- Мы не собираемся применять мнемоскопирование для возбуждения вашей памяти, - спокойно, как ни в чём не бывало, продолжал Берзен, указывая вошедшему на вырастающее из пола кресло. - Вы не мальчик, и прекрасно понимаете, что такая перетасовка в вашей голове информации о Нирване, способна изменить стройную систему, созданную вами за время многолетних исследований. Мнемоскопирование не входит в нашу задачу, да, и будь она поставлена таким образом, вы бы, естественно, отказались. Вам просто необходимо вдумчиво ознакомиться с содержанием кристаллозаписи, чтобы затем постараться проводить последующий анализ увиденного, услышанного и прочитанного здесь, на станции, именно на основе этой информации.
Волошин неопределённо пожал плечами.
- Карой Ткачик, экзобиолог. Лев Волошин, текстолог из КВВЦ, представил Берзен.
Волошин и Ткачик кивнули друг другу. И Волошин с удивлением отметил, что лысина у Ткачика отсутствует. В отличие от затылка на спине кибероида.
- Карой, в КВВЦ интересуются твоим текстом.
- В каком смысле? - быстро отреагировал Ткачик.
Волошин подобрался. Его насторожило определение "твоим". Нечто подобное он и ожидал.
- В самом прямом, - сказал он. - Что это за текст, каким образом и где он обнаружен; где сейчас находится феромонный валик, с которого произведена запись.
Ткачик недовольно пожевал тонкими губами и вопросительно посмотрел на Берзена. Начальник станции был сама невозмутимость.
- Этого текста нет на феромонных валиках, - натянуто ответил Ткачик.
- Тогда каким образом вы его обнаружили? На чём он записан, ведь не на бумаге же, не на дискете, не на кристалле? Или, быть может, вы обнаружили здесь иную форму записи, кроме уже найденной?
Ткачик молчал. В явном замешательстве он смотрел куда-то в пол за спиной Волошина.
- Значит, надо понимать, это всё же фальшивка? - попытался разрубить гордиев узел Волошин.
- Нет, - невнятно пробормотал Ткачик.
- Ладно, Карой, - сказал Берзен. - Как это говорилось: от сумы, да от... зоны, кажется, не отвертеться. Рассказывай.
Против воли Волошин улыбнулся. Среди многочисленных профессий Берзена профессии историка явно не было.
Ткачик невесело хмыкнул и осуждающе посмотрел на Берзена.
- Вообще-то мы ждали из КВВЦ кого-то более представительного, чем текстолога, - не скрывая разочарования протянул Ткачик. - Скажем, нирванолога-историографа... либо, ксеносоциолога... и, желательно, экзобиолога. Можно и в одном лице. - Он коротко вздохнул, неожиданно оживился и хлопнул себя по коленям. - Да что теперь уж! Перефразируя моего начальника, - саркастически заметил он, - семь бед - один ответ. Может и лучше, что у вас нет такого ранга. По крайней мере не сможете наложить запрет на наши исследования. - Глядя прямо в глаза Волошину, Ткачик раздельно произнёс: - Этого текста действительно нет на феромонных валиках. Это когитограмма одного из аборигенов.
Брови Волошина поползли вверх.
- Каким же образом вам это удалось? - несколько ошарашенно спросил он.
Ткачик с Берзеном переглянулись.
- Самым обыкновенным. - Ткачик с плохо скрываемым любопытством смотрел в глаза Волошину. - Как с любого мыслящего существа.
Волошин смешался. Результаты мнемо- и когитоскопирования аборигенов были ему хорошо известны. Они давали настолько однообразную картину, что, по мнению одного из нирванологов, ничем не отличались от когитограмм земных муравьёв, представляя собой чёткую декларацию жизни, напоминающую программу поведения общественных насекомых. Modus vivendi аборигенов заключался в полном отказе от личной жизни индивидуума и был ориентирован исключительно на общественное существование. Причем когитограммы аборигенов в разных полушариях Нирваны были абсолютно идентичны, выражались в декламационной форме, не неся в себе образного восприятия, и не совпадали у индивидуумов лишь по фазе. Аборигены напоминали собой автоматы с единой, но индивидуально заложенной программой, знающие, что нельзя ничего делать для себя лично, но не представляющие, как жить единым организмом.
- Только что здесь было высказано лестное замечание, что я не мальчик, - тяжело роняя слова, проговорил Волошин. - Я занимаюсь Нирваной более пяти лет. Может, не будем устраивать проверку на профессиональное соответствие?
Ткачик смутился.
- Да, конечно. Извините. Но данный текст действительно является когитограммой. Только запись её сделана при не совсем обычных условиях...
Он вновь бросил вопросительный взгляд в сторону Берзена. Начальник станции индифферентно смотрел на поляну нирванского леса. Будто разговор в кают-компании его не касался.
Волошин молча ждал. Пауза затягивалась.
- Хорошо! - решился наконец Ткачик, снова хлопнув себя по коленям. Начнём, как говорится, с нуля. А здесь - с воды. Как вы знаете, воды на Нирване в свободном состоянии практически нет. Растительный мир существует за счёт сорбции паров воды из атмосферы; животный, естественно, - за счёт потребления в пищу растений. Правда, кожа животных также обладает способностью сорбировать те крохи воды, которые находятся в атмосфере. Вообще разделение биосферы Нирваны на животный и растительный миры довольно условно: здесь протекают межцарственные трансмутации, в следствие чего органический мир Нирваны и выделен в астробиологической классификации в отдельное межцарство экзотрофических диквазикариотов...
- Карой, - остановил Ткачика Берзен, - перед тобой не коллега, а текстолог.
Видимо не так уж безразлично относился начальник станции к беседе. Кажется, он даже пытался ею управлять, но в какое русло он её направлял, было загадкой не только для Волошина, но, похоже, и для Ткачика.
- Если Карой сейчас начнёт излагать весь комплекс своих исследований, - Берзен по-дружески успокаивающе положил руку на колено Ткачика, - то вам, поскольку вы не экзобиолог, будет скорее всего малопонятно и, естественно, скучно. Давайте уж лучше я попытаюсь коротко изложить суть появления заинтересовавшей вас когитограммы. Итак, нами было обнаружено, что при определённых условиях, - здесь Ткачик выпрямился, но Берзен сжал его колено и без заминки продолжал объяснять тем же спокойным тоном: - у аборигенов проявляется параллельное сознание. Первое, уже известное, диктующее псевдогенетическую программу поведения общественного индивидуума, по-прежнему является доминирующим; второе же выражено чрезвычайно слабо и с трудом уловимо, поскольку находится на пределе разрешающей способности нашей аппаратуры. Дополнительную трудность создает огромная скорость его функционирования - где-то порядка на два выше обычной. Поэтому зачастую нам и не удаётся отснять достаточно цельные, чёткие по мысли когитограммы. Точнее, цельных у нас нет вообще. Даже тот текст, ради которого вы прибыли на станцию, является компьютерной компиляцией, хотя вариатор и даёт её девяностопроцентную смысловую гарантию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
