– Эй, куколка! Может, пришвартуешься ко мне?
– Красоточка, я тебя умоляю, подними-ка свои паруса! Пожалей хоть немного морячка – у него аж зудит в одном месте!
– Ах ты, милашка! Можно влезть к тебе на борт? Пруденс краснела от этих грубых слов. Хорошо еще, что они адресованы не ей; и все же она испытывала жгучий стыд. За двадцать один год своей жизни Пру впервые услышала такие речи только здесь, в Лондоне.
И вдруг она вспомнила о своем бедном покойном папочке, который наверняка сказал бы сейчас: «Котеночек мой, тебе некого винить, кроме самой себя. Бог указывает множество путей, а выбор остается за нами».
Но разве она могла придумать что-то лучшее?
Возле одного из причалов суетился народ. Пруденс сразу узнала свою приятельницу – краснощекую толстуху, которая подвозила провизию на корабли. Стоя в лодке, она бешено жестикулировала. Дюжина разряженных девиц, все в кружевах и ярких лентах, что-то кричали ей в ответ.
Протиснувшись сквозь толпу, Пруденс хмуро спросила:
– Что стряслось, Грейс?
Толстуха раздраженно фыркнула, откинув со лба седую прядь волос.
– Под Дептфордом стоит военная флотилия, корабли уже готовы к отплытию. Я сказала этим девкам, что могу отвезти их туда, если каждая заплатит по два пенса. Но здесь поместятся только двое, иначе мне придется выгрузить весь товар. – И она указала на корзины со свежими продуктами и домашней птицей, которыми была забита маленькая лодка. – А какая мне от этого выгода? И кого выбрать среди этих размалеванных потаскушек? Все они хороши – что одна, что другая!
«Флотилия! Целая флотилия! И там полным-полно моряков, которым понадобятся свечи, мыло и табак для дальнего плавания. Им можно сбыть все, что лежит у меня в корзине», – подумала Пруденс. Собравшись с духом, она вытащила из кармана шестипенсовик, подаренный Бетси, и протянула серебряную монету Грейс:
– Вот, если возьмешь меня вместо них.
Грейс ухмыльнулась и тут же выхватила деньги из рук Пруденс.
– Договорились!
Под аккомпанемент громких жалоб проституток лодочница помогла Пруденс влезть на борт, усадила ее между двух клеток с живыми цыплятами, а потом налегла на весла.
Дептфорд находился в нескольких милях от Пула, вверх по течению Темзы. Это была небольшая деревенька, главными достопримечательностями которой являлись Королевская верфь, военные склады, бараки для моряков и несколько зданий, где располагались различные службы Адмиралтейства. В доках стояла дюжина высоких, горделивых военных кораблей, сверкавших свежей краской. На мачтах висели яркие знамена и флаги. А палубы кишмя кишели матросами, которые торопливо собирались в дорогу.
Лодочница просовывала свои товары в открытые иллюминаторы и амбразуры военного корабля третьего класса. А Пруденс поднялась на верхнюю палубу с помощью веселых матросов, которые передавали «старушку» друг другу из рук в руки. Содержимое корзины расходилось молниеносно. На палубе царил настоящий хаос: плачущие жены моряков, наглые проститутки, торговцы, предлагавшие всякую всячину, надменные офицеры, морские пехотинцы в нарядных формах и скромно одетые матросы смешались в бурлящую, пеструю толпу, обуреваемую и волнением, и страхом. Дальняя дорога обещала множество приключений, но Пруденс слыхала, что французы нападают на английские колонии. И моряки, конечно, сознавали, что для многих из них это путешествие может оказаться последним.
Прошло немногим более часа, а в корзине Пруденс почти ничего не осталось. Зато в кармане звенели деньги. Девушка перегнулась через борт: лодка Грейс, все еще наполовину забитая товаром, плыла к другому кораблю. Значит, в город они вернутся не скоро. Пруденс в изнеможении прислонилась к поручню. Жара и толпы людей действовали на нее угнетающе, а лента, туго стягивающая грудь, мешала дышать. Может, укрыться где-нибудь в тенечке и отдохнуть?
Пруденс с трудом прокладывала путь в суетливой толпе, обходя стороной шлюпки, заставленные клетками с домашней птицей, и пушки, стоявшие на открытой палубе. Едва не наткнувшись на группу моряков, которые загружали припасы в трюм, она вдруг услышала какой-то грохот, доносившийся сверху, резко обернулась, и как раз вовремя. Прямо над головой угрожающе раскачивалась огромная клеть, подвешенная к шлюпбалке. Раздался глухой удар, и в ее голове словно зазвенели колокольцы. Прижав руку ко лбу, Пруденс рухнула на пол. Из-под парика сочились теплые струйки крови.
– Эй, бабуся, здорово тебе досталось? – спросил молоденький загорелый морячок, склонившись над ней. Его черные глаза были полны сочувствия, а руки уже тянулись к ее голове.
Пруденс вывернулась и с трудом встала на ноги.
– Нет-нет! – пробормотала она, прижав к ранке край передника. – Я просто немного передохну где-нибудь.
Этот парень не должен видеть ее вблизи! Дрожа и пошатываясь, Пруденс побрела к баку, зашла внутрь и оказалась на верхней батарейной палубе. Там было не менее людно, чем снаружи. Моряки, зная, что впереди их ждут долгие недели вынужденного воздержания, наслаждались жизнью в объятиях проституток. При виде хрипло стонущих парочек Пруденс почувствовала, как к горлу у нее подступила тошнота. Двигаясь словно в полусне, она попятилась назад – к люку. Крутая лестница вела на нижнюю палубу. Может, спуститься туда?
И вдруг она оступилась и полетела по ступенькам вниз головой, больно ударяясь всем телом о деревянные доски.
Пруденс казалось, что это мучительное падение будет длиться вечно, словно она проваливалась в черную, бездонную пропасть. Но вот наконец она с грохотом рухнула на пол.
Когда Пруденс удалось очнуться и оглядеться вокруг, оказалось, что она находится на нижней батарейной палубе. Кругом не было ни души. Борясь с дурнотой и головокружением, задыхаясь от спертого воздуха, она изо всех сил старалась хоть как-то развеять туман в голове.
Лучи солнца пробивались через открытые амбразуры. «Воздух! – мелькнуло в сознании Пруденс. – Только бы добраться до свежего воздуха!» Обдирая руки, она поползла по шершавому дощатому настилу к одной из пушек, стоявшей как раз возле небольшого проема в стене. Вцепившись в орудие окровавленными пальцами, Пруденс попыталась привстать. Но тут у нее вновь закружилась голова, в ушах раздался звон, и все тело облилось липким ледяным потом. Жалобно застонав, она пошатнулась и упала, ударившись о холодный ствол пушки. А потом… все исчезло.
Глава 2
– Будь я проклят, сэр! Никогда еще не видал, чтобы мужчина так плакал. – Врач Росс Мэннинг хмуро покосился на юного лейтенанта, наложил последний шов на глубокую рану в мошонке и восхитился плодами своих трудов. «Аккуратно заштопано! Отличная работа!» – решил он. Даже привередливые экзаменаторы в Барбар-Серджеон-Холл не сумели бы ни к чему придраться.
