Моя комната, длинная, с открытыми всем ветрам окнами, похожа на корабль. Кровать металлическая, белая, с латунными шишечками; одеяла на ней темно-синие, а простыни и наволочки — в шотландскую клетку. Она очень удобная, но я никогда не тороплюсь лечь спать. Ночью я прекрасно себя чувствую и стараюсь не заснуть как можно дольше. Это тоже часть моего кошачьего имиджа.
Итак, проглотив таблетки, легла в ожидании, когда боль утихнет. Но тут дверь распахнулась — пришла Мария в поисках журнала с какой-то особенной вязкой.
— Он у Хэзел, — раздраженно сказала я.
Сестра посмотрела на меня:
— Кон, что-нибудь случилось?
— О нет! Дом по уши в грязи, миссис Фини воркует над этим чертовым ребенком, а ты спрашиваешь, не случилось ли что-нибудь!
— Ты идиотка. Можно подумать, Эйлин забеременела нарочно.
— Жаль, что никто вовремя не сказал ей, что образование — прекрасная вещь.
Мария проигнорировала мои слова.
— Надо что-нибудь подарить ребенку, мама обязательно бы так сделала.
— Мама любит маленьких детей.
— А ты нет?
— Этого определенно нет. И вообще, люди как вид вымирать не собираются!
Глаза у Марии полезли на лоб.
— Ты что, серьезно?
— Угу.
Я была абсолютно серьезна. Думая о браке, я всегда старалась не думать о детях. В сложных, всепоглощающих отношениях между мужчиной и женщиной детям места нет. Мария, разумеется, совсем другая. Они с Робином начали встречаться еще в школе, и их совместная жизнь будет размеренной и довольно нудной.
Сестра встала с края моей кровати.
— Не забудь спросить Хэзел про этот журнал.
— А ты не забудь, что нам придется самим убрать этот дом за три дня.
Я замолчала, вспомнив, что во вторник Комитет по общественным мероприятиям в офисе устраивает соревнование по боулингу.
— По возможности за два, — поправилась я. — Скорее всего, придется прерваться во вторник.
Наш офис располагался в новом здании, я работала на третьем этаже. На следующее утро я выходила из лифта вместе с Хэзел и Пег Фитцпатрик, когда мимо нас пронесся Брайан, мрачный, как грозовая туча.
— А что случилось с ним? — осведомилась я.
— Фрейзер, — ответил Джим Мерфи. — Устроил ему разнос за то, что он задержался с почтой.
И разносы К.Ф. на этом, похоже, не закончились. Журнал присутствия, в котором я собиралась расписаться, был убран. Крайний срок прихода был девять ноль пять, и по моим часам у меня была в запасе еще минута.
— Вот ты ему об этом и скажи! — предложил Джим.
Понедельник удался на славу. Размышляя о дезертирстве миссис Фини, я пришла к выводу, что пора принимать экстренные меры. У меня оставался один день от отпуска, и я как раз просила мистера Фоли, руководителя нашего отдела, чтобы он разрешил мне использовать его в среду, когда у него зазвонил телефон.
— Хорошо, Кен, я пришлю ее наверх.
Он улыбнулся мне поверх трубки.
Кусочки головоломки, слишком невероятной, чтобы быть правдой, складывались вместе — Олив Роше, на свое несчастье машинистка К.Ф., плакала этим утром в раздевалке.
— Мисс Роше ушла домой, и мистер Фрейзер хочет, чтобы вы ее заменили.
— Я?!
— Вы, — подмигнул мне мистер Фоли.
Брайан помог мне донести мою пишущую машинку до лифта, и я рада была заметить, что к нему вернулась его улыбка. Если к ней добавить копну волнистых темных волос, серые глаза и около шести футов гибкого тела, получается просто картинка. Родители его умерли, и он жил со старшим братом, который был его опекуном.
— Что ты натворила, чтобы заслужить такое? — поинтересовался он, пока мы поднимались.
Я в общих чертах рассказала ему о вчерашней неразберихе, и он всю дорогу покатывался со смеху. Признаться, я была потрясена, попав на пятый этаж. Ох уж мне эти свободные пространства! Кругом сотрудники, стол Олив пуст, так же как и офис К.Ф. со стеклянными стенами. За окнами снова сплошное пространство: облака, плывущие на юг, верхушка колокольни на территории Тринити-Колледж и чайки, греющиеся на зеленой стеклянной крыше.
— Похоже на морг, — с отвращением объявила я.
Брайан плюхнулся на стол.
— Тебе лучше идти, — неохотно произнесла я. — Я не знаю, где он, но он может вернуться в любой момент.
Оставшись одна, я огляделась. Коричневая фетровая шляпа, одиноко висящая на вешалке, казалось, подтверждала, что уже не налезает на распухшую от самомнения голову. Кресло хозяина, однако, смотрелось привлекательно. Его обивка была из крапчатого твида, подлокотники очень широкие, и оно вращалось. Я покрутилась туда-сюда на пробу, а потом медленно повернулась по кругу. Почти развернувшись, я услышала покашливание.
Я остановилась, чувствуя себя как бабочка на булавке. К.Ф., развалясь, сидел на стуле перед столом.
— Надеюсь, вы уже закончили.
Его глаза, казалось, засветились удовольствием при виде моего смущения.
— Боюсь, что не смогу записать свои сообщения на пленку для вас, — продолжил он. — Наш магнитофон на ремонте.
— Ничего страшного, — холодно ответила я и устало приготовилась записывать. Но я ошиблась. Через пару минут он на секунду прервался, чтобы спросить: «Я не очень быстро диктую?» — а потом продолжил — в два раза быстрее. Самое странное то, что, слушая краткие правильные предложения, я обнаружила, что мне нравится этот процесс. Он говорил ритмично, четко проговаривая «р». Наконец все закончилось.
— Извините, что так вышло. Завтра нам должны вернуть магнитофон.
— Ничего страшного, — повторила я и встала.
К.Ф. все еще сидел, положив одну широкую ладонь на стол.
— Ну, — непринужденно заговорил он, — как у вас сегодня дела?
— Могли быть и лучше, — угрюмо ответила я.
— Значит, нас уже двое, — неожиданно заявил К.Ф. — Какие у вас проблемы?
Что ж, сам напросился.
— Я не люблю, когда меня отмечают в четыре минуты девятого.
Его лицо осталось невозмутимым.
— Книга на третьем этаже была открыта до девяти семи или восьми.
— До девяти четырех, — сердито поправила я. Он вопросительно посмотрел на меня, а я с сочувствием глядела на него. Его волосы были такими гладкими и короткими, что только привлекали внимание к высокому широкому лбу и удлиненным щекам. Его нос явно имел намек на курносость, а лицо, хотя раньше я этого не замечала, было каким-то кривобоким.
— Если у меня сажа на носу или мышь бежит по рукаву, скажите мне сразу. — Прежде чем заговорить снова, он с интересом понаблюдал, как я заливаюсь краской. — Собственно говоря, сегодняшнее утро и для меня началось не лучшим образом. Если я ошибся со временем, прошу меня извинить. Попросите Мерфи принести мне книгу, и я все улажу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
