— Та-а-ак.,. — поднялась я со стула, — до свидания, Максим Олегович. Правильно вы меня упрекнули, нечего рассиживаться, пока другие работают, пошла я в бухгалтерию, — мигом сгребла посуду обратно на поднос и вприпрыжку понеслась к выходу.
Догнал, гад, и перегородил путь.
— Я спросил, где ты таскалась, шалава? — бывший злобно сверкал светло-серыми глазами, которыми раньше я так восхищалась и любила разглядывать.
— Да спала я, спа-ла, — задрав подбородок, сказала чистую правду.
— С кем?
На секунду прикрыла глаза и, усмиряя желание послать бывшего матом, медленно выдохнула. Спокойствие.
— С подушкой, с одеялом, ещё в оргии простынь участвовала и кровать. Слушай, Максим Олегович, тебе какая разница, где и с кем я ночую? Напоминаю. Мы расстались.
— В этом случае тоже напомню, что тёплое местечко, которое ты сейчас занимаешь, я организовал. Как устроил на работу, так и выгнать могу.
— Так выгоняй! — чуть ли не с требованием это немедленно сделать всё-таки взорвалась я. — Что же ты медлишь? Беги к своему отцу, уверена, к вечеру он утрясёт вопрос с моим присутствием в фирме.
— Жду, когда в твоей тупой башке прояснится, что лучше меня ты себе никого не найдёшь! — рявкнул Макс и яростно сжал кулаки. Испугалась и попятилась, вдруг он снова ударит, как тогда, на корпоративе. Ковальский проследил за моим взглядом, так же, как и я, посмотрел на свои руки и расслабил их. — Машунь, не бойся, я же обещал, что больше и пальцем не трону. Тогда случайно вышло, из-за ревности вспылил, с кем не бывает, — ласково пропел бывший и попытался обнять. Увернулась, резкая смена настроения и личины - не есть признак здоровой личности. После вот таких метаморфоз Макса, опасаюсь его ещё сильней, чем прежде, и понимаю, что полученная первая и, надеюсь, последняя оплеуха не идёт ни в какое сравнение с теми побоями, которые ждали бы меня в будущем, не разорви я с ним отношения.
— Не бывает с мужчинами, у которых рука на женщину не поднимется.
— Ой-й, ну вот только не надо из себя жертву строить. Да, малость переборщил, но ничего же страшного не произошло. Подумаешь, легонько по щеке шлёпнул, не в глаз же дал, — чуть улыбнувшись, заявил Макс. По его лёгкому тону видно, он искренне не понимает, что натворил и считает пощёчину мелочью.
— В нашем обсуждении нет смысла, — обречённо сказала я и шагнула в сторону, чтобы обогнуть Максима и уйти, как собиралась. — Мы разговариваем на разных языках.
Ковальский, вопреки ожиданию, не одёрнул меня за плечо, не схватил больно за руку, как на днях, чтобы остановить, он лишь что-то неразборчиво прорычал на подобии: «Поговорим в другом месте и другое время» и позволил уйти.
Пока я ждала лифт, меня догнала Лена, и в кабину мы вошли вместе.
— Я просто в шоке от Ковальского, — как только створки дверей захлопнулись, заявила подруга. — Ты, конечно, рассказывала про выходки Максима, но я даже не предполагала, что всё настолько плохо. Машунь, нужно срочно меры предпринимать, как-то урезонить этого типа. Он же натурально ненормальный. Какой у нас план?
— Никакого, — наблюдая, как растут цифры на панели, устало ответила я. — Подожду, время всех лечит, может, перебесится.
— Что-то сомневаюсь, — замотала головой коллега. — Уж очень сильно он на одержимого смахивает, а такие не остывают, а только больше распаляются.
Лифт остановился на седьмом этаже, открыл нам двери. Мы вышли и сразу обратили внимание на делегацию в конце коридора, состоявшую примерно из двенадцати мужчин, большая часть которых нам с Еленой хорошо знакома. Это наш совет директоров практически в полном составе.
— Ого, как интересно, — обрадовалась Лена и, ухватив меня под руку, поволокла не к кабинету бухгалтерии, а в обратном направлении, к окну.
— Мы это куда? — шепнула я.
— Как куда?! Нам срочно нужно полюбоваться городом, а заодно разглядеть нового владельца. Ты что, не видела незнакомого мужчину, который единственный из всех шёл не на полусогнутых ногах? Это наверняка и есть он.
Счастью подруги не было предела, а я стояла, мялась и стеснялась. Мне казалось, только идиот не догадался, зачем мы встали у окна. Тем более Лена не украдкой поглядывала на мужчин, а откровенно пялилась. Я же повернулась к ним спиной и разглядывала вереницу из машин, что неслась мимо здания фирмы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Маша, ну ты чего, обернись, им до нас нет никакого дела, они между собой общаются. Ну повернись. Посмотри, — словно капризный ребёнок требовала Лена и толкала меня в бок. — Он такой… очень даже ничего… вернее чего… и ого-го, — восторженно щебетала подруга. — Давай посмотри, я после собираюсь его внешность часа три обсуждать, а как это делать, если ты на него даже и не взглянешь.
— Лена, тише, тебя же услышат, — шипела я на чересчур возбудившуюся коллегу и готова была провалиться сквозь землю. — Мне за тебя стыдно. Так нельзя.
— Прикинь, он молодой, спортивный, высокий. Полное здание поклонниц ему обеспечено, и я в первых рядах, — не унималась подруга, отвешивала новому боссу щедрые комплименты, только что целовать его не побежала. — Да развернись ты уже, — возмутилась Лена и насильно развернула меня лицом к предмету своего восхищения.
Чисто мужская компания стояла ровно посредине коридора и что-то увлечённо обсуждала, на нас и правда не обращали внимания.
— Хочешь, я тебе о нём расскажу? — предложила я и, не дождавшись ответа, начала. — Ему на вид лет тридцать, может чуть больше, но сильно я не ошиблась. К такому возрасту вряд ли на свои средства компанию купишь. Значит, задействован не его капитал, а родителей. Наверняка родился в золотой колыбели, и с самого детства все перед ним на цыпочках бегали. Он привык, что перед ним прогибаются. Смотри, Леонид Матвеевич, преклонных лет человек, перед ним, можно сказать, кланяется, а он ничуть не смущён. Разве ситуация в столовой с Максом тебя не убедила, такие вот мажорчики — зло. Избалованные, пустые и самовлюблённые. Убери у них деньги родителей, и останется один ноль без па-лоч-ки, — сглотнула. Как раз в тот момент, когда я заканчивала с характеристикой нового босса, он резко на меня посмотрел и, выгнув бровь, усмехнулся. Да так, что кровь в жилах застыла, а по спине пробежал ледяной холодок. — Лена, он что, слышал? — еле выговорила я.
— Не знаю, не должен был. Он достаточно далеко, а говорила ты тихо.
Глава 3
Сидя перед монитором компьютера, в котором теперь видела не цифры, а огромную фигу, изводила себя вопросом – слышал новый руководитель мои обидные слова в коридоре или всё-таки нет. Зачем, спрашивается, рот открывала? Промолчала бы и сейчас не мучилась. Сделать огульные выводы насчёт владельца фирмы, да ещё и озвучить их вслух, когда он в том же помещении, что и ты… Чем в тот момент занимался мой мозг? Да всем, чем угодно, но точно не думал. Ведь если он слышал, то всё, могу удобную вместительную коробку приглядывать и потихоньку туда личные вещи укладывать. Уволит. Всё Макс виноват, довёл до белого каления. На самом деле все мои слова хоть и летели в сторону новоявленного босса, но на самом деле предназначались они никому иному, как бывшему парню. Это его я охарактеризовала никчёмным мажором и нулём без палки.
Если бы мне только показалось, что до ушей начальника долетел мой голос, и поэтому он обернулся и усмехнулся, то ладно, списала бы инцидент на разыгравшееся воображение. Но нет, те же мысли пришли и в голову Елены. Она, так же как и я, пригнувшись, метнулась из коридора в бухгалтерию и долго ждала, что новый владелец войдёт в наш кабинет и потребует объяснений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Резко встала, с такой ношей на плечах всё равно работать не получается, и подошла к подруге.
— Лен, пойдём в коридор, — тихо сказал я и вынула изо рта девушки карандаш, который она усердно грызла.
— Зачем это?
— Проведём следственный эксперимент. Ты займёшь место нового владельца в коридоре, а я встану к окну и что-нибудь начну говорить, и мы узнаем, есть повод ждать приказ на увольнение или нет.
