Позавтракали. Дилара с девчонками уехали по магазинам, а Карим остался дома.
Мне же предстояло до вечера работать, не поднимая головы.
Глава 2
***
Подмосковный город Быково.
Всю субботу Инга Леонтьевна тревожилась за дочь. Ей очень не нравилось её состояние в прошлый приезд. Промучившись бессонницей, она поднялась ни свет, ни заря и поехала в Москву. Поездка получилась спонтанной, она ничего не готовила специально, не везти же гороховый суп в кастрюле. Поехала налегке.
Там зайду на рынок, куплю что-нибудь и приготовлю. – решила Инга Леонтьевна.
***
Москва. Дом Ивлевых, однокомнатная квартира на шестом этаже.
Тем временем Лина и Григорий отсыпались после бессонной ночи. Григорий открыл было глаза в восьмом часу, хотел вставать, но подумал, что на зарядку с Пашкой и сыном всё равно уже безнадежно опоздал и решил спать дальше, притянув к себе поближе сопящую Лину. Она мило улыбалась во сне и доверчиво прижималась.Он посмотрел на нее несколько мгновений, отогнал сентиментальные мысли, закрыл глаза и снова уснул.
В таком положении их и застала неожиданно приехавшая Инга Леонтьевна.Опешив от такой картины, женщина несколько мгновений приходила в себя, а потом заорала на всю квартиру:
– Ли-и-ина! Это что такое?
Любовники сразу проснулись. Григорий вскочил и моментально оделся. В любой непонятной ситуации лучше быть одетым, чем голым. – давно усвоил он. А армейская сноровка не подвела.
Лина в длинной с кружевом ночнушке из вискозы поднялась и запричитала:
– Мама… мамочка… Это Гриша.
– Кто это? Что он здесь делает? – сжав губы, процедила мать, не давая дочери притронуться к себе.
– Я люблю его. – заявила вдруг Лина, подошла к Григорию, взяла за руку в стремительном порыве и хотела подвести его к матери.
Но подполковник не тронулся с места.
А мужик ничего. – мелькнула у Инги Леонтьевны в голове мысль.
– Доброе утро! – с недоумением глядя на неё, спокойно проговорил он и осторожно высвободил свою ладонь из рук Лины. – Я, пожалуй, пойду…
– Останься. – тихо взмолилась Лина. – Пожалуйста.
Глаза её предательски заблестели, но она ничего не смогла с этим поделать, чувствуя, что он уйдёт и уже не вернётся.
Ну, начинается! – с досадой заметил Григорий подступающие слёзы в глазах подруги. – Это запрещенный прием!
Он остался, не нашёл в себе силы уйти прямо так, хотя очень хотелось. Раз уж остался, тогда нечего из себя барана строить. – решил он. – Надо брать ситуацию в свои руки.
– Григорий. – подошёл он к гостье.
– Инга Леонтьевна. – ответила та и попыталась сделать нейтральное лицо. – И какие у вас намерения? – сдержанно спросила она, требовательно уставившись ему в глаза. – В отношении моей дочери?
– Поддерживать наши отношения в той степени, в какой устроит нас обоих. – сохраняя бесстрастное выражения лица, ответил Григорий.
Инга Леонидовна растерялась. Это хорошо или плохо? – лихорадочно соображала она.
– Вообще-то, я на рынок собиралась зайти… – пробормотала она. – Что на обед приготовить вкусненького? – машинально взглянула она на дочку.
– Вареников с вишней. – так же машинально ответила такая же растерянная Лина.
– Вишню не привезла. – отрезала, опомнившись, мать. – Я бы хотела видеть свою дочь замужней и счастливой. – заявила она Григорию.
– Не имею ничего против. – уверенно ответил он.
– Я на рынок. – отрезала Инга Леонтьевна и многозначительно посмотрела на Григория.
Как только за матерью закрылась дверь, Лина беспомощно опустилась на постель, села, поджав ноги и обхватила голову руками. Рыдания душили её. Григорий сейчас совсем не был похож на человека, который хоть чуть-чуть любил бы её и хотел быть рядом. Все её иллюзии относительно него окончательно развеялись.
– Ну, за что мне всё это? – сквозь рыдания спросила она непонятно кого.
Чувствуя себя не в своей тарелке, подполковник не хотел уходить вот так. И чтобы его насильно женила на своей дитятке эта комиссар в юбке он тоже не хотел. А спорить и бороться с женщинами Григорий не умел и не хотел. Эти две бабы загнали его в угол!
– А чего ты ожидала? – разозлившись, спросил он.
– Как чего? – подняла она на него полные слёз глаза. – Любви, счастья, крепкого плеча рядом, детей… Неужели я так многого хочу?
– Какая тебе семья? – искренне удивился Григорий. – У тебя одни гулянки на уме. Стрекоза! Лето красное пропела… Какие дети? Тебе мама до сих пор обед готовит. Сколько времени с тобой уже общаемся, ты меня яичницей элементарной ни разу не накормила. Ты готовить-то хоть умеешь?
– Умею. – ответила успокоившаяся вдруг девушка.
– Лин, давай начистоту. – заметив её спокойствие, успокоился и сам подполковник. – Я к тебе приглядывался, присматривался… Ну, не семейный ты человек.
– Это еще почему? – возмущенно взглянула она на него.
– У меня сын, отец пожилой. Не в другом городе, а в соседнем подъезде. Ты даже не заикнулась ни словом, ни делом чтоб, хотя бы, познакомиться с ними. Я уже не говорю о том, чтоб тебе с ними подружиться, поладить… А они, между прочим, моя семья!
– Так предложил бы. – возразила Лина.
– Так я навязывать-то тебе своих родных не буду. – возмутился Григорий. – Я намекнул как-то раз, что можно вместе погулять с сыном, а ты вместо ответа меня к себе утащила. Я понял, что тебе это все не очень интересно и больше не предлагал. А тут ты вдруг заявляешь, что семью хочешь и планы какие-то имела…
– Понятно. – пожала плечами Лина.
– Что тебе понятно? – начал опять заводиться Григорий. – Если тебе действительно до кого-то дело есть, надо это показывать действиями своими, а не только на словах. Вон, чужие люди, Пашка с Галиёй, о моём сыне больше беспокоятся, чем ты. Я их об этом не просил никогда. Да что я говорю-то? Как можно сравнивать? Ты даже не спросила ни разу про моего Родьку!
– Просто я решила, что авансов больше никому не раздаю. – решительно поднялась с постели Лина. – Я могу и любить, и заботиться. И готовить. – горько усмехнулась она. – Но не вижу смысла растрачивать себя на людей, которым на меня наплевать.
Она ушла в ванную. А Григорий остался стоять как оплёванный. Что за чушь! Это что, он ещё и виноват во всём?!
Да пошла она! Со своими авансами. – решил он, быстро собрался и покинул квартиру.
Лина, услышав, как хлопнула входная дверь, всё поняла. Ее раздирала злость и обида на весь мир. Почему все мужики такие?! Почему ей не везет, не получается встретить нормального заботливого и ответственного человека?! Почему Гриша вдруг решил, что она должна вокруг его сына носиться? Кто он такой? Пусть женится сначала, покажет заботу и любовь. Тогда она уже и стала бы отношения с его родней налаживать… Проплакавшись, Лина умылась, скоро мама вернётся, надо себя в форму привести.
Вскоре вернулась Инга Леонтьевна. Ей одного взгляда, которым она быстро обвела квартиру, хватило, чтобы всё понять без лишних слов.
– Сейчас рассольничка сварю твоего любимого. – как ни в чём ни бывало сказала она дочери. – Кто он, военный? – Лина кивнула в ответ. – Ну и чёрт с ним. Их мотает по всему Союзу, ушлют куда-нибудь… Ищи его потом по заставам.
– Он сказал, что я не семейный человек… – глядя в одну точку, совершенно опустошённая, проговорила Лина.
– Сам он не семейный. – отрезала мать. – Наглый, упрямый!
– Он сказал, что я стрекоза, и что я лето красное пропела…
А вот это был удар ниже пояса. Инга Леонтьевна обиделась за дочь. Не по-мужски в самое больное место бить.
– Не понимаю, что ему надо?! – взорвалась она. – Красавица, с двумя дипломами, уже и с московской пропиской, и с отдельной квартирой… Мерзавец какой. Он что, думает, можно вот так задурить голову девушке, а потом в кусты! Ну ка, расскажи мне поподробнее, что это за военный такой? Где служит? – Инга Леонтьевна требовательно посмотрела на дочь.
– А зачем тебе? Какая уже разница? – снова начав плакать, спросила Лина.
