Машка, и без того рыжеватая, за выходные перекрасилась в агрессивно–рыжий и теперь выглядела, как перед походом на дискотеку — причем в ночной клуб в какой–нибудь районной глубинке, где перебои с электричеством. Мелирование оригинального розового цвета, именуемого в народе «вырви глаз», ярчайший макияж «выхожу на тропу войны» и толстый–толстый слой штукатурки, под ним даже веснушек не видно…
Справедливости ради стоит заметить: про тропу войны — это не она сама, Яна, придумала, а Оксана выдала на недавнем родительском собрании, настоятельно просила обратить внимание. (Она у них еще и классный руководитель, вот ведь повезло девушке, ничего не скажешь!..) Яне англичанка нравилась больше всех других преподавателей: самая демократичная, по пустякам не придирается — конечно, если не припекут до живого, — да и приколистка, каких поискать, недаром же одесситка… Только вот жалко ее бывает, когда стоит вот так и полчаса распинается, а никто даже ухом не ведет!
— Можно? — Машка невинно округлила и без того сильно подведенные глаза, на неподготовленного человека это могло подействовать, как нокаут. (Особенно, если в темном переулке.) Оксана и здесь нашлась, что бы такое ответить позаковыристей: иногда возникало ощущение, что англичанка соревнуется с ними в остроумии. Чтоб считали своей, что ли…
— Марианна Викторовна? Что Вас так задержало? Самолет сломался?
— Погода нелетная! — неожиданно для себя выпалила со своей второй парты Яна. Весь класс, как по команде, одновременно повернул головы к окну и заржал с удесятеренной силой: на улице по–летнему ярко светило солнце и вливалось прямо в аудиторию безоблачное синее небо.
Оксана, видать, решила, что пора входить в роль «строгой и принципиальной»:
— Вишневская, Степанова обойдется без адвоката! Садитесь, Маша, — и со смешной надеждой в голосе добавила: — Это все?
— Нет, сейчас Алина придет! — выкрикнула прямо с места Юлька, вытягивая шею в направлении выхода. И бывают же такие совпадения: ровно через минуту деликатно отворилась дверь и в щель просунулась светло–русая Алькина голова, готовая в любое мгновение скрыться обратно.
Алина опаздывала профессионально, всегда и везде: сама про себя говорила, что это такая неизвестная науке болезнь. За два года учебы в лицее учителя к этому неудобству привыкли, постепенно смирились и попросту закрывали на него глаза — тем более, что других грехов за Алей не замечалось. Частенько складывалось, что они опаздывали с Янкой вдвоем за компанию, так незаметно и подружились — по дороге нашлось немало общих тем. Колкий на язык Кузьменко одно время пристрастился отпускать ехидные шуточки про блондинок, их повадки и умственные способности. (Что было совершенной напраслиной: IQ у нее, Яны, очень даже приличный! Хоть и нацарапала в начале года тест левой задней ногой, лишь бы Оксана отстала со своими нововведениями…) Слава Богу, Кузьменко вскорости затих, понял, видно, всю беспочвенность этих дурацких наездов (или надоело мусолить одну и ту же тему, что больше похоже на правду).
— Алина, как всегда, в своем репертуаре, — устало заметила Оксана. Алька уже уловила в ее голосе безопасные нотки и прошмыгнула на свое место — что–что, а психолог Алина Николаевна отменный! Не зря ведь ей всё сходит с рук, не за одни красивые глаза.
Девочки, конечно же, не удержались и устроили Алине по возможности сдержанную овацию. Получилось всё равно громко:
— Алька!
— А мы уже и не думали!
— Не прошло и полгода!..
Тот самый Денис Кузьменко — друг детства, так сказать, просто учились раньше в одной школе — отчетливо за спиной пробормотал:
— Теперь вся банда в сборе.
Девчата зашевелились и привычно завозмущались в его сторону: «бандой» их прозвала старая консервативная историчка Римма Георгиевна (которой, скажем прямо, давно бы уже пора на заслуженный отдых! Всё никак не могут надежно проводить.). Девочки еще с восьмого класса, как поступили в лицей, сидели все вместе — «скопом», виртуозно определила Оксана. Занимали своей компанией половину среднего ряда: Машка с Заей на первой парте, Яна с Галей на второй, а на третьей Юлька с Алиной. Так удобней было обсуждать всякие возникшие по ходу дела важные мысли — которые, как известно, имеют обыкновение приходить в голову в самый разгар пары, железный закон. Ну хоть бы раз хоть одна стоящая мысль пришла на перемене! Такого просто не бывает…
Правда, Зая, «независимая республика», держалась в их компании немного особняком, но девочки к этому давно уже привыкли и не слишком возмущались. Пускай делает, что хочет: колхоз — дело добровольное!
Оксана, не поднимая головы от своих конспектов, машинально их одернула: по голосу было слышно, что не сердится, а так, выступает чисто для порядка:
— Группа поддержки, я к вам обращаюсь! Сейчас пойдете отвечать.
Всеми силами изображая предельное внимание, Галька ловко раскрыла под партой контрабандный журнал — то ли «Лизу», то ли «Натали», — не отрывая преданных черных глаз от англичанки. «Это ж надо так уметь!..» — поневоле восхитилась Яна и вдруг почувствовала, что кто–то бесцеремонно пихает в спину чем–то острым. Пришлось выкрутить голову назад: так и есть, Юлька со своей треснувшей от злоупотребления не по назначению линейкой:
— Как его зовут?
Янка бессильно уронила голову на парту: ну когда же это всё закончится?! А представление только начиналось: Галя настойчиво потрепала ее по плечу и вознамерилась что–то спросить, но тут подоспело подкрепление в виде Оксаны Юрьевны. Та как–то незаметно над ними двумя материализовалась:
— Я вот вижу, Демченко очень занята. Пускай всё–таки оторвется и пожалует к доске! С журналом, я на досуге почитаю.
Скорчив Яне немыслимую рожу, Галя поплелась в указанном направлении, подавшись всем туловищем вперед и заложив руки за спину на манер троицы из «Джентельменов удачи». Ребята этот дивный номер оценили по достоинству и неизвестно, во что бы всё вылилось — уложились бы до перемены или нет? — но Оксана энергично на них зашикала. Энергично и раздраженно — вот теперь было ясно, что чаша ее терпения если еще не переполнилась, то находится в опасной к тому близости… В мгновение ока оценив ситуацию, Галька аккуратно положила журнал на учительский стол, встала в боевую стойку рядом с таблицей неправильных глаголов и отчего–то замялась, закрутила головой по сторонам. Оксана устремила на нее вопрошающий взгляд:
— Галя, я слушаю! Вы что, не готовы?
У Янки неприятно ёкнуло в груди, словно это она там стояла и хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба… Но Галя после мучительной паузы всё же начала:
