воссозданием государства Саудитов. Всё это не помешало султану отпраздновать Великую Победу, когда град Константина гулял больше месяца.
Затем вспыхнул конфликт с Али, Янинским пашой. Столь занимательная личность никак не могла избежать пристального внимания султана. Али воевал против всех всю свою долгую жизнь. Долгую — потому, что если считать год за три, а меньшего его нрав не заслуживал, то паша условно разменял третий век, когда наконец доигрался. Нет смысла описывать подробно его биографию, для понимания масштаба этой личности будет довольно одного примера. Узнав, что император французов развёлся с неспособной подарить ему наследника женой и ищет новую, Али решил, что это его шанс. В Париж полетело послание, в котором Али выражал глубочайшее уважение личности сумевшей ограбить столько стран, выражал сочувствие по поводу имеющейся проблемы и предлагал взять в жены своих дочерей. Всех. Трех «основных» и сколько-то побочных, Али так спешил, что сам ещё не успел сосчитать, но уверял, что Бонапарт не прогадает, кто-нибудь да родит, их уже ищут по всей Албании. Паша знал о сватовстве к австрийцам и понимал, что его владения не идут ни в какое сравнение, однако надеялся взять количеством там где не мог состязаться в качестве. К его удивлению и досаде, Наполеон отказал. В Париже вообще решили, что это шутка. Обиженный Али выждал момент и переметнулся к англичанам.
С этим противником султан расправился неожиданно легко. Против паши сыграло его богатство, не меньшее, чем можно было отыскать в самом Константинополе, будь он тогда разграблен. Против паши шли воевать с удовольствием, предвкушая богатую добычу. Вскоре голова самого Али и головы его сыновей отправились услаждать взор султана и отгонять от него хандру.
А хандрить было с чего. Махмуд никак не мог приступить к столь желаемым преобразования, всякий раз что-то случалось. Теперь полыхнула Греция.
Славные дети Эллады перерезали всех турок и евреев до которых смогли дотянуться, не разбирая возраста и пола, но будучи почти совершенно недоговороспособны, не имели возможности развить успех. Зверства греков вызвали отвращение и негодование со стороны европейцев. Англичане и французы негодовали особенно сильно, и тем и другим мерещился «русский след». Вскоре, однако, они убедились, что русское правительство здесь совершенно ни при чем и задумались. Не прошло и полугода от начала раздумий, как греки на Национальном Собрании провозгласили Независимое Государство и приняли Конституцию. Со всей Европы потянулись добровольцы…
Султан сражался как мог. Заключив мир с Персией (о, да, ещё и это), он собрал войска. Обратившись за помощью к Египетскому паше и пообещав тому Сирию, Махмуд получил ещё одну армию. Совместно с египтянами османы стали брать верх.
Европа возмутилась. Сочувствие к несчастным грекам росло как на дрожжах, и вылилось наконец в прямое вмешательство. Слова «эллин» и «герой» на время стали синонимами. Потоки добровольцев резко выросли. Греки тоже не отставали — они собрали ещё одно Национальное Собрание на котором приняли ещё одну Конституцию на всякий случай. Почти сразу в Лондоне была принята конвенция о греческой независимости, идеи которой довели до султана. Тот отказал и объединённый турецко-египетский флот был разгромлен эскадрами Англии, Франции и России.
Начавшаяся новая война с Россией была обречена изначально. Войск на подобное попросту не было, даже янычар, поскольку Махмуд уничтожил их корпус.
Суть конфликта получилась проста. Янычары обвинили султана в военных неудачах. Султан не согласился с этим выводом, и предложил свой, согласно которому военные неудачи случились из-за янычар. Разрешится конфликт не менее просто: наемные артиллеристы из Европы смели картечью янычар, затем разбомбили их казармы. После обязательных казней и конфискации имущества вопрос был закрыт.
В очередной раз проиграв русским и экспедиционному корпусу французов в Греции, султан пошёл на уступки.
Наступил мир.
Как раз в это время выяснилось, что европейские державы имеют разное представление о будущем Османской империи, что немало удивило и приободрило турок.
Россия поглядывала на сам Царьград, почему настаивала на особом виде дружбы, при котором военные корабли других стран не имеют права проходить через проливы. Франция никак не могла позабыть Египет и почти открыто стала поддерживать местного пашу. Англия не желала удачи ни тем, ни другим, рассчитывая занять особую роль в турецкой торговле.
Султан добрался до реформ, и видит Всевышний, тернист был его путь!
Махмуд увлечённо открывал школы и военные училища, боролся с взяточничеством и стремился как мог централизовать власть.
Увы — не оценил практически никто, начиная от чиновничества и духовенства и заканчивая простыми людьми, ибо реформы — штука недешевая.
Увы — Египетский паша устал ждать обещанную Сирию и решил отвоевать её сам.
Увы — армия султана была разгромлена египтянами и только вмешательство англичан (дипломатическое) и русских (физическое) помогло удержать власть.
В такой ситуации султан решил вернуть дипломатические представительства в столицы великих держав, отозванные было в годы греческого мятежа.
Глава 2
В которой делегация прибывает в Константинополь и знакомится с диспозицией.
— Никогда не чувствовал себя по-настоящему свободным человеком настолько, насколько чувствовал когда был крепостным. А теперь? Туда нельзя, сюда нельзя. Туда не ходи, сюда ходи. Принеси то, не знаю что. Отнеси это. Целуйте ручки всем дамам. И выправка, граф, не забывайте про выправку, вы дворянин или где? — ворчал сын Юльевич перед небольшим зеркалом, готовясь покинуть корабль.
Царьград оказался куда ближе, чем рассчитывал новоявленный аристократ. Что-то недоброе зрело на юге, потому делегация была сформирована со скоростью необыкновенной и сразу отправлена в путь.
Дорога вымотала его настолько, что он дал себе слово, зарок, любой ценой продвинуть дело железнодорожного сообщения как только сможет пр мере сил своих. Морской переход, принятый им сперва с облегчением, добил окончательно. Ступив на твёрдую землю, Степан перекрестился.
Глава делегации тоже глядел не соколом. Во-первых, он был, мягко говоря, удивлён подобному назначению. Во-вторых, прощание с домашними вышло нервным. Супруге отчего-то почудилось, что её муж непременно погибнет на чужбине, и она отказывалась отпускать его. Муж попытался разрядить ситуацию пошутив, что ей будет тяжелее чем ему, ведь он остаётся без супруги, тогда как она на
