- Видите ли, - сказал он наконец, - до меня дошли слухи, будто Эдвард уже не работает в той фирме, и вчера мне представился случай спросить самого мистера Брауншмидта.
- И что же?
- Уже почти год, как Эдвард там больше не служит.
- Как странно, что он ничего не писал об этом!
Бэйтмен замялся, но он зашел уже так далеко, что просто не мог не договорить до конца. Ему было мучительно неловко.
- Его уволили.
- Боже правый, за что?
- Они, кажется, предупредили его, и не раз, и в конце концов предложили уйти. Говорят, он был нерадив и плохо знал дело.
- Эдвард?!
Наступило молчание, и вдруг Бэйтмен увидел, что Изабелла плачет. Он невольно схватил ее за руку.
- Дорогая, не надо, не надо, - взмолился он. - Я не могу видеть ваши слезы.
Самообладание настолько ей изменило, что она даже не отняла руки. Он пытался ее утешить:
- Непостижимо, правда? Это так не похоже на Эдварда. Нет, здесь, наверно, какое-то недоразумение.
Некоторое время она молчала, а когда заговорила, голос ее звучал неуверенно.
- Вам не кажется, что в его последних письмах есть что-то странное? спросила она, отводя в сторону полные слез глаза.
Бэйтмен ответил не сразу.
- Я заметил в них перемену, - признался он наконец. - Мне кажется, Эдвард утратил ту вдумчивость и серьезность, которые меня так в нем восхищали. Можно подумать, что самые важные вещи... что они уже не важны для него.
Изабелла молчала. Смутно и тревожно было у нее на душе.
- Может быть, он ответит вам, когда думает вернуться. Нам остается только ждать этого ответа.
Снова оба они получили по письму от Эдварда, но и на этот раз он ни словом не обмолвился о возвращении; правда, когда он писал, он еще не мог получить последнего письма Бэйтмена. Ответа можно ждать лишь со следующей почтой. Пришла и она, и Бэйтмен принес Изабелле только что полученное письмо; но ей довольно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что он смущен и расстроен. Изабелла внимательно прочла письмо от начала до конца, потом, слегка поджав губы, перечитала.
- Очень странное письмо, - сказала она. - Я не совсем понимаю.
- Можно подумать, что он смеется надо мной, - вспыхнув, сказал Бэйтмен.
- Да, в самом деле, но это, разумеется, не нарочно. Это так не похоже на Эдварда.
- И он ни слова не пишет о возвращении.
- Не будь я так уверена, что он меня любит, я бы подумала... Даже не знаю, что бы я подумала.
Вот тогда-то Бэйтмен и раскрыл перед нею план, который сложился у него за этот день. Фирма его отца, компаньоном которой он теперь стал, производила все виды автомобилей и как раз намеревалась открыть отделения в Гонолулу, Сиднее и Веллингтоне; и, вместо того чтобы послать туда управляющего, Бэйтмен надумал поехать сам. На обратном пути он остановится на Таити - едучи из Веллингтона, его все равно не минуешь, и тогда повидает Эдварда.
- Тут какая-то загадка, и я непременно ее разгадаю. Это единственный выход.
- Как вы добры, Бэйтмен! - воскликнула Изабелла. - Как великодушны!
- Вы же знаете, Изабелла, больше всего на свете я хочу, чтобы вы были счастливы.
Она посмотрела на него и протянула ему обе руки.
- Вы удивительный, Бэйтмен. Другого такого нет на свете. Как мне вас благодарить?
- Никак не благодарите. Только позвольте помочь вам.
Она опустила глаза и слегка покраснела. Она до того привыкла к нему, что уже забыла, как он хорош собой. Он был высокий, одного роста с Эдвардом, и тоже прекрасно сложен, но волосы у него были темные, а лицо не румяное, как у Эдварда, а матово-бледное. Она, конечно, знала, что он любит ее. Это было трогательно. Она питала к нему самые нежные чувства.
Вот из этого-то путешествия и вернулся теперь Бэйтмен Хантер.
Дела задержали его несколько дольше, чем он рассчитывал, и у него было вдоволь времени, чтобы поразмыслить о двух своих друзьях. Он пришел к выводу, что у Эдварда не может быть никакой серьезной причины, которая помешала бы ему вернуться домой, разве что гордость не позволяет ему заявить права на обожаемую невесту, пока он не преуспел; но, если так, надо его урезонить. Изабелла несчастлива. Эдвард должен вместе с ним вернуться в Чикаго и обвенчаться с нею, не откладывая. На заводах автомобильной компании Хантера для него найдется подходящая должность. Сердце Бэйтмена обливалось кровью, но он ликовал, думая о том, как ценою собственного счастья устроит счастье двух самых дорогих ему людей. Он никогда не женится. Он будет крестным отцом их детям, и через много лет, когда Изабеллы и Эдварда уже не будет в живых, он расскажет их дочери, что в давние-давние времена любил ее мать. Бэйтмен рисовал себе эту сцену, и глаза его затуманивались слезами.
Он хотел захватить Эдварда врасплох и потому не телеграфировал о своем прибытии, а, сойдя с парохода, отправился прямо в "Отель де ля флер", куда его взялся проводить какой-то юноша, назвавшийся сыном хозяина. Он посмеивался, представляя себе, как изумится его друг, когда в контору войдет столь нежданный посетитель.
- Кстати, - спросил он дорогой, - не скажете ли мне, где можно найти мистера Эдварда Барнарда?
- Барнарда? - переспросил его спутник. - Я как будто слыхал это имя.
- Он американец. Высокий, светло-каштановые волосы, голубые глаза. Он здесь уже третий год.
- Ну да. Теперь я знаю, кто вам нужен. Племянник мистера Джексона.
- Чей племянник?
- Мистера Арнольда Джексона.
- Нет, мы, видимо, говорим о разных людях, - холодно ответил Бэйтмен.
Он был испуган. Как странно, Арнольд Джексон, очевидно, известен здесь всем и каждому, и он даже не потрудился переменить свое опозоренное имя. Но кого же это он выдает за своего племянника? Миссис Лонгстаф - его единственная сестра, а братьев у него никогда не было. Проводник оказался очень словоохотливым, но говорил с каким-то странным акцентом, и, поглядев на него искоса, Бэйтмен заметил то, что раньше ускользнуло от него: в жилах этого юноши течет немало туземной крови. И невольно Бэйтмен стал смотреть на него несколько свысока. Они вошли в гостиницу. Сняв номер, Бэйтмен попросил объяснить ему, где помещается контора Брауншмидта. Оказалось, на берегу, у самой лагуны. И, с удовольствием ощущая после недельного плавания твердую почву под ногами, он неторопливо зашагал к берегу по залитой солнцем дороге. Отыскав нужный ему дом, Бэйтмен отослал управляющему свою визитную карточку, и через очень высокую, похожую на сарай комнату - не то лавку, не то склад его провели в контору, где сидел полный лысый человек в очках.
- Вы не скажете, где я могу найти мистера Эдварда Барнарда? Насколько мне известно, он одно время служил здесь.
- Совершенно верно. Но где он теперь, не могу вам сказать.
- Ведь он как будто приехал сюда по рекомендации мистера Брауншмидта. Я хорошо знаком с мистером Брауншмидтом.
Толстяк внимательно и недоверчиво посмотрел на Бэйтмена.
- Послушай-ка, Генри, - окликнул он кого-то из служащих, - ты не знаешь, где теперь Барнард?
- По-моему, он служит у Кэмерона, - ответил тот, не дав себе труда показаться.
Толстяк кивнул.
- Выйдя от нас, поверните налево, в три минуты дойдете до Кэмерона.
Бэйтмен помедлил.
- Видите ли... Эдвард Барнард - мой лучший друг, я был просто поражен, когда узнал, что он ушел из фирмы Брауншмидт.
Толстяк, прищурясь, колючими глазами посмотрел на Бэйтмена, и под этим пронизывающим взглядом ему стало так не по себе, что он даже покраснел.
- Очевидно, фирма Брауншмидт и Эдвард Барнард не нашли общего языка, сказал управляющий.
Бэйтмену не очень понравился его тон, он с достоинством встал и, извинившись за беспокойство, распрощался. Он уходил со странным чувством, как будто человек, с которым он только что беседовал, мог бы многое рассказать ему, но говорить не пожелал.
Бэйтмен пошел в указанном направлении и вскоре очутился у Кэмерона. Это была самая обыкновенная лавка, по дороге сюда он миновал уже не одну такую; первый же человек, которого он увидел, был Эдвард: в рубашке с засученными рукавами он отмеривал какую-то дешевую материю. Бэйтмен даже вздрогнул от неожиданности, увидев его за этим мало почтенным занятием. Но, едва он переступил порог, Эдвард поднял голову, заметил его и радостно вскрикнул:
- Бэйтмен! Какими судьбами!
Он перегнулся через прилавок и крепко пожал руку Бэйтмену. Казалось, он ни мало не был смущен; неловко себя чувствовал один Бэйтмен.
- Я сейчас, только заверну покупку.
Он уверенно и ловко отрезал материю, сложил, завернул и вручил пакет темнокожему покупателю.
- Заплатите, пожалуйста, в кассу.
И, улыбаясь и весело блестя глазами, повернулся к Бэйтмену.
- Откуда ты взялся? Ух, до чего я рад тебя видеть. Садись, будь как дома.
- Не можем же мы разговаривать здесь. Пойдем ко мне в гостиницу. Надеюсь, тебе можно уйти? - опасливо добавил Бэйтмен.
- Ну, конечно, можно. Не такие уж мы тут на Таити деловые люди. А-Лин, - окликнул он китайца, стоявшего за прилавком напротив, - когда вернется хозяин, скажите ему, что ко мне приехал из Америки друг и я пошел распить с ним бутылочку.
