Дела у барби шли на удивление хорошо для группы, члены которой не воспроизводятся естественным путем, и чьи ряды пополняются исключительно за счет новичков из внешнего мира. Лет двадцать их число возрастало, затем стабилизировалось. Они умеренно страдали от религиозной нетерпимости, перемещались из страны в страну, и в конце концов шестьдесят лет назад большая часть секты перебралась на Луну.
Они вербовали новых «компонентов» из неудачников – тех, кто неуютно чувствовал себя в мире, проповедующем подчинение определенным нормам, пассивность и терпимость к миллиардам соседей, однако вознаграждали лишь тех, у кого хватало упорства и настойчивости, чтобы выделиться из стада. Барби самоустранились из системы, где человеку приходилось одновременно быть и лицом в толпе, и гордым индивидуумом со своими надеждами, мечтами и желаниями. Они стали наследниками древней традиции аскетического ухода из суетного мира, меняя свои имена, тела и сиюминутные желания на размеренную и безопасную жизнь, лишенную разрушительных страстей.
Бах поняла, что, возможно, несправедлива к некоторым их них – среди барби вполне могли оказаться и те, кого просто привлекли религиозные идеи секты. Хотя, по ее мнению, в этом учении было мало смысла.
Она пролистала их догматы, делая пометки. Стандартисты проповедовали единство человечества, клеймили свободу воли и поднимали группу и равенство в ней до божественного уровня. Ничего особенного их теория из себя не представляла, зато практика… Практика вызывала у нормальных людей тошноту.
Имелись у них и теория творения, и божество, которому не поклонялись. Вселенная возникла, когда ее создала некая безымянная богиня – прототип матери-земли. Она же заселила мир людьми – совершенно одинаковыми, отштампованными по одной универсальной форме.
Далее возник грех. Кто-то из людей начал задумываться. У этой личности имелось имя, полученное уже после греха как часть наказания, но Бах его так и не отыскала. Она решила, что это грязное или ругательное слово, которое стандартисты не сообщают чужакам.
Так вот, этот человек спросил богиню, ради чего совершился акт творения. Чем же богиню не устраивала первоначальная пустота, раз она решила заполнить ее людьми, чье существование лишено смысла?
И это оказалось последней каплей. По необъясненным причинам – даже спрашивать о них считалось смертным грехом – богиня наказала людей, впустив в мир разнообразие. Бородавки, большие носы, курчавые волосы, белая кожа, люди высокие, люди толстые, люди уродливые, голубые глаза, волосы на коже, веснушки, половые органы. Миллиарды лиц и отпечатков пальцев, каждая душа заперта в оболочку, отличную от другой, и каждой нужно различить чужой голос среди воплей толпы.
Однако теперь вера стремилась вернуть тот утерянный рай. Когда все люди снова станут единой личностью, богиня с радостью раскроет свои объятия. А жизнь есть лишь проверка, испытание.
С последним утверждением Бах, безусловно, согласилась. Она собрала свои заметки, сложила их в стопку, потом взяла привезенную из Энитауна книгу. Барби дали ее в ответ на просьбу показать изображение убитой женщины.
И в книге она нашла чертеж человеческого существа.
Называлось все это «Книга стандартов». Каждая барби постоянно носила с собой эту книгу, привязанную к поясу лентой. В ней сухим инженерным языком описывалось, как должна выглядеть барби. А на многочисленных чертежах изображались части тела – с допусками и размерами в миллиметрах.
Она захлопнула книгу и села, накрыв голову подушкой. Потом взяла видеоблокнот и набрала код, вызывающий на экран запись убийства. И в двадцатый раз за вечер увидела, как из толпы одинаковых фигур на станции выскакивает некто, полосует ножом Лею Ингрэм и тут же растворяется в толпе, оставив на полу истекающую кровью жертву.
Она замедлила воспроизведение, сосредоточившись на убийце и пытаясь заметить в нем (в ней) хоть какую-нибудь особенность. Сошло бы что угодно. Блеснул нож. Брызнула кровь. Заметались барби. Несколько бросились вслед за убийцей, но отреагировали они слишком медленно. Люди редко реагируют быстро. Но у убийцы на руках осталась кровь. Надо будет спросить об этом.
Бах просмотрела запись еще раз, не увидела ничего полезного и решила, что на сегодня с нее достаточно.
***
Комната была длинной и высокой, ярко освещенной световыми полосками на потолке. Бах шла следом за санитаром вдоль рядов квадратных ячеек на одной из стен. Воздух здесь был прохладный и влажный, а пол мокрый – его недавно полили из шланга.
Санитар сверился с карточкой, которую держал в руке, и повернул металлическую ручку ячейки 659а. Щелчок замка эхом разнесся по пустому помещению. Санитар вытянул лоток и снял с трупа простыню.
Лейтенанту уже доводилось видеть обезображенные трупы, но нагую барби она видела впервые. Она немедленно отметила отсутствие сосков на двух холмиках плоти, изображавших грудь, и гладкую кожу в промежности. Санитар сверился с карточкой на ноге трупа и нахмурился.
– Ошибочка вышла, – пробормотал он. – Ничего себе задачка… И что с такой хреновиной делать? – Он почесал голову, потом зачеркнул на карточке большую букву «Ж» и аккуратно вписал взамен букву «Н» (неизвестно). Потом взглянул на лейтенанта и глуповато улыбнулся. – Что делать-то? – повторил он.
Однако Анну-Луизу его проблемы не волновали. Она изучала останки Л.П.Ингрэм, надеясь, что нечто на ее теле подскажет, почему барби обрекли ее на смерть.
А вот как она умерла, понять было нетрудно. Нож глубоко вошел в живот, далее рана шла вверх узким разрезом, тянущимся до грудины. Даже кость грудины оказалась частично рассечена. Нож был острым, но, чтобы разрезать такое количество плоти, требовалась сильная рука.
Санитар уставился на Бах с любопытством, когда та раздвинула ноги трупа и принялась рассматривать то, что там увидела. А обнаружила она лишь крошечную щелочку уретры в передней части промежности, как раз напротив ануса.
Бах раскрыла прихваченные с собой «Спецификации», достала сантиметр и принялась за работу.
***
– Мистер Атлас, в списках членов «Гильдии морфологов» вы указаны как практикующий специалист, часто имеющий дело с церковью стандартистов.
Мужчина нахмурился, затем пожал плечами:
– Ну и что? Можно не одобрять их взгляды, но ведь действуют они законно. И все мои архивы в порядке. Я никогда и никого не обслуживаю, пока ваши люди не проверят, не числится ли за клиентом криминал. – Он сидел на краю стола в своей просторной приемной лицом к Анне-Луизе. Мистер Рок Атлас (Rock Atlas – каменный Атлант) – наверняка это его «профессиональное» имя – имел высеченные из гранита плечи, зубы, как сверкающие жемчужины, и лицо юного бога. Он сам служил ходячей рекламой своей профессии. Бах нервно положила ногу, на ногу. Ее всегда тянуло к мускулистым мужчинам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
