— Перевод из Клемсона. Юниор. — Тренер наконец бросает на меня взгляд. — В прошлом сезоне он поймал несколько впечатляющих бросков, что может стать нашим билетом на финал кубка в этом году, если вы двое будете играть на том же уровне, что и с Дрю.
Я ломаю голову, пытаясь вспомнить ресиверов из Клемсона, но ничего не выходит. Отслеживание статистики других команд не входит в список моих приоритетов, особенно если это команда, с которой мы никогда не сталкиваемся в течение сезона.
Я закатываю глаза, прежде чем бросить взгляд туда, где ресиверы отрабатывают упражнения на лестнице. Замечаю пару новых номеров в толпе, но ни один из них не выделяется.
— Ведете себя так, будто я должен тут же понять, о ком вы говорите, — бормочу я. — Кто он?
Вместо ответа тренер подносит к губам мегафон. Закрывая уши как раз вовремя, я слышу приглушенное «Грейди, сюда!», когда тренер кричит тому, кто, по всей видимости, является моим новым принимающим.
Грейди? Мне эта фамилия не говорит ни о чем.
Я наблюдаю, как новички вскидывают головы, чтобы посмотреть на нас, за исключением одного игрока, бегущего по лестнице. Никто не движется в нашу сторону, а значит, остается один вариант.
Игрок с номером восемьдесят три.
Его голова опущена, темные волосы мокрые от пота, но он продолжает удерживать все внимание на своих ногах. Парень не отрывает от них взгляда, с огромной ловкостью двигаясь туда-сюда по лестнице. Легкость, с которой он маневрирует, кричит об атлетизме. Мое сердце колотится, пока я продолжаю наблюдать за тем, как Грейди сосредоточен на своей задаче.
Мой мозг сразу же осознает, что у него есть все нужные качества для нового ресивера. Не только потому, что он явно создан для этого вида спорта и посвятил себя оттачиванию своих способностей. Еще имеет место тот факт, что парень явно отдал приоритет тренировке, а не выполнению приказа тренера.
Я даже замечаю, как Дрю одобрительно кивает Грейди, который не послушался тренера, чтобы закончить тренировку.
О том, что это неповиновение в последствии заслужит уважение Скотта, знаем только мы с Дрю и его близнецом, Эллиотом. Этот факт мы держим в тайне от остальной команды, в надежде, что они узнают о нем сами, заслужив тем самым определенный уровень почтения от такого великого игрока НФЛ, как Грэм Скотт.
Но этот маленький трюк мы выучили только потому, что росли рядом с тренером. Если бы Тейлор не был нашим общим другом или игроком нашей команды в Академии Саммит, не думаю, что мы оказались бы достаточно умны, чтобы это понять.
Но Грейди каким-то образом умудрился сделать именно это в свой первый день.
Мой взгляд остается прикован к игроку с номером восемьдесят три. Он отрабатывает остальную часть тренировки, не останавливаясь, пока не спускается вниз. В ту же секунду, как Грейди сходит с лестницы, его взгляд скользит в нашу сторону.
Я не могу определить цвет его глаз, но точно знаю — каким бы он ни был, этот цвет несет в себе много тепла. Я чувствую обжигающий взгляд Грейди даже с расстояния в пятьдесят ярдов, когда тот наклоняется, чтобы поднять свой шлем с земли. И с его приближением к нам, ощущение становится лишь сильнее.
Скрещивая руки на груди и глядя на то, как подбегает Грейди, я подмечаю его высокую, худощавую фигуру. Вероятно, он всего на дюйм выше моих шести футов и двух дюймов, но его присутствие подавляет даже на расстоянии. Парень не сложен, как кирпичный сортир, поскольку создан для бега, но под формой заметны хорошо очерченные мышцы рук и ног. От хватки на шлеме на предплечье Грейди вздуваются вены, выпирая, словно дорожная карта. По крайней мере, они заметны там, где кожа не полностью скрыта тату, которые простираются по нижней части его левого бицепса.
Грейди останавливается передо мной, и я резко выдыхаю, потому что знаю его. Не понимаю, как не сложил в уме два и два, когда тренер упомянул его фамилию.
Потому что последние два года Киран Грейди показывал астрономические результаты в Клемсоне, практически следуя по пятам за Хейсманом3.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И теперь он здесь, в университете, который не слишком известен своим футболом.
Напрашивается вопрос… почему?
Все внимание Грейди сосредоточено на тренере. Он даже не смотрит на меня, когда говорит:
— Тренер?
Одно-единственное слово скользит по мне, словно мягкий, насыщенный виски, отчего мой желудок совершает сальто.
Тренер хмыкает, прежде чем кивнуть мне:
— Грейди, хочу познакомить тебя со своим КьюБи4. Надеюсь, вы хорошо поладите, даже несмотря на то, что не играли вместе.
Впервые с тех пор, как остановился перед нами, Грейди отводит взгляд от тренера и устремляет его на меня. Его глаза — два глубоких озера цвета медового виски или самого яркого янтаря, который я встречал в своей жизни. Похоже, оттенок глаз подходит к голосу парня.
— Ривер Леннокс, — представляюсь я ему и протягиваю руку, пойманный в ловушку его пристальным взглядом. — Парни зовут меня по-разному. КьюБи, Рив, Лен. Выбирай любое.
Золотые глаза не отрываются от моих, когда Грейди протягивает собственную руку, чтобы пожать мою. Но в ту же секунду, как наши ладони соприкасаются, а пальцы обхватывают друг друга, мою кожу лижет огонь.
Вообще-то огонь — это мягко сказано. Ощущение больше похоже на удар молнии, бьющее по каждому нервному окончанию, посылая ударные волны электричества и тепла, проходящие через каждый дюйм моего тела. И всё от простого рукопожатия.
Судя по вспышке в глазах Грейди, он тоже это чувствует, потому что быстро переводит взгляд на наши руки. То есть до тех пор, как не отпускает мою ладонь, словно та обжигает. Затем его взгляд снова возвращается ко мне.
— Киран Грейди. — Он произносит свое имя медленно и плавно, как Киир-Ан.
Когда новичок больше ничего не говорит, я вскидываю бровь:
— Значит просто Киран?
Он слегка ухмыляется.
— Ну, может, моя прежняя команда называла меня Джи5 или Грейди. Эти варианты тоже подходят. Если хочешь, можешь придумать что-то еще, если оно будет звучать более креативно, чем мудак или придурок.
— Значит, не мудак и не придурок. Принято к сведению, — киваю я со всей серьезностью. — Вон там — это Гаррет, — я указываю на запасного КьюБи на другой стороне поля. — Все зовут его Джи, так что для ясности я буду звать тебя Грейди. — Я криво улыбаюсь ему, прежде чем продолжить: — Добро пожаловать в команду, дружище. Должен отметить, что твой перевод возможно станет подарком богов. Вот уже два года мне нужен еще один звездный ресивер.
— Постараюсь угодить тебе, Лен, — парирует Грейди.
То, как мое прозвище слетает с его губ, вызывает во мне дрожь. Я тут же снова хочу его услышать — посмотреть, как губы Грейди формируют буквы, когда он произносит это слово.
Мой мозг цепляется за один-единственный слог, как будто от него зависит вся моя жизнь, и за секунду прокручивает его в голове по кругу. Каким бы иррациональным ни являлось это действие, и каким бы явным ни было мое непонимание, я жажду услышать этот звук. Звук моего имени на его губах.
— Вам еще что-нибудь нужно, тренер? Если нет, то я вернусь к тренировке, — спрашивает Киран, бросая взгляд на тренера Скотта.
— Нет. Иди заканчивай, — отвечает тот, отпуская Грейди, прежде чем повернуться ко мне. — Ривер, сходи за Гарретом. Как только оба закончат, я хочу, чтобы вы сыграли несколько пасовых игр. Мне нужно, чтобы вы привыкли друг к другу как можно быстрее.
Десять минут спустя уже мы бежим по полю, ощущая скорость и стиль игры друг друга. Грейди быстр и очень легок на подъем, тем самым давая мне свободу бросать мяч быстрее и на большее расстояние, чем если бы мы играли с другим ресивером. Черт, даже с Дрю.
Проще говоря, наша химия просто зашкаливает, и меня это здорово напрягает.
В следующий раз, когда настает очередь Грейди выбирать маршрут, я одариваю его ухмылкой, прежде чем показать рукой универсальный сигнал «длинная передача». Ловлю его ухмылку и едва заметный кивок, прежде чем вернуться на место. А потом отхожу все дальше и дальше, пока Киран не оказывается достаточно далеко, чтобы я был готов сделать пас.
