- Вот именно, - бесцеремонно оборвал его юный наглец, - в ЭТИХ широтах... Только совершенно не то, о чем ты подумал!
И снова в коридоре раздалось тихое шлепанье босых ног.
- МОЛЧИ! - шепнул мальчишка, и его тоненькая светящаяся фигурка напряглась как струна.
Бергер почувствовал закипающее раздражение.
- Но...
- МОЛЧИ!
Шаги стали слышны особенно отчетливо: кто-то неприкаянно ходил взад-вперед под дверью. Потом что-то звякнуло, и шаги стали удаляться...
- Что это было? - шепотом спросил Бергер.
- Тебе не понять, - мрачно сказал пятилетний малыш и бесшумно спрыгнул с дивана. - Ну, я пошел...
- Постой! - растерянно забормотал Бергер. - Я ничего не понимаю! Точнее, понимаю еще меньше, чем раньше... Зачем ты, вообще, приходил?!
- Излишнее знание - лишь умножает скорбь! Так бывает в жизни, хмыкнул мальчишка. - Но в данном случае это не важно. А приходил я, чтобы просто на тебя посмотреть. Живой писатель как-никак! Пока живой...
И прежде чем Бергер успел что-либо предпринять, мальчишка лунным зайчиком метнулся к двери и пропал.
Причем Бергер мог поклясться, что дверь ни на секунду не открывалась.
"Галлюцинация?!" - Бергер, словно лунатик завороженно встал, подошел к двери и зло дернув за ручку, рывком распахнул...
Дверь подалась неожиданно легко, Бергер не успел среагировать и лбом принял стремительно надвигающееся дерево...
"Черт!!! Больно-то как!"
На секунду Бергер ослеп...
Когда зрение вернулось, Бергер увидел в траурной раме дверного проема девушку с огромными черными глазами на печальном и очень бледном лице.
- Анна! - прошептал Бергер, чувствуя как боль отступает, а сам он словно начинает медленно падать в пропасть, конца у которой нет! - Ведь ты Анна?!
- Зачем ты приехал? - едва слышно спросила девушка, но от звуков ее голоса по телу Бергера пробежал электрический разряд, едва не заставив опуститься на колени...
Девушка неслышно скользнула в комнату и замерла у окна.
Теперь Бергер видел лишь ее силуэт.
- Я не был здесь уже больше двадцати лет, - глухо сказал Бергер.
- Я знаю, - не оборачиваясь спокойно сказала девушка, и Бергер почему-то совершенно не удивился ее осведомленности.
- Почему здесь так долго ночь? - тихо спросил Бергер, чувствуя как теряет способность мыслить логично.
- Каждая ночь длится до тех пор, пока не наступит рассвет.
- Это ты плакала...
- Нет. Это ветер, - шепнула Анна, и ее хрупкая фигура стала еще более призрачной.
Бергер осторожно поднял руку и коснулся волос девушка, черными блестящими волнами стекающих на плечи.
Ощущение было эфемерным, но достаточно реалистичным, словно под пальцами струился теплый живой поток.
- Ты ведь искал встречи с прошлым, - скорей констатировала чем спросила девушка, продолжая отрешенно смотреть в окно.
- Пожалуй, все же с самим собой, - тихо ответил Бергер, понимая что произносит эти слова помимо своей воли. - Я совершенно запутался... Время обмануло меня! Вместо того, чтобы внести ясность - четкое осознание цели поток времени вынес меня на стремнину и погнал, погнал, погнал... Все слилось в единую смазанную картину, словно жизнь вне меня я наблюдаю из окна суперскоростного поезда, конечная станция у которого - абсурдна, потому, что неизбежна и единственна. Самая стабильная реальность в мире сплошных иллюзий... И я чувствую, что до нее с каждым мгновением все ближе и ближе... Может она уже вот за тем холмом, или еще ближе - за окном, или уже за дверью...
Бергер невольно прислушался - за дверью снова были слышны шаги босы ног.
- Это тоже ветер? - саркастично усмехнулся Бергер, в большей степени иронизируя над своими словами, прозвучавшими в данной ситуации уж слишком символично.
Анна все так же молча стояла у окна.
- А что будет, если я сейчас открою дверь? - злясь на собственную слабость резко спросил Бергер.
- Не открывай! - поспешно шепотом сказала Анна и наконец повернулась к Бергеру лицом. - И, ради бога, тише!
- Почему? - упрямо спросил Бергер, - почему я должен выполнять ваши нелепые требования? Почему я должен вести себя тише, когда мне хочется выть во весь голос?!
И словно издеваясь над его риторическими вопросами с улице донесся истерический вой, оборвавшийся каким-то не то всхлипом, не то стоном.
Бергер сжался, словно его внезапно ударили по лицу.
За дверью заметались, а потом шаги стали удаляться.
- Бедный маленький Бергер, - прошептала Анна и осторожно погладила Бергера по небритой щеке.
- Не надо, - отшатнулся Бергер. - Не надо меня жалеть! У меня все в порядке. Я живу не хуже других! У меня все есть!!! Я женат, даже дважды, у меня чудный ребенок - мальчик. Я многого достиг. У меня блестящие перспективы... Только вот... Нет... Просто я устал... А может у меня слишком обостренное восприятие? Или гипертрофированное чувство времени?
- Что ты знаешь о времени? - мягко улыбнулась Анна.
- Наверное, только то, что с каждой минутой чаша весов с грузом под названием "прошлое" перевешивает чашу на которой покоится "будущее"... А внизу, под чашей стою я и мучительно пытаюсь ее удержать, точнее произвожу нелепые потуги... И когда-то наступит такой момент, что грузы станут настолько неравнозначны... И тогда переполненная прошлым чаша раздавит еще одно жалкое крохотное существо, потерю которого в равномерном и беспощадном всепоглощающем потоке времени остальные поспешно забудут, продолжая целеустремленно барахтаться... каждый сам по себе... и большинство в одиночку.
- Бедный маленький Бергер, - тихо вздохнула Анна. - Ты хочешь чтобы я тебя пожалела?
- Нет! - Бергер почувствовал, что глаза ему начинают застилать слезы. - Ерунда!!! Все прекрасно. В конце-концов, ведь я пока еще жив?! Пока...
- Глупый, усталый Бергер, - продолжала шептать Анна, и ее голос вторил шороху дождя за окном.
- Да. Я просто устал! - всхлипнул Бергер. - Но я сильный... я смогу... я... только... О, господи, как я устал!!!
Бергер ничком лег на истерзанный временем диван, пружины под ним жалобно всхлипнули, и вместе с их стоном в груди Бергера что-то оборвалось, но он вдруг почувствовал тупое безразличное просветление ночь ослабила хватку, и Бергеру на миг показалось, что рассвет уже близок, хотя окружающая тьма осталась все такой же беспросветной.
- Я просто устал, - вздохнул Бергер, ощущая как тьма анестезирующим раствором пропитывает его мозг.
- Конечно, - шепнула Анна, невесомо словно ожившая голография присаживаясь на краешек дивана. - Надо просто дожить до рассвета... Завтра все будет иначе...
- Да, - эхом откликнулся Бергер, - просто дожить до рассвета... Потом речь его стала сбивчива и почти бессвязна, словно у него начался приступ малярии. - У тебя такие ласковые руки... И пальцы... точно из лунного света... А волосы пахнут талым снегом... А кровь у тебя голубая и светится... А кожа нежная... как паутина... И теплая... живая... А губы будто морская волна... Что это? Ты плачешь?.. Или... это... кровь?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
