звонить? Я у тебя вещь хочу одну позаимствовать. На время. Если не отдашь насовсем, конечно. У вас в прихожей, помнится, старый репродуктор на стенке висел. Он, наверно, еще диктора Левитана помнит. Так не могла бы ты, Ирочка, мне его предать через курьера? К нам должен скоро подойти курьер из «Кошелки», а я его попрошу зайти в вашу башню сначала. Если ты согласна приемник отдать, я с ним созвонюсь прямо сейчас и обо всем договорюсь, и об оплате тоже, не беспокойся.
Ирину просьба удивила. Да, конечно, висит у них в прихожей данный артефакт, по соседству с телефонным аппаратом размещен. Телефон винтажный вполне – из тяжелой черной пластмассы, больше похожей на керамику, с тугим диском для набора номера, на котором, кроме цифр, еще и буквы по окружности имеются, полустертые, правда. Если диск покрутить, он урчит очень приятно. А репродуктор – тот помоложе будет, не настолько стариной дышит, как довоенный телефон, однако предметы эти между собой неплохо сочетаются. Корпус приемника тоже черный, передняя панель с тканевой вставкой, больше напоминающей мешковину, на ней – птица в полете, чайка пластмассовая, белая. Приемник Ирине было жалко.
– Зачем он вам понадобился? – оттягивала с решением Ирина. – Если есть телевизор, два смартфона и планшет?
– Я тебе расскажу, а ты отдавать передумаешь, – ворчливо проговорила Таисия Петровна. – Ну так уж и быть. Мы тут с Есенией рассудили, что тревожные времена настают и громкоговоритель нам нужен для спокойствия. Те же инопланетяне разрушат в Москве коммуникационную систему, что делать будем? Или астрал перестанет пропускать радиоволны. Как будем сводки правительства слушать? А репродуктор не подведет.
– Ну и зачем вам старье наше? Закажите себе новенький в каком-нибудь интернет-магазине, вам завтра же привезут! Монокуляр вы ведь таким образом приобрели, и этот, как его… инфравизор…
– Ира, – сурово оборвала ее пенсионерка, – мы с Сеничкой должны быть рачительными! Нам следует вдумчиво распоряжаться расходами. По той же вышеназванной причине.
– А… приемник не работает. Давно уже, – радостно вспомнила Ирка о полной непригодности устройства радиооповещения к использованию.
– Теть Ир, все нормуль, уже работает! – раздался за спиной Ирины веселый и самодовольный голос племянницы.
Развернувшись в сторону прихожей, Ирина проводила взглядом тощую фигуру в широченной клетчатой рубахе и таких же несуразных фланелевых штанах, отметив, что Наталка направляется к себе в комнату с кухни, при этом старательно прячет за худосочным боком правую руку, потому что в ней, понятное дело, бутер с колбасой. И особенно это было понятно при виде Сержанта, который вышагивал за Наткой следом, всем видом изображая независимость и целеустремленность.
– Кто это там у тебя, Ириночка? – заинтересовалась Таисия Петровна. – Ты разве не одна сейчас?
– Это Наталья, племянница моя. Дочь двоюродного брата, – рассеянно ответила Ирина, соображая, слышала ли соседка, что приемник исправен, или пропустила мимо ушей.
И Наталка хороша, нашла когда хвастаться. Кстати, отчего она решила, что приемник исправен? Включала, что ли? Со стены снимала и присоединяла к розетке на кухне? И почему Ирка этот момент упустила?
Если будешь часами под душем плескаться, нашествие инопланетян пропустишь.
– Ира, ты хорошо девочку эту знаешь? – отвлек ее от размышлений озабоченный голос Таисии Петровны. – Я бы на твоем месте за имуществом присматривала. У вас с Алексеем не квартира, а сущая кунсткамера.
В каком-то смысле Валежнева-старшая была права. Соколовы обожали предметы старины, начиная от медных монет царской чеканки и заканчивая дореволюционной выделки шахматным столиком, инкрустированным перламутром с позолотой. Но предполагать, что Наталка, Мишина дочка, кровиночка, красть у родственников примется, а потом сдавать в ломбард ворованное, Ирина посчитала верхом нелепицы и кощунства. Да и как это выполнить чисто технически в нынешних-то условиях? Вот ведь какая Таисия! Ей только гадости о людях говорить.
– Я послежу за всем этим, спасибо, что надоумили, – чтобы не вступать в дебаты, расплывчато пообещала Ирина.
– Да? – с сомнением спросила Таисия Петровна, но тут же вернулась к волнующей ее теме: – Так ты отдашь приемничек-то, Иринка? Вот и племяшка твоя говорит, что он исправен. Что мне посыльному-то сказать?
– Скажите, пусть заходит, – обреченно ответила Ирина и добавила: – Но с возвратом. Слышите, Таисия Петровна? Категорически! Вещь я вам отдаю только до завершения скумбреца.
– Как ты сказала?! – изумилась Таисия. – До завершения чего? Не поняла я что-то, Ира!
Привязался же к ней этот сленг, комар его забодай! А все Наталка, ее лингвотворчество. По мнению студентки пищевого института, в Москве, стране и на планете в целом происходит в данный период времени конкретный абырвалг. Или полный скумбрец. Или – карпец, это уж на выбор говорящего, под настроение.
Кроме шуток, племянница обучалась в институте пищевой промышленности. Узнав об этом, Ирина ее спросила: «Почему? Почему не на айтишника какого-нибудь, не на маркетолога?» И получила вполне взвешенный и продуманный ответ: они с папкой считают, что такого количества менеджеров, айтишников и экономистов стране не нужно. Поэтому – либо строительный, либо пищевой. Но строительный ей не подходит, потому что она не любит ругаться матом.
– Не заморачивайтесь, Таисия Петровна. Оговорилась я. Хотела сказать – до завершения карантина. Таково мое условие. А если вы не согласны…
– Согласна! – вскричала Таисия Петровна. – Хотя ты могла бы и подарить. Однако мне посыльному звонить надо. Какой там у вас код домофона, подзабыла?
Назвав цифры кода, послушав короткие гудки и сунув умолкший смартфон в карман халата, Ирина в задумчивости направилась на кухню ставить чайник. Некая мысль начала тревожить ее, но смутная, не мысль даже, а ощущение.
Из проема кухонной арки высунулась веснушчатая Наткина физиономия, на которой поблескивали два шустрых серых глаза. Затем племянница появилась целиком – почему-то с громкоговорителем в руках.
– Теть Ир, ты вроде этот приемник хочешь кому-то отдать?
Ирина кивнула, не отвлекаясь от чайника, в который лилась струйка отфильтрованной воды.
– Сейчас прям? – допытывалась Наталка.
– Да. А в чем дело? – сведя брови к переносице, поинтересовалась Ирина, наконец посмотрев на племянницу.
– Ничего, – быстро ответила та. – Пойду пыль с него счищу. Налипла, будто смола. А то неловко как-то…
Она исчезла. Ирина, мысленно пожав плечами, поставила чайник на базу и продолжила размышлять.
Беспокоившее ее ощущение оформилось в вопрос. Какой именно предмет она потеряла в собственной квартире? И, главное, когда? Когда хватилась, если точнее.
На кухне возник Сержик. Он посмотрел на Ирку пристальным взглядом, мяукнул беззвучно, потом громче – с брутальной хрипотцой. Когда хозяйка не отреагировала, принялся драть когтями гобеленовый край дивана, виляя от усердия мохнатой задницей. Ирка в сердцах шлепнула его ладонью, но котяра увернулся, выгнув спину и встав на задние лапы, и тоже махнул лапой, целясь Ирке
