за ненадобностью — я не хотел возвращаться в пустой большой дом. Да, Алёна опять ушла и от меня и от клана. Даже отца своего, Сергея Викторовича с собой забрала, хотя тот был очень против. А как всё начиналось.
Мы сыграли свадьбу в конце сентября, тогда мы вернули отображение даты в нашем мире и я знал точное Московское время, которое использовалось в игре как основное. Оно же действовало и в нашем мире. Первый месяц всё было чудесно — мы наслаждались друг другом, отдыхом и путешествиями по игровым зонам. Мы посмотрели все территории из тех, что она захотела, включая земли крайнего севера, где лежал снег и было холодно. Пришлось у Гнолхама выпрашивать для нас зимнее снаряжение, включая снегоступы, чтоб ходить по снегу.
А потом начались проблемы. Сначала Алёна обвинила меня в том, что мои неписи спаивают её отца. Она так и выделила слово МОИ. Я тогда поговорил с Гнолхамом, но тот мне так сказал:
— А как я могу отказаться с ним пить, если ему это нравится. Он когда выпьет, то такой прикольный бывает.
Сам Гнолхам, похоже, не пьянел вовсе, как и его друг Гномвал. А вот Сергей Викторович пьянел и Гнолхам не видел в этом проблемы. Я тогда попросил Гнолхама ограничить Сергея в выпивке. Но тот нашёл ресторан Селетвии и нового собутыльника Тёмного. Из-за этого наши отношения с Гнолхамом испортились и тот перестал со мной говорить нормально, а стал говорить как тупой непись без эмоций, отвечая коротко или не отвечая совсем, считая, что из-за моего вмешательства он потерял друга.
Когда я попросил Тёмного ограничить Сергея Викторовича в выпивке, тот сказал так:
— А Павел понёс наказание за свои дела? Вот когда он понесёт наказание, тогда и приходи. А ты больше не приходи сюда ни ко мне, ни к Селетвии. Больше она не будет тебя кормить.
Так я потерял великолепные завтраки у Селетвии, а также шикарные обеды и умопомрачительные ужины. Пришлось идти к Вирджу и питаться у него. А Вэния готовила не так, как Селетвия. А что касается Павла, то был такой косяк. Он сбежал. Казалось, что всё предусмотрели — Павел сотрудничал со следствием, полностью сдал Ирину и проходил только как соучастник. И то он смог так извернуться, что тоже был пострадавшим. По его словам выходило, что ему пригрозили, если бы он открыл правду. Зато теперь Ирину объявили в международный розыск. Это уже было какой-то победой. Теперь всю вину за пожар свалили на неё. Стало понятно, как она его организовало. Конечно были сообщники, но из числа подай-принеси-иди нафиг-не мешай. То есть, просто чернорабочи, которые за ящик коньяка ночью полили весь пол в здании воском. А дальше случился казус. Павел был под домашним арестом, он сам приходил в ФСБ, давал показания. Ничего не предвещало беды. Но в один день он вышел покурить, причём не один, а с ФСБешником. И всё. Сотрудник получил по голове, а Павел прыгнул в большой чёрный джип без номеров и был таков. Объявили план перехват, но он не дал результата. И только потом один глазастый сотрудник по камерам наблюдения нашёл, как Павел два дня назад в образе монаха-поломника, постриженного наголо проходил контроль, улетая в Израиль Разумеется, проходил не по своему паспорту, а какому-то другому, вполне действующему. В Израиле он пересел на самолёт до Бали и на этом его след потерялся. Павел полетел к Ирине. Виталий, который был больше известен как Лорд Треногий, поведал мне об этом. Но в итоге узнал весь клан и Тёмный перестал со мной общаться. Мы и до этого не сильно общались, так что я не расстроился. А вот после мое просьбы об отце Алёны Тёмный запретил общение и с Селетвией. Как глава клана, я бы мог что-то с этим сделать, но проблема была в том, что я чувствовал свою вину за то, что с Павлом так вышло.
Короче, после того как Сергей Викторович нашёл другого собутыльника, Алёна первый раз серьёзно поссорилась со мной. Я пытался решить вопрос с алкоголем на программном уровне, но Гнолхам научился делать настойку на меду и давал её Сергею, в знак обиды на меня. Получилось так, что две мои попытки решить вопрос, не решили его, а я лишился одного хорошего знакомого Гнолхама, а точнее, его расположения, а также я лишился еды Селетвии. То есть, в итоге пострадал я. Алёна тогда сказала:
— Да ты не мужчина вовсе. Вопрос элементарный не решил. Как так можно? же тебя просила. Два раза ты мелочью занимаешься. Нужно по-другому решить вопрос.
— А почему ты сама не поговоришь со своим отцом? Он же отец твой и больше тебя послушает? — пытался оправдаться я, не понимая в чём я не прав, когда взрослый мужик сам уходит в запой по своей воле.
— Потому что он мой отец и я люблю его. Это вопрос между мужчинами, а ты похоже не мужик вовсе.
В это мгновение я опять её сравнил с Натой, с той, которую я помнил. Но если Ната играла роль моей жены и что-то говорила по некому сценарию, то Алёна говорила свои речи уже на основе текущих событий. И тут никакого сценария не было — это была просто жизнь, а Алёна была настоящей женой.
В итоге, Алёна поговорила с Сергеем и он одумался, как он сказал. Но это был первый серьёзный звонок в наших отношениях с Алёной.
А потом она начала меня жутко ревновать и устраивать сцены мне. Сначала дома, а потом чуть ли не при всех. Проблема была в Юле. Мы часто загорали на пляже, около прибоя на океане, купались в нём. Изначально, так повелось, что мы все были обнажёнными. Я относился к такому совершенно спокойно, но старался не ходить на пляж один без Алёны. Та была сама скромность и старалась только загорать и плавать, и даже, когда она шла к воде, то иногда прикрывалась слегка. А Юля была полной противоположностью. Она часто затевала то волейбол, то какие другие игры, бегала, прыгала, веселилась от чего её грудь покачивалась. Да и садилась Юля на лежаки, не думая о приличиях, иногда подворачивая ногу под себя с раздвинутыми ногами. Из-за этого Алёне казалось, что я смотрю именно на Юлю. С учётом того, что Юлина грудь была крупнее Алёниной, то это вдвойне стало проблемой. Сначала мы старались либо отходить подальше, либо приходить в другое время, но
