- Для увлеченных людей время всегда в дефиците, - безразлично согласился Андрей. Он небрежно вырисовывал нити такелажа под дутым остовом воздушного корабля, воспользовавшись салфеткой и трехцветным карандашом, ожидая, когда его новый знакомый поведает обещанное "любопытное".
- Скажите, вы художник?
- Нет, - Грачев отложил рисунок и глотнул из запотевшего бокала. - Лишь в каком-то роде… А вы, я понял, ученый?
- Я не занимаюсь наукой. Я - уфолог. Знаете, почему я так противопоставляю? Уфологии чужда точность, исчислимые величины, даже какие-нибудь раз и навсегда застывшие понятия. Она нечто среднее между отрешенной от дел земных философией и подлинным искусством. Если бы вы спросили художник ли я, то я ответил бы созвучно вам: "В каком-то роде".
- Я думал, уфология не занимается ничем кроме сомнительной статистики.
- Стоп! - Вальский предостерегающе поднял палец. - Мы не занимаемся статистикой, хотя обращаемся к ней. Возможно, вы не поймете меня, и будете думать как заблуждающееся большинство, но вот что я скажу… Уфология уже сейчас делает серьезные, весьма серьезные выводы и создает стройные всеобъясняющие теории. Уфология - это мировоззрение. Новое воззрение на мир, на человечество, на его культуру и на его возможный потенциал в этом мире.
- То есть нечто похоже на алхимию средневековая?
- Алхимия древнее египетских пирамид. Если же брать ее средневековый излом, то можно утверждать: она самая явилась истоком нашего прогресса. Но не будем блуждать в веках. Скажите, Вы знакомы с посланием Внеземного разума?
Грачев в служебном порядке был посвящен в сообщения, полученные Советом Европы и некоторыми правительствами года три назад. Смысл, или лучше сказать состав тех посланий казался противоречивым и хаотичным, будто некий параноик, овладевший кодовым передатчиком, поспешил самовыразиться. По существу они не несли никакой логики и вряд ли имели конкретную цель; набор слов, предложений, взаимоисключающих советов. Даже всесторонний анализ, предпринятый МСОСБ, не прояснял ничего. Источник остался необнаруженным. И те, кто утверждал, что Земля вновь имеет дело с Высшим разумом, пожалуй, выглядели не предпочтительнее говоривших: " здесь всего то остроумная шутка".
Сам Грачев допускал, что информация на уровне правительств не обязательно есть розыгрыш, не исключая связи этих событий с двумя таинственными предсказаниями катастроф, парадом НЛО над Бирмой, даже марсианским Сфинксом и многим другим. "Всякое возможно,- нужно уметь быть над этим всяким" - часто вспоминал он излюбленный псевдоафоризм, Филипса и думал, что немаловажное наследие ушедшего века - скептика, владеет умами, порой вопреки фактам. На его взгляд было разумнее оставаться над версиями, а значит предполагать многие возможности и холодно взвешивать их.
Разговор с господином Вальским мог оказаться полезным и Андрей, продолжая разыгрывать удобную роль недоверчивого спорщика, ответил:
- Да, мне известны эти шедевры, квинтэссенция звездной мысли.
- Надеюсь не только из прессы? - осведомился уфолог, стараясь не замечать наигранную иронию Грачева.
- Мне удалось ознакомиться с текстами и комментариями к ним. Но к чему вы об этом?
- Вы хотели сказать, "глупыми текстами"? Они действительно выглядят так. В них нет никакого шифра, как пытаются представить некоторые, любящие видеть сложность во всем, мозги. А я понял их смысл сразу. Глупо то, что человечество, располагая неопровержимыми доказательствами близости контакта, все еще чванливо решает вопрос, оброненный глупцом: " Одиноки ли мы во Вселенной?". Я говорю вам о контакте глобальном, не тех случайных, для нас необъяснимых явлениях небес, о которых привык слышать каждый. Говорю о контакте, как о широком соприкосновении двух или нескольких цивилизаций, может быть их столкновении.
- Оказывается, уфология смелая наука. Не слишком ли скоропалительны такие выводы? - Грачев слегка отстранился от клубов табачного дыма выбрасываемого с шумом разгоряченным собеседником. - Почему вы убеждены в близости контакта? Он мог состояться тысячи лет назад или еще через тысячи лет, после того как мы сидим здесь.
- Я уверен! - Вальский недолго смотрел на него поверх очков. - Хорошо, объясню почему. - Он придвинулся к столу и одним глотком допил остаток виски. - Мы стоим на пороге взрыва: науки, техники, технологий. Цепной реакции прогресса, подобной той, что была в XX веке. Подобной, но гораздо более мощной. Этот взрыв уже очень скоро вынесет человечество в далекий космос. Нам станут доступны другие миры! Вы представляете, что это значит?! Теперешние робкие шаги к Марсу, попытки достигнуть спутников Юпитера, которыми вы, русские и американцы так гордитесь, будут выглядеть просто карикатурно. Вот-вот мы поймем, что же есть пространство на самом деле. Мы найдем Двери и подберем к ним ключ. И наш мир, представляете?: музыка и грохот, разум и безумие, машины, оружие, любовь, болезни хлынут в ненастолько далекий космос! Мы узнаем новые страсти, совершенно другие проблемы, может другую мораль! И те, следящие за нами тысячелетия, знают об этом лучше любого из нас. Они давно ждут, когда настанет Наше Время. Ждут с тревогой, как беременная тяжелых родов. До великих перемен, господин Грачев, остается десяток-другой дней! Вы удивлены?
- Больше тем, что слышу это от уфолога.
Альберт Вальский рассмеялся, и глаза его сузились. Он вертел между пальцами пустую рюмку и поверх очков поглядывал на Грачева.
- Почему, вы, уфолог, предрекаете столь сказочный прорыв. Быстрая экспансия к звездам мне представляется крайне сомнительной.
- Вы зря не следите за последними достижениями… Особо в полевой физике.
- Если находится время, я листаю популярные журналы. Физика поля… Кажется авангард в этой области - научный центр близ Новой Зеландии?
- Подобных центров много, но, раз вы слышали о лаборатории Мюррея,
мне необходимо добавить или просто напомнить: именно там рождается наше фантастическое будущее.
- Господин Вальский, вы всерьез думаете о практической стороне их теорий?
- Бог мой, вы, что, не понимаете?! Не понимаете, каким нелепым, неотличимым от паровой машины, начинает казаться привод наших ультрасовременных планетолетов?! - Уфолог встал, небрежно и требовательно заказал виски. Пока за переплетением узорчатых решеток исполняли его прихоть, оба они молчали. Вальский, сопя, покуривал длинную золотистую сигарету. Грачев пытался разобраться в лавине восторженного бреда, обрушенного подвыпившим собеседником. "Если этот тип недалек от истины, - подумывал он, - тогда какого сорта истинность утверждений Люси Белью?"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
