– О! – сочувственно воскликнула Делла.
Серые глаза Кларка весело заблестели. Он повернулся к Делле:
– Он поступил более чем разумно. Я должен последовать его примеру.
Мейсон хмыкнул.
– Понимаете, – продолжал Кларк, – у нас извращенное представление о деньгах. Деньги ничего не стоят, они нужны только для того, чтобы купить что-нибудь. Но даже на них не купить жизнь лучшую, чем у старателя. Подсознательно каждый настоящий старатель понимает это. Именно поэтому многие из них стараются избавиться от денег как можно быстрее. Я же слишком прикипел к ним – и тем совершил ошибку.
– Продолжайте, – попросил Мейсон. – В ваших словах есть смысл.
– Я остался владельцем акций прииска, хотя следовало их выбросить. По мере разработки месторождение приносило все больший и больший доход. Синдикат, купивший пакет акций Солти, попытался выжить и меня. Началась тяжба. Потом умер один из членов синдиката. Я приобрел его акции и стал обладателем контрольного пакета. После этого я купил и остальные акции, потом вызвал Солти и сказал ему, что выкупил обратно его пакет. Я поставил условие, что возвращаю ему только часть акций, а остальные буду держать в трасте. Он чуть не расплакался. Примерно месяц он жил вместе со мной, и дела шли превосходно. Потом он снова загулял и вернулся домой без цента. Ему было так стыдно, что он не смел показаться мне на глаза и ушел в пустыню. Потом у меня появилась еще одна возможность делать деньги. Я организовал синдикат «Кам-бэк», стал скупать старые шахты и возвращать их к жизни. Горячее было время. У жены появилась тяга к светской жизни, и я вдруг обнаружил, что живу в огромном доме, хожу на ненавистные приемы и званые вечера, потребляю огромное количество жирной пищи… Нет необходимости углубляться во все это. Всю жизнь я был азартным игроком, и мне везло. Жена не одобряла рискованные предприятия, в которые я часто ввязывался, и я записал на ее имя практически всю свою собственность. Потом я принялся разыскивать Солти, чтобы вместе с ним вернуться в пустыню. Жена была просто потрясена тем, что я посмел задумать подобное. У нее тогда были проблемы со здоровьем. Я остался дома. Жена скоро умерла. По завещанию ее собственность передавалась матери – Лилиан Брэдиссон и брату, Джеймсу Брэдиссону. Не думаю, что жена предвидела последствия такого завещания. Видимо, она считала меня богатым человеком, раз я владел рудниками. Она не понимала, что, завещав акции другим людям, она практически разорила меня. Я обратился в суд, заявив, что акции были общей собственностью, записанной на имя жены.
– Вы хотите, чтобы я представлял вас в этом деле? – спросил Мейсон безо всякого интереса.
– Нет. Дело уже улажено. Судья, рассматривавший это дело, предложил сторонам прекратить споры и разделить акции шестьдесят на сорок. Мы так и поступили. Тяжба породила открытую вражду в семье. Джим Брэдиссон считает себя гениальным бизнесменом. Никакими особыми достижениями он похвастаться не может, но постоянно всех уверяет, что ему просто не везет. Жена была значительно моложе меня. Ему всего тридцать пять лет. Самоуверенный, высокомерный болван. Вы знаете подобный тип людей.
Мейсон кивнул.
– Смерть жены, праздная жизнь, волнения и тяжба в придачу сделали свое дело. Все случилось одновременно. Сдало сердце, расстроились нервы. Солти немедленно приехал сюда, узнав, что я заболел. Оказалось, что акции, которые я держал для него в трасте, составляют контрольный пакет. Солти был шокирован моим состоянием и немедленно принялся за лечение. Думаю, у него все получится. Акции я ему вернул, чтобы он обладал правом голоса. Вдвоем нам удается противодействовать безумствам Джима Брэдиссона. Но Солти угораздило влюбиться. Думаю, все подстроила миссис Брэдиссон. Но Солти собирается жениться, а значит, акции неминуемо попадут в руки этой женщины. Я хочу, чтобы вы составили договор об объединении наших пакетов акций и…
Его прервал отрывистый звук: Солти бил в сковороду большой ложкой, сообщая таким образом, что обед готов.
– Я сделаю так, чтобы Солти подписал договор, по которому он объединит свой пакет акций с моим, – торопливо продолжил Кларк, когда звон стих. – Я хотел, чтобы вы заранее знали мотивы моих поступков и не задавали слишком много лишних вопросов. Солти будет страдать, если узнает, что я сомневаюсь в его избраннице.
– Понятно, – сказал Мейсон. – И это все?
– Нет, есть еще проблемы, но их я могу обсуждать лишь в присутствии Солти.
– В чем они состоят?
– Обвинение в мошенничестве. Я хочу, чтобы вы представляли ответчика. Процесс вы неминуемо проиграете. Абсолютно не за что зацепиться.
– Кто будет выступать в качестве истца?
– Корпорация.
– Минутку. Вы собираетесь нанять меня, чтобы контролировать обе стороны в тяжбе и…
– Нет, вы меня не поняли, – прервал его Кларк. – Выиграйте, если сумеете, но это сделать невозможно. Дело обречено еще до начала процесса.
– Зачем тогда обращаться в суд?
На мгновение показалось, что Кларк собирается открыть перед Мейсоном все карты, поговорить с адвокатом совершенно откровенно. Затем вновь раздался звон сковороды, сопровождаемый голосом Солти:
– Если вы сейчас же не придете, я все выброшу.
– Я не могу посвятить вас во все нюансы дела, – резко произнес Кларк.
– В этом случае я отказываюсь вести его, – ответил адвокат.
Кларк усмехнулся:
– В любом случае мы можем пообедать вместе и все обговорить. Думаю, вы согласитесь взяться за это дело, когда больше о нем узнаете. Вам предстоит разгадать тайну. Кроме того, Джим Брэдиссон дюжинами скупает рудники у Хейуорда Смола. На мой взгляд, здесь не все чисто. Но сначала – обед.
Глава 3
Все расположились вокруг огня, на котором сейчас в котелке закипала вода для мытья посуды. Солти, двигавшийся на первый взгляд несколько неуклюже, казалось, все делал без малейшего усилия. Обед состоял из хорошо проваренных бобов, блюда, приготовленного из нарезанной ломтиками вяленой оленины, тушенной с томатами, луком и перцем, холодных лепешек, густой патоки и горячего чая в больших эмалированных кружках.
Бэннинг Кларк с жадностью набросился на еду и скоро уже протянул пустую тарелку за второй порцией.
Глаза Солти весело заблестели.
– Всего пару месяцев назад, – сказал он, – Бэннинг только играл с едой, ничего не мог есть.
– Верно, – согласился Кларк. – Сердце болело, состояние ухудшалось с каждым днем. Врачи пичкали меня лекарствами, запрещали двигаться и наконец приковали к постели. Потом появился Солти и поставил свой диагноз. Сказал, что мне нужно жить на природе. Врач, в свою очередь, сказал, что это убьет меня. Солти разбил лагерь в саду кактусов и перенес меня сюда. С той поры я живу на свежем воздухе, потребляю привычную пищу и чувствую себя все лучше и лучше с каждым днем.
– Сердечная мышца ничем не отличается от других, – безапелляционно заявил Солти. – От вялой жизни все мышцы становятся вялыми и дряблыми. Самое главное – воздух и солнце. Впрочем, от местных условий я тоже не в восторге. Воздух не такой, как в пустыне. Все не так уж плохо, но когда с океана приходит туман… брр! – Солти поежился при одной мысли об этом.
– Скоро выберемся отсюда, – пообещал Кларк. – Солти, мисс Стрит захватила с собой портативную пишущую машинку. Мейсон может надиктовать договор о слиянии наших пакетов акций, мы подпишем документ прямо здесь, чтобы избавить мистера Мейсона от необходимости приезжать сюда еще раз.
– Меня устраивает.
– А как насчет дела о мошенничестве? – поинтересовался Мейсон.
– Я вынужден посвятить вас в некоторые детали моей жизни здесь, чтобы вы поняли ситуацию в целом, – ответил Кларк. – В доме живет медсестра Велма Старлер, которая присматривает за мной. К тому же у меня есть чудаковатая экономка, Нелл Симс. Она владеет рестораном в Мохаве, в который мы с Солти иногда заходили, когда бывали в тех краях. После смерти моей жены Нелл переехала сюда.
– Вероятно, она привязана к вам, – предположил Мейсон.
– Только не в том смысле, что вы думаете, – со смехом ответил Кларк. – Она замужем, у нее есть дочь лет двадцати от первого брака. Очень своеобразная женщина. Ее муж, Пит Симс, не менее занятен, но по-своему. Пит в основном занимается тем, что подкладывает самородки в ничего не стоящие прииски, потом продает их по завышенной цене. Отпетый мошенник и запойный пьяница, испытывающий полное отвращение к труду. Хейуорд Смол – маклер по операциям с приисками и администратор – немного занимается психиатрией и внушением. Он и рассказал Питу о раздвоении личности около года назад. С тех пор Пит превратил свое второе «я» в козла отпущения. Нелепо до крайности, но сам он относится к происходящему с какой-то наивной искренностью. Например, он заявляет, что по его разрешению Смол производил над ним какие-то опыты, связанные с гипнозом, которые немедленно выявили второе «я». Но особенно смешно, что сам Пит знает так мало о раздвоении личности, что рассказы его звучат совершенно неубедительно. Он просто продолжает пить и прокручивать свои аферы, а потом сваливает все грехи на свое второе «я», мистическую личность, которую он называет Боб.
