– Эй, дорогой! – услышал Дик словно сквозь вату.
Он отмахнулся от наваждения – паучьи змеи не умеют разговаривать, но голос продолжал настаивать:
– Ну давай же, открывай глазки!
Шесть секунд прошло, но судороги все еще не наступали. Это было неправильно, и значит, с этим следовало разобраться. Дик напрягся и попытался открыть вроде как уже открытые глаза… Никакого забрала на голове не обнаружилось, равно как и тесных объятий скафандра. Не наблюдалось и мерзкой трясины, также как грязно-серых пейзажей, подернутых мелкой сеткой непрекращающихся ни на секунду дождей малопривлекательной планеты Промашки. Не было свисающей с неимоверной высоты плети плакучего ротанга. А также смертоносной паучьей змеи. Не было ничего из того кошмара с планеты Промашка, который приснился Ричарду Сандерсу… Вокруг царил лишь мягкий полумрак шикарной спальни двухкомнатного сьюта одного из самых дорогих отелей «Майти Новус» на совсем другой планете – Ривьере-4, славящейся своими уютными песчаными пляжами, солнечной погодой и лучшим гостиничным сервисом среди всех миров американского сектора влияния.
Слева раздался манящий шелест, и Сандерс повернулся на другой бок. В непосредственной близости от огромного сексодрома, на котором Сандерс и вынырнул из коварной западни Промашки, роскошная платиновая блондинка натягивала чулки на стройные ножки. Больше на ней ничего не было.
– Ну наконец-то, – торжествующе произнесла она, заметив пробуждение партнера, – проснулся-таки!
Дик расслабился. Вот дьявол, это был просто ночной кошмар… Он еще раз, с искренним удовольствием, окинул взглядом одевающуюся женщину. Как же ее зовут? Амалия, Глэдис, Сэнди? Дик принялся лениво перебирать женские имена в алфавитном порядке, пытаясь определить, какое из них подходит блондинке, но так и не смог сделать правильный выбор. Голова после вчерашнего гудела, как пивной котел, – не стоило так злоупотреблять крепкими коктейлями вперемешку со «стар-хайникеном». Но, хвала звездам, глобус сильно напрягать не пришлось – красотка сама пришла ему на помощь:
– Неужто, мой сладкий, ты не хочешь поцеловать свою Веру на прощание?
– Ну-у-у, – промычал Дик, окидывая соседку по постели уже более внимательным взглядом.
Черт, он вчера так набрался, что никак не мог вспомнить, где и как он ее подцепил. Но как говорится, мастерство не пропьешь – похоже, ему удалось подцепить самую шикарную женщину вчерашнего вечера (в этом отеле контингент менялся постоянно, и, появившись на следующий день, можно было не обнаружить вчерашнюю подружку, зато глазам представала дюжина новых кандидаток). Так что здесь все было в порядке. Вот только подробностей явно бурной ночи он припомнить не смог. А значит, следовало тут же освежить впечатления…
– Да, я… очень даже хочу поцеловать свою Веру… и знаешь, не только поцеловать!
Он скользнул в ее сторону, схватил красотку за гибкую талию и резко потянул на себя. Вера с удовольствием взвизгнула, отчаянно взбрыкнула смуглыми ножками и, хохоча, очутилась на ложе – она понимала правила игры. Потом наступил черед сладостных минут, до предела заполненных возней, придыханиями и приглушенными стонами, которые завершились к обоюдному удовольствию пароксизмом блаженства…
Чуть позже, жадно вдыхая ароматную смесь нововенерианской травки пополам с синтетической нирван-пыльцой, Дик поинтересовался, поглядывая в потолок, под которым плавающие клубы разноцветного дыма складывались в объемные композиции:
– Слушай, куколка, а что означает твое «на прощание»? Разве мы уже надоели друг другу?
Девушка недоуменно посмотрела на него:
– Ты что, уже забыл?
– А что я должен был помнить? – переспросил Счастливчик, нежно поглаживая ее по коже в том месте, где после бурного оргазма проявилась так называемая «экстрим-татуировка», которая обычно была не видна и о ней мог знать только любовник. Такие украшения в последнее время вошли в моду среди любительниц острых ощущений. Обычно женщины выкалывали пульсирующее сердечко, пробитое стрелой, или коротенькую вспыхивающую надпись типа «Ай лав ю», «Ай нид ю» или «Кисс май дарлинг». Но Вера, похоже, соригинальничала – на коже, сохранившей свою ослепительную белизну из-за того, что она, как видно, принадлежала к той части женского населения Содружества, которая считала, что след от трусиков на золотистой от загара коже выглядит более пикантно, чем ровный загар, свернулась кольцом зеленая змейка. И не просто свернулась, а кусала себя за хвост.
– Ну ты нахал! – Вера ущипнула Дика за руку. – Нельзя так явно показывать женщине, что ты пропускаешь ее слова мимо ушей! – Тут она иронично улыбнулась. – Хотя вы, мужчины, всегда так поступаете… Я тебе уже говорила вчера вечером, когда мы поднимались в твой номер. Вчера пришла светограмма. У моего босса возникли какие-то затруднения. К тому же слимы стакнулись с глюкерами, и он хочет, чтобы я перестала загорать на солнышке и вернулась на службу. Так что, мой сладкий, я покидаю Ривьеру ближайшим рейсом, регистрация на который, – она бросила быстрый взгляд на настенный таймер, – заканчивается через час двадцать.
– Может быть, полетишь следующим? – поинтересовался Дик, пропустив мимо ушей жаргонные словечки, которых никогда прежде не слышал, ибо уже прикидывал в уме, кого из перспективных кандидатур наметить на вечер. Когда наступал неизбежный момент разлуки, он легко расставался с женщинами. Правда, эта крошка чем-то затронула его за живое и расставаться вот так, после первой ночи, не было никакого желания.
– Я бы с удовольствием, но мой босс немотивированной задержки не поймет.
– Ты такая незаменимая? Интересно, в какой области? Послушай, а чем занимается малышка Вера в свободное от отдыха время?
Вера прижала свой палец к губам Счастливчика.
– Но я же не спрашиваю, чем занимается малыш Дик!
Он расхохотался. Сандерс ценил в людях, а в женщинах особенно, чувство полной самодостаточности. Похоже, это не столько он вчера снял Веру, сколько она решила устроить себе славную ночку «с этим красавчиком». И никаких обязательств и пустых надежд.
– Все, сдаюсь, сдаюсь!
Он попытался увлечь ее повторить пару поз из «Камасутры», но Вера покачала головой:
– Увы, мой сладкий, наш скоротечный роман подошел к своему эпилогу.
– Надеюсь, он пришелся тебе по душе?
– Кто?
– Не кто, а что. – Ричард напустил на свое мужественное лицо значительный вид и крепко прижал девушку к груди. – Эпилог нашего романа.
Она не сразу, но все же отстранилась.
– Да, единственное, о чем следует пожалеть, так это о его скоротечности. Ну а теперь, ради звезд, отпусти меня. Нужно еще отдать распоряжения кибербою, пусть отнесет мой багаж на корабль.
Дик демонстративно спрятал руки за спину. Вера покинула ложе, собрала разбросанную по полу одежду, поправила перед зеркалом волосы и здесь заметила лежащий на каминной полке коммуникатор. Многозначительно оглянувшись на Дика, который до этого момента с удовольствием наблюдал за всеми манипуляциями любовницы, девушка набрала на микроклавиатуре какой-то текст.
– Это что, прощальная любовная записка? – лениво поинтересовался Счастливчик, который, если говорить честно, не любил, когда трогали его интимные вещи.
– Я не любительница записок, тем более занесенных в чужую электронную память. Просто если как-нибудь тебе вспомнится этот милый уголок и захочется связаться со мной, наберешь код, который оставляю на память.
С этими словами она накинула на себя одежду и покинула номер.
Сандерс еще пару минут понежился в постели, припоминая последние полчаса, к тому же чуть погодя в памяти всплыло еще несколько приятных эпизодов из прошедшей ночи, а затем поднялся и проследовал в душ.
Спустя десять минут он вышел на лоджию своего номера и бросил взгляд на бирюзовый океан, кое-где расцвеченный разноцветными мазками прогулочных яхт и катамаранов. Итак, роман закончился, да здравствует новый роман! А чем еще прикажете заниматься на курортной планете, полной всяческих соблазнов, половозрелому мужчине в расцвете сил и энергии, правда, слегка уставшему от постоянных треволнений на службе и заслужившему хотя бы месяц полноценного отдыха? А индивидуальный код, оставленный в коммуникаторе, он сотрет позже. Встречаться с бывшей партнершей по курортному сексу он не собирался: вряд ли Вера будет также хороша в обычной обстановке, как была на Ривьере-4. По жизни Счастливчик неукоснительно следовал нескольким принципам, которые были призваны облегчать ему жизнь, и один из них звучал так: «Никогда не пытайся дважды войти в одну и ту же реку». Его действие можно было распространить также и на курортные романы.
Он вернулся в номер, заказал легкий завтрак из омлета с таирским салатом, ростбифа и бокала зоммельдарского вина и выпустил в потолок клуб разноцветного дыма, похожего на кочан брюссельской капусты. До конца отпуска оставалось еще две недели, и надо постараться, чтобы они прошли с максимальной пользой. Сандерс не собирался ни на йоту отступать от того образа плейбоя – прожигателя жизни, который избрал для себя на все время пребывания на Ривьере-4, постаравшись получить от этого максимум удовольствия и… терапевтического эффекта. Ради справедливости следовало признать, что куколка с редким именем Вера весьма этому способствовала. До нее он уже окучил тут с полдюжины кисок, возьмем хотя бы тех же Амалию, Глэдис или Сэнди по прозвищу Сдоба, но Вера…
