не ковбой, — не удержалась от колкости Кейтлин.
Он расплылся в улыбке.
— Ковбой всегда остается ковбоем.
— Ты давно не держал в руках лассо.
— Это не важно. Такое не забывается. — И уже другим тоном добавил:
— Так же как и кое-что еще, о чем помнишь очень долго, даже когда это исчезает из твоей жизни.
Флинн взглянул на Кейтлин, вспоминая ее, какой она была пять лет назад, тогда ей только минуло восемнадцать. Страстная, своенравная, а губы — слаще всего на свете. От этих мыслей у него что-то сжалось внутри.
Жилка билась у Кейтлин на шее, а глаза метали молнии. Рука ее с такой силой вцепилась в поводья, что побелели костяшки пальцев. Она пыталась справиться с волнением, но с каким — Флинну было неясно.
— Я боюсь поранить теленка, — наконец выдавила она.
— Если это произойдет, я куплю тебе другого, — пообещал Флинн.
Животное не успело испугаться, когда Флинн умело накинул лассо ему на шею.
Спустя минуту он привязал брыкающегося теленка к своему седлу и вскочил на лошадь. Глаза у него сияли.
— Вот видишь — цел твой теленок и невредим.
— Спасибо.
— Можешь не благодарить — я просто получил удовольствие. Я же сказал: ковбой навсегда остается ковбоем.
— Но твоя сноровка! Не иначе, участвовал в родео?
Он ответил не сразу:
— Возможно, ты угадала. — И, усмехнувшись, переменил тему разговора:
— Надо поскорее отвезти этого малыша. — Он огляделся вокруг и помрачнел. — Мескитовое дерево сильно разрослось.
Невеселым голосом Кейтлин объяснила:
— Ты ведь знаешь, как трудно отделаться от этих дрянных колючек.
— Да, это бич техасских ранчо, — согласился Флинн. — Но твоему отцу удавалось с ними справляться.
Кейтлин крепче сжала поводья. — Я стараюсь как могу.
Она отвернулась, но Флинн успел заметить слезы, навернувшиеся ей на глаза. У него было достаточно причин испытывать неприязнь к Кейтлин Маллинз, но ему стало ее жаль.
— Твои старания не увенчиваются успехом.
— Вероятно. Но теперь это — мое ранчо, и, даже если я по уши зарасту мескитовым деревом, тебя это не касается!
Флинн снова внимательно оглядел ее: слишком худенькая, усталый взгляд по-прежнему красивых глаз и поношенная одежда.
Через двадцать минут быстрой езды они доскакали до стада.
На конюшне Флинн хотел было помочь Кейтлин слезть с лошади, но она увернулась и спрыгнула сама.
Флинн улыбнулся.
— Да ты настоящий ковбой.
— Вот именно.
— И к тому же прехорошенький.
— Ты научился льстить женщинам, Флинн. — Кейтлин посмотрела на часы. — Уже поздно. Я отвезу тебя на джипе к самолету.
— Что за спешка?
— Чтобы тебе не пришлось лететь в темноте.
— Меня это не волнует. Давай зайдем в дом, Кейтлин.
— Флинн…
— Я тебе уже сказал, что нам надо поговорить.
Ему показалось, что она вздрогнула.
— Поговорим в другой раз.
— Сегодня, — твердо заявил он.
Она не соглашалась.
— Сегодня мне действительно неудобно.
— Теленка мы благополучно привезли.
Какие у тебя еще отговорки?
— На что ты намекаешь?
— Я просто не забыл девушку, которая считала, что стоит лишь поманить нетерпеливого ковбоя — и он уже у ее ног. А когда надоест, то по ее желанию тут же исчезнет.
Кейтлин побелела.
— Такого не было.
— Разве? У тебя плохая память.
— У меня прекрасная память. И я считаю, что тебе, Флинн, пора отправляться в обратный путь.
— Только после того, как мы объяснимся. И не предлагай мне поговорить по телефону — ты и тогда найдешь способ отделаться от меня, так что разговор состоится сегодня.
Глава 2
— Присаживайся, Флинн. В морозильнике есть пиво.
— А ты разве не присоединишься ко мне?
— Я целое утро провела на солнцепеке, мне нужно принять душ и переодеться.
— Может быть, я тебе помогу? — с плутовской улыбкой предложил Флинн, глядя на нее своими неотразимыми темными глазами.
Кейтлин хорошо помнила эти глаза, вспыхивавшие золотистыми огоньками, когда на них падал свет. А длинные густые ресницы? Мужчине они совершенно ни к чему. Волосы у него длинные, до плеч, густые и блестящие. Так и тянет запустить руки в темные пряди.
Глядя на Флинна, Кейтлин вспоминала, каким он был раньше: очень высок, широк в плечах. Ей показалось, он стал еще выше, а плечи — мощнее, ноги длинные, а бедра — совсем узкие. К тому же всем своим видом он демонстрировал уверенность в себе и основательность, и эти его новые качества внушали ощущение опасности.
Ее женская сущность тут же отозвалась на его сексуальную привлекательность. Будь осторожнее, предупредила себя Кейтлин. Несмотря ни на что, ей было приятно снова видеть его. Но зачем он здесь? Этот вопрос не давал ей покоя уже целых два часа.
Пять лет назад он исчез из ее жизни, а она так сильно любила его, что и помыслить не могла выйти замуж за другого.
Ей до сих пор снится тот кошмарный вечер: он, сидящий в баре за пластиковым столиком; лицо — надменное и насмешливое, на коленях — рыжеволосая, размалеванная женщина, опустившая голову ему на грудь. А она, Кейтлин, так ждала его на своей вечеринке!
Всю обратную дорогу на ранчо Кейтлин прорыдала — ее в жизни никто так не оскорбил, как Флинн в тот вечер.
И вот прошло пять лет. За все это время он не соизволил ни объясниться, ни извиниться. А теперь явился к ней на ранчо и ожидает радушного приема. Вот нахал!
— Я тоже что-нибудь выпью, — ответила Кейтлин, — но позже. А пиво я не люблю.
— Могу помочь тебе мыться.
Кейтлин обдало жаром. Не глядя на Флинна, она процедила:
— Полагаю, что могу не отвечать на подобное предложение.
— Да? — Голос Флинна звучал соблазняюще, и Кейтлин с трудом подавила дрожь. — Мне ведь не впервые мыть тебе спинку.
Кейтлин на секунду закрыла глаза. Хорошо, что она стоит отвернувшись и он не видит ее лица. Оно могло бы выдать, насколько он до сих пор волнует ее. — Ты ведь не забыла, Кейтлин?
— Но то — совсем другое дело. Тогда я упала и оцарапала спину и тебе пришлось промыть ссадины.
