Здесь, в царстве медленной, но неизбежной смерти не хотелось говорить о пустяках.
— Ну, так мы его в серединке приладим, — сказал Исполнитель, указывая на свободный крест, расположенный примерно в середине противоположной от входа стены.
— Прилаживай, — кивнул Старик.
По установившемуся обычаю судья, приговоривший преступника, должен был присутствовать при исполнении приговора. Конечно, так поступали не все, но Старик твердо верил, что должен своими глазами видеть, чем заканчиваются его собственные слова для осужденных людей.
— Подтаскивайте, — махнул рукой Исполнитель конвоирам, а сам прошел поближе к свободному кресту, наклонился и принялся громыхать чем-то металлическим на полу, видимо, подбирая подходящие цепи для жертвы.
За те несколько секунд, пока негра протаскивали мимо распятых, он успел увидеть, как сочится, капает на кирпичный пол кровь из их надрезанных вен, и сообразил, что умирать ему придется долго. Рванувшись из рук конвоиров, осужденный закричал:
— Не надо… не хочу… слышите!!! Нет!!! Ваша честь!!! Ваша честь!!! Сергей Семенович…
…Старик судорожно нащупал на столе очки, быстрым и резким движением руки взгромоздил их на переносицу и только после этого открыл глаза. У дверей, одетый в мешковатую черную униформу, застыл, слегка склонившись в уважительной позе, судебный пристав, молодой еще паренек, едва ли разменявший четверть века. От него пахло недорогим одеколоном и крепким, но не вонючим табаком.
— Сергей Семенович, ваша честь, — повторил он вполголоса. — Вас просят на заседание.
— Что? Уже?
Старик поднял к глазам левую руку, отодвинул белоснежную, твердую манжету с запястья и глянул на тусклое золото наручных часов.
— И в самом деле, пора… Ох, знал бы ты, Саня, какой хороший мне сейчас сон приснился, — пробормотал Старик и, видя, что пристав не знает, что ответить ему на такие слова, продолжил: — Все что ли собрались?
— Так точно, ваша честь. Маньяка этого, расчленителя, привезли, за бронестеклом сидит, что родственники жертв с ним чего не сотворили. Все три его адвоката на месте, присяжные собрались, прокурор звонил, чуть задержится, но его помощница давно уже здесь. Можно начинать?
— Да, можно, — отозвался Старик, выкарабкиваясь из кресла и поправляя ненужным, но привычным жестом очки. — Объявляй, иду уже…
Пристав исчез, оставив приоткрытой дверь, и через несколько секунд Старик услышал:
— Прошу всех встать! Суд идет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
