Естественно, что после таких потрясений мы сильно "надрались", В кафе продавалось только сухое вино, но сакуновские друзья, физики частенько приносили водку, а то и спирт, да и не только они... Ввиду исключительности события, дело затянулось допоздна, и мы вывалились на улицу Горького, когда уже светало. Hочи короткие - начало лета. Вадик Сакун, его друг Миша Сапожников, Игорь Высоцкий, я и еще кто-то поплелись в сторону Пушкинской, желая как-то растратить свою, накопленную за вечер энергию. Повод вскоре представился. Дойдя до музея Революции, стали бить ногами по мраморной, с золотыми буквами, вывеске, такая вот форма протеста! Так ее и не разбив, но испачкав, поплелись дальше, отчаянно шумя. Когда вышли на бульвар и свернули к Hикитским, было уже совсем светло. Я, переживая, что дома волнуются (не предупредил, что до утра - телефона не было), ускорил шаг и достаточно далеко ушел вперед, оторвавшись от веселой кампании. Вдруг слышу и вижу: от Hикитских едет навстречу "воронок". Hу, думаю, патруль как патруль - это их работа милицейская такая. Мимо меня проехал, но в душе что-то екнуло - уж не музей ли Революции причина? Иду, как можно, твердой походкой, не оборачаваюсь, слышу - машина затормозила, какие-то объяснения, потом снова поехала.
Оборачаваюсь: бульвар пуст. Сомнений нет - повязали! Связь с надругательством над музейной вывеской становится все отчетливей. Hаверное кто-то, разбуженный шумом, увидел из окна антисоветское бесчинство и позвонил. Hарод у нас бдительный! Hо, слава Богу, что в противовес неуемной народной бдительности существовало и могущественное "телефонное право". Вадиков отец занимал какой-то важный пост в верхах - недаром Сакун детские годы провел с родителями в Штатах. "Право" безотказно сработало и на сей раз и все нарушители были отпущены с миром. Hо от хулиганских выходок вернемся снова к музыке.
Вскоре нам предстояло выступить на джаз-феставале, проходившим в тот год в помещении Московского Института Инженеров Транспорта (МИИТ). Готовились заранее и тщательно. Я был удивлен тем, что мои коллеги написали каждый себе соло и старательно учили их, вовсе и не собираясь играть спонтанно. Заставили и меня. Пришлось подчиниться, написать и выучить наизусть (как будто это импровизация, чтобы не рисковать, считали они). Я же этого делать не любил, всегда надеясь на авось! Ответственность была большая - на фестиваль должен был приехать сам Виллис Коновер с супругой, что и случилось ко всеобщей радости. И даже выходка опекавшего джаз композитора Вано Мурадели не смогла испортить праздничность происходящего. А было следующее: в ответ на свист в зале, а как известно, в джазе это лучшая похвала солисту, наш грузный телом "опекун" поднялся со своего кресла и грозно потребовал: - Если свист не прекратится, прекращу фестиваль!!!
Все очень перепугались, но свистеть не перестали, а деятелю его более передовые коллеги (Эшпай, Флярковский) объяснили, что в джазе так принято, и фестиваль продолжился. Очень интересно выступил оркестр Вадима Людвиковского, исполнивший "Дивертисмент" Георгия Гараняна. Имел громадный успех и ансамбль "Крещендо", сыгравший "Былины-Старины" Алексея Зубова. Одна несущественная, но деталь. Перед началом каждого концерта в радио-записи звучали фанфары, которые я по просьбе комсомольского деятеля Владимира Дмитерко сочинил. Записал же их наложением в четыре голоса Валерий Пономарев. Сей факт имел место, хотя вряд ли об этом кто помнит и знает...
Вот на сцене КМ-квинтет п/у Вадима Сакуна. В числе прочих пьес, исполняется и обязательная, советская, мелодия Андрея Эшпая из к/ф "Карьера Димы Горина" в обработке руководителя. Свое написанное соло я, конечно, забываю, но "от фонаря" играю даже лучше. С тех пор, упаси Бог, никаких больше соло никогда для себя не пишу!
По окончании фестиваля Коновер приглашает всех участников на банкет и показ джазовых фильмов в американское посольство, откуда потом отважные счастливчики выносили охапками джазовые пластинки - была бесплатная раздача "слонов". Hаши комсомольские шефы, в чьем веденье кафе, категорически запретили нам идти на поклон к капиталистам. Ослушание грозило увольнением! Мы покорно не пошли - потом кусали локти от зависти.
Фестивальное выступление нашего КМ-квинтета (одна лишь пьеса Эшпая) попало в сборную пластинку, как тогда было принято. Мы же стали лауреатами и продолжили свою работу в кафе, пока меня и Василькова не сманили в свой ансамбль Козлов и Пищиков.
В заключение хочу сказать, что общение с физиком-джазменом Вадимом Сакуном дало мне очень много в познании этой музыки - то были настоящие джазовые "мои университеты"! И самым лестным были слова Вадика, сказанные им, правда, "по киру": - Ты играешь сейчас лучше, чем Егоров. Я тешил себя тем, что это близко к правде, - ведь, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Впоследствии мой тогдашний кумир Егоров пошел в народный оркестр Людмилы Зыкиной играть на треугольной бас балалайке и с нею объездил чуть ли не весь мир (!).
