Прикрыв глаза, загонщик прошептал:
Злобный дух, злобный дух!
Уйди прочь, пропади.
Не касайся ни рук, ни ног,
Ни головы, ни тела,
Ни волос, ни ногтей,
Ни нарт, ни одёжи.
Что моё - то моё.
Что твоё - то твоё.
Ты - от Льда, я - от Огня.
Да будет так!
Теперь и навсегда!
Вот и всё. Теперь находка была очищена от скверны.
Загонщик снял рукавицу, плюнул на пальцы и потёр вещицу, соскребая с неё грязь. Соблазн, великий соблазн! Но как чудесно было прикоснуться к нему! Будто не зелёная льдинка, а сам Огонь запрыгнул к нему на ладонь.
- Дошли наши, - услышал он голос Сполоха. - Разглядывают что-то.
Сыну вождя было скучно. Он стоял, притоптывая, на одном месте и неотрывно следил за вождём и стариком. Тонкое продолговатое лицо его будто одеревенело, превратилось в маску, в прорезях которой двигались маленькие, глубоко посаженные глаза. Короткая русая бородёнка подрагивала от лёгкого ветра. И весь он - приземистый, щуплый - скукожился от мороза и ветра, весь утонул в меховике.
Головня поднял на него глаза, сказал:
- Глянь-ка, что нашёл.
Сполох рассеянно опустил взор, потом раскрыл рот и торопко сбежал вниз по склону.
- Чтоб мне провалиться... Дай-ка посмотреть. - Потянул к находке руки, но тут же одёрнул ладонь. - Заклинание творил уже?
- Первым делом.
- Надо ж, зелёная, как изумруд... Я таких не видал никогда. - Сполох благоговейно принял вещицу и затаил дыхание, словно боялся сдуть "льдинку" с ладони. Прохрипел, подняв глаза на Головню: - Хорошо, Светозара нет, земля мне в глотку. Он бы тут хай поднял...
- Ну ладно, - сказал Головня, отбирая находку. - Хорош пялиться.
- Чего задристал-то? - усмехнулся Сполох. - Всё равно же узнают. Такую вещь в тайне не сохранишь.
- Ну да, если ты много болтать станешь...
Сполох прищурился, хмыкнул.
- Я-то смолчу. Сам не сболтни, земля мне в уши.
И отошёл к почти потухшему костру, подбросил в огонь мха. А Головня вернулся к работе. Но дело не спорилось. Из головы не выходили мысли о находке. Если и впрямь узнают, что тогда? Отец Огневик со свету сживёт.
Так он и пыхтел, огрызаясь на лукавые остроты товарища, пока не вернулись вождь со стариком. Оба имели весьма озадаченный вид. Издали было слышно, как спорят.
- Сам говоришь, что подслеповат, - напирал вождь. - Может, обмишулился?
- Как же, обмишулился! - язвительно отвечал Пламяслав. - Ты из меня дурака-то не делай. Я в Небесные горы ходил и большую воду видел. Я сказы древние помню и с прошлым Отцом как с тобой толковал. Огневик тогда мальчишкой был, пацаном несмышлёным! А я уже за Большим-И-Старым ходил. Думаешь, из ума выжил?
Они спешились, вождь крикнул сыну, чтобы расседлал лошадей. Затем бросил взгляд на Головню.
- Не торопишься, я вижу. Сполох, подмогни ему. - От гулкого голоса вождя прокатывалась трясучка по всему телу. Не голос - гром. Да и лицо было ему под стать: скуластое, с широкой бородой, а глаза выпуклые - не глаза, а блестящие камушки.
Старик снял со своей лошади тюки, развязал один из них, потащил наружу кусок кровавой мёрзлой требухи. Вождь повернулся к нему. - Так значит, не видел таких ран, говоришь?
- Что ж я, совсем без памяти? - Пламяслав бросил требуху, выпрямился, глянул гневно на вождя: угольки чёрных глаз так и сверкнули. Нижняя губа задрожала от обиды. - Я расскажу тебе, как встретил чёрных пришельцев, вождь. В тот день я держал путь к большой воде - там были места, богатые тюленями. Мы жили тогда близ Великой реки, кормились птицей и рыбой, а Большим-И-Старым мы звали не рогатого и копытного, а усатого и плосконогого. Я искал новые лежбища тюленей для общины, потому что старые оскудели: зловредный Лёд уводил от нас добычу, ослаблял наши тела. Я ехал на собаках. Лёд загромоздил крыльями небо, напрочь стёр окоём, так что тундра слилась с пеленой облаков, петлёй выгнулась назад, как кусок размягчённой кожи. В какой-то миг я заметил, что псы забирают вправо. Я обернулся, посмотрел на свой след: так и было, полоса искривлялась, я больше не ехал к большой воде. Неведомая сила тянула собак в сторону, словно их манили кормёжка и сон. Я подумал: "Лёд ворожит. Хочет погубить меня и собак". Я прощупал глазами округу, высмотрел впереди едва заметные облачка сизого дыма - будто подпалины на боках оленя. Я не знал, что это было: призраки, скользящие в слюдяной дымке неба, или угольная сажа. А псы вдруг ухнули в разверзшуюся пропасть, и я ухнул вслед за ними, полетел вниз по косогору. Я попал в балку, в широкий овраг - края его тонули в бледном мареве. На дне оврага я заметил две собачьи упряжки: горбы из шкур топорщились на коротких и широких санях. Из горбов торчало по скошенной трубе, испускавшей слабый чёрный дымок, а рядом, почти слившись с серыми буграми, отдыхали собаки, полузасыпанные порошей. Едва я появился на склоне, псы вскочили и залаяли, точно свора крикливых бесенят. Я ухватился за вожжи, потянул их, боясь приблизиться к странным нартам. Шерстяные бугры затрепетали, пошли волнами, и наружу выскочили существа, от вида которых меня чуть не стошнило. Их лица были черны как зола и уродливо безбороды, а одежда желтела выскобленной кожей, будто из неё вырвали все до единого волоски, зато на ногах она трепетала густыми лохмами. Головы демонов, увитые песцовым и лисьим мехом, походили на угольные шары, а зубы, блеснувшие в прорези вывернутых губ, сверкали как лёд. Я не сомневался - то были духи земли, тёмные демоны, забирающие души. Я смотрел в их разъятые очи и шептал молитву Огню. Бог тепла помог мне. В последний миг я сумел укротить ошалевших псов и крикнул им: "Хей, хей! Уходим отсюда". Собаки взяли влево и помчались прочь, а демоны защёлкали языками, досадуя, что я ушёл от них. Вот как было дело!
В удивлении и трепете выслушали загонщики этот рассказ. В удивлении, ибо не раз уже слышали его и знали наизусть. В трепете, потому что всякий раз он вызывал у них волнение. Шутка ли - встретить чёрных пришельцев! Никто в общине не видел их, кроме Пламяслава. А слухи ходили разные. Говорили, будто пришельцы умеют летать по воздуху и лишать жизни на расстоянии. Утверждали, будто они питаются тёмной водой из глубин земли, а обычная пища для них - мерзость. Один гость из закаменного края, пришедший менять бронзовые блюда на пушнину и рыбий зуб, толковал, будто пришельцев создал Огонь, чтоб защитить людей от духов Льда, потому-то, дескать, они чёрны как зола.
Пламяслав же, закончив рассказ, вернулся к спору с вождём:
- Ежели пришельцы, то где жилище на нартах? Где труба? Не было там ни того, ни другого, сам видел. А стало быть - колдун.
Вождь пожимал плечами - мало ли какие пришельцы бывают?
- Ты видел раны у волков, - говорил он. - Будь это колдун, он бы наложил заклятье. А тут - словно зверь рогом пронзил. Пришельцы и есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
