— Любой мог угробить! — спокойно заявил Шаронов. — Дрянь народ…
— Не понял.
— Тужиков — бывший уголовник. Ему это дело оформить — пара пустяков… А Петя Никишин — ординарец начальника нашего управления товарища Власенко. Он ко мне специально приставлен, так сказать, для досмотра… Из стратегических соображений тоже мог…
— Как это?
— Пояснить? — Губы Шаронова вытянулись в узкую нитку, подбородок обострился. — Вы знаете, что такое для геолога найти золото?..
Золото требует интуиции, удачи… Я несколько лет доказывал, что здесь оно есть… В управлении надо мной смеялись, товарищ Власенко лично говорил: заболел "золотой лихорадкой". С большим трудом я пробил эту разведку… И что же?.. — Вадим Петрович распахнул куртку, достал из-под нее планшет с картой. — Вот, смотрите… Это линии шлиховых проб, распределения золотых «знаков»… Контуры россыпи почти определены… Но мало того, как раз в ту роковую ночь я понял: здесь не просто россыпь… Здесь золотоносный узел! Там… — Он указал рукой на холмы, откуда текла река. — А это уже открытие мирового значения… И Петя Никишин все рас-пре-крас-но понимает… Он быстро смекнул, что будет с его шефом, когда в министерстве всплывут стенограммы наших заседаний, на которых я бился лбом, отстаивая свою идею… Но сейчас мы имеем один явный результат — труп промывальщика Мохова… Пролитая кровь проявит свою магическую силу… Считайте, эта карта залита ею… Хотите, я вам расскажу, что будет в ближайшие дни?.. Нашу разведку ликвидируют, меня на несколько лет отстранят от поисковых работ. А на следующий год сюда нагрянет товарищ Власенко! И блестяще подтвердит свои "гениальные догадки"!.. Так-то!..
Климов с изумлением выслушал этот монолог. Он недоверчиво всматривался в лицо Шаронова, не понимая, разыгрывает тот его или говорит серьезно? Вадим Петрович смотрел на него как сфинкс.
— Думаете, Никишин мог из-за этого пойти на преступление? — тихо спросил Климов. — Что-то не верится…
— Вы военный, значит — карьерист… Должны понимать!
Климов обиделся:
— Почему вы решили, что офицер обязательно карьерист?
— А что еще могло привести вас в армию? По виду вы парень городской, культурный… Или у вас папа маршал?
— Нет. Мой отец — врач… А службу свою я люблю. Такое явление вам известно?
Шаронов криво усмехнулся.
— За что, если не секрет? Что она вам дает?
— А за что любили свою работу Ушинский, Макаренко, Сухомлинский?.. Любой офицер, кроме всего прочего, — педагог… Или организатор воспитательного процесса… Каждый год ко мне приходят молодые ребята из деревень, из аулов, из поселков… А через два года я верну Родине настоящих мужчин — разве это не святое дело?
Шаронов облизал обветренные губы, прищурился, спросил:
— Вы сколько служите на заставе?
— Месяц.
Геолог рассмеялся, потом спросил:
— Как ваше имя, отчество?
— Владимир Николаевич.
— Давайте, Владимир Николаевич, заниматься своим делом. Я вам еще нужен?
— Нужны, — властно произнес лейтенант. — Расскажите, при каких обстоятельствах вы обнаружили тело Мохова?
— Я вам уже говорил: этой ночью у меня мелькнула догадка о золотоносном узле. Своего рода озарение… Понимаете?.. Характерные геологические особенности района, карта шлиховых проб — все это жило во мне, терзало, мучило… И вдруг я понял почему!.. Я был очень возбужден… Хотелось как-то успокоиться, проверить свои доводы… Надел куртку, вышел, долго ходил вдоль берега. Вернулся — в палатке лежит человек. Он был еще теплый… Я посмотрел на часы — без десяти минут два… Что еще? Замочек на сундуке был сорван. В руке Мохов держал самородок… Ну, это вы, наверно, знаете? Вот, пожалуй, и все…
— Когда выходили, ничего подозрительного не заметили?
— Нет. Все спали, день был тяжелый… Я сам падал от усталости.
— Потом вы пошли в большую палатку, подняли Тихомирова?..
— Да.
— Все были на месте?
— Я уже говорил: дрыхнули без задних ног…
— Как отнеслись люди к такому необычному происшествию?
— Спокойно. Народ суровый, без эмоций.
— Вы обращали внимание, у Мохова с кем-нибудь были сложные отношения?
— Повторяю, народ своеобразный… Джека Лондона читали?
Климов утвердительно кивнул.
— Вот… Значит, представление имеете… Любой из них мог его угробить. Даже Тихомиров… Он мужик себе на уме…
Спотыкаясь о крупную гальку, Климов брел по долине к тому месту, где кончалась линия воронок. Там здоровенный детина долбил ломом землю.
Лейтенант был недоволен предыдущим разговором. Во-первых, сам Шаронов ему не понравился — злой какой-то, дерганый. Но не это главное… Климову показалось, что Вадим Петрович не до конца был искренним, что-то не рассказал — утаил…
Между тем детина вставил в лунку красный патрон, вкрутил взрыватель; выполняя правила техники безопасности, огляделся по сторонам и увидел Климова. Он смахнул пот со лба, стал терпеливо ждать, когда тот подойдет.
— Здравствуйте… Я лейтенант Климов.
— Здравия желаю, товарищ лейтенант! — сверкнув крупными зубами, ответил богатырь. — Моя фамилия Никишин… Петя… Руку протягивать не буду: зело грязная… — Никишин снова улыбнулся и добродушно сказал: Вас, товарищ лейтенант, еще там… на заставе, приметил. Я ведь тоже в пограничниках служил, в Среднеазиатском округе. Так что закален жгучими песками.
— Вот это замечательно, Петя, что вы бывший пограничник! — искренне обрадовался Климов. — Это подарок судьбы! Давайте мы с вами, как воины границы, обсудим оперативную обстановку?
— Давайте… — покладисто согласился Никитин. — Только сначала я «ахну» этот шурф, потом у меня по плану перекур. Тогда, стало быть, и поговорим. Ладно?
— Ладно… — Климов тоже улыбнулся и про себя подумал: "Все-таки Шаронов молодец! Личный состав свято блюдет дисциплину".
Никишин завел лейтенанта за большой валун, крутнул ручку машинки. Хлопнул взрыв, брызнули по сторонам комья грунта, запахло кислой гарью.
— Ну, вот и все, — трагическим тоном сказал Никитин. — Слушаю вас, товарищ лейтенант, очень внимательно.
— Как вы думаете, Петя, кто убил Мохова? — Климов старался уловить, какие чувства пробудит в собеседнике этот вопрос.
Никишин сунул руку под капюшон, почесал затылок. Шерстяная шапочка сдвинулась, из-под нее выползла потная прядь морковно-рыжих волос.
— Черт его знает, товарищ лейтенант! Ума не приложу! Может, кто со стороны? Хотя кто же? Разве медведь… — Петя достал из кармана кубик сахара, предложил: — Хотите?.. — Климов отказался; Никишин бросил сахар в рот, заложил за щеку, посасывая, сказал: — Мохов этот… скрытный мужик был, жадный. Я его не любил!
— С кем он дружил?
— Да ни с кем… Все больше молчком. Правда, иногда с Вадимом Петровичем шушукался.
— О чем?
— Не знаю.
Климов помолчал, обдумывая очередной вопрос, потом спросил:
— А Вадим Петрович… Он как… ничего парень?
Никишин лукаво ухмыльнулся:
— Начальство неудобно обсуждать.
Лейтенант смутился, попытался оправдаться:
— Вы меня не так поняли… Я уже говорил с Шароновым, он рассказал, что у него непростые отношения с Власенко — начальником управления.
— "Непростые" — не то слово, товарищ лейтенант. Власенко по-своему любит Шаронова. Вадим Петрович — его ученик, самый толковый… Только ведь он какой, Вадим Петрович? Самолюб — одного себя понимает… Власенко, пока начальником стал, и комариков своей кровушкой покормил, и болота помесил. За ним — медь, цинк, уголек в Якутии… А Шаронов сразу на золото нацелился.
— Так ведь нашел?
— Нашел… — уныло подтвердил Никишин.
— А Власенко не верил в успех?
— Честно говоря, сомневался.
— И что?
— В каком смысле?
— Что теперь будет?
— Золото будем добывать, товарищ лейтенант! — весело гаркнул Петя, вскочил, широко развел руки, словно собирался пуститься в пляс. — Поставим тут др-р-раги — и пойдет р-работа!
— А с Власенко что будет?
Никишин недоуменно глянул на Климова.
— Власенко? Орден, наверно, получит. Его же управление отличилось… — Петя хихикнул и добавил: — И мне, может, медаль дадут.
— Так он же не верил?
— Мало ли что не верил. Это ж, товарищ лейтенант, наука, а не религия… Да, сомневался! Но все-таки ума хватило разведку послать… И на том, как говорится, спасибо! Другой бы вообще рогом уперся… Бывает такое?
— Бывает… — усмехнулся Климов.
— Во… — Никишнн задумчиво глянул вдаль и нежно произнес: — Вася Тужиков топает… Вы с ним говорили?
— Нет.
— Значит, сейчас вас представлю. По всем правилам старательского этикета.
К воронке, волоча за собой брезентовое ведро, действительно подошел невысокий крепыш. Он покрутил головой, недовольно крикнул:
