– Тот, кто был у старухи в последний раз, получил мозговую травму. Правда, в этом есть и доля нашей вины: она письменно предупредила об отказе сотрудничать с нами… Жаль Дятла.
– Дятел – опытный старатель, – сказал я, почувствовав пробуждение интереса к делу, но вида не показал. – Раз он не сумел, то… Что она может?
– Шизофрению. Проверено. Кроме того… К нам попала микстура. Представь, если попить этой гадости, можно работать в зонах, пораженных радиацией… Чувствуешь диапазон?.. Автографы поэтов, философов имеет. Орешек, надо сказать, бабка. Раскусишь его, фирма не обидит.
«И автографы, и радиация, и шизофрения – не разыгрывает ли? Да какой дурак откажется от такого адреса?»
– Слушаю твои условия. – Шеф вытер лысину и, не мигая, уставился в бокал с вишневым коктейлем.
Я назвал солидную, по моим понятиям, сумму.
Председатель положил на краешек стола фирменные бланки. Достал авторучку. Видимо, вопрос о гонораре уже обсуждался в Совете. Мне надо было запросить больше, и Машка об этом предупреждала… Мы вписали в договор названную сумму и расписались.
– Звать ее Архелая, по паспорту конечно, а в народе – Анна Боринская. Высшее образование: Киевский медицинский. Ее фамилия упоминается в списках сотрудников… Короче, с известными медиками работала.
В тридцать седьмом уехала в Борино, что под Листенцом… Вот. – Он протянул мне конверт.
– Каким образом она Дятла подловила?
– Покрыто мраком… Вообще-то он в порядке. Но когда разговор о старухе – заикается, несет околесицу. А к ночи, говорят, совсем дурной делается. – Шеф развел руками. – Тебе надо самому посетить его, чтоб понять. Загляни к нему перед отъездом.
Я записал новый адрес Дятла и, взяв причитавшийся мне аванс, распрощался с заторопившимся председателем.
Вошла Машка. Я, встав на карачки, гавкнул на нее.
– Двойственный ты человек, Поляков. То какой-то проститутке тысячу рублей заплатил, чтоб она перед тобой без трусов на коньках побегала, то дураком прикидываешься… Что решили?
– Это видела? – встав, сунул ей под нос пачку кредиток.
– Ни фига себе! – Она потянулась пухлыми руками к деньгам.
– Но-но! – Я погрозил пальцем, пряча деньги за пазуху. – Можешь на коньках стоять? – усмехнулся я.
Она фыркнула и убежала. А ведь согласилась бы. И не за тысячу, а, скажем, за пару-другую сотен. Жадная баба.
Я, икая, встал. Погладил сытое пузо и, допив тамус, перевернул бокал вверх дном, чтоб удача была.
В зале сидел Еремеев, приятель. Подошел к нему.
– Рад?.. Он и мне предлагал, – сказал он, поздоровавшись.
«Интересно, – подумал я, – значит, Еремеев отказался. Но почему? За такое вознаграждение-то!»
– Торопишься… Ты всегда торопишься. Когда-нибудь нарвешься… – Еремеев усмехнулся. – У Дятла голова не хуже, чем у любого из нас, он, к твоему сведению, Настю Тушинскую работал. Тридцать четыре карточки имеет и патенты.
Карточек с рецептурой, зарегистрированных «Посохом» как соавторство в изобретении нового лекарственного препарата, у меня больше, но я согласился: Дятел – толковый старатель.
– Разберемся, – сказал я, подозвав Машку. Заказал тамус для себя и Еремеева.
– Придешь сегодня? – спросила она шепотом… – Ключ под ковриком лежать будет.
– Рисковый ты парень, – глядя вслед Машке, Еремеев вздохнул. Его губы брезгливо скривились: – Забил на все. Ну-ну.
Он вдруг нахмурился. На вопросы стал отвечать вяло. Не клеился разговор. Машка принесла тамус, и чижики с завистью стали поглядывать на наши бокалы. До этого они останавливали взгляды только на широких бедрах официантки.
– Может, хапнем девочек и ко мне? – предложил я.
– Ты еще не отработал денег… Отработаешь ли?
– Да ладно. – Я махнул рукой. – Когда Дятел дома бывает?
– Не вылезает из него… «Посох» расщедрился – кооперативную квартиру подарил калеке! – Еремеев стукнул кулаком по столу. – Травма мозга. Как пьяный, кричит о каком-то покойнике или воет волком. На его морду смотреть страшно: глаза к потолку и слюни изо рта. Не ходи к нему, побереги нервы.
– Старуха, значит, галлюциногенным настоем опоила.
– Твердолобый ты мужик, – проворчал Еремеев. – Может, с твоим тугодумным характером… Когда едешь?
– Завтра отчалю. Ждать, пока все деньги в расход пущу?.. Обтяпаю дельце – и до самой зимы в Суоми.
– С седьмой автобазы рефрижератор идет, дальнобойный. Если хочешь, запиши номер… Подходи к одиннадцати к универсаму на Бухарестской… Или ты самолетом?
Еремеев дружески ущипнул меня за плечо и направился к выходу.
Жена Дятла не пустила меня дальше порога, сказав, что хозяина нет дома.
– Да я просто так зашел… Чаю попить. Может, надо чего в Листенце?.. Завтра еду. Дело одно проклюнулось в том районе.
В глубине квартиры послышался шум отодвигаемой мебели и волчьи завывания. Женщина толкнула меня к двери и всплеснула руками:
– Ради Бога… Ступай отсюда от греха!
В прихожую влетел Дятел. Собственно, я не сразу узнал его: худой, щеки в рыжей щетине, глаза бешеные.
– Привет, Сашок! – по возможности весело крикнул я.
Он отшатнулся от меня, как от прокаженного, и завыл, задрав подбородок к потолку, во всю мощь легких.
– Чего ты стоишь? – прошептала жена, теребя меня за рукав.
– У-у-у-у-ух-ходи, – наконец выдохнул Дятел и опустил голову. В его клешнятой руке я заметил ножку от кухонного табурета. – Я с-с-с-с… Я с-с-с…
– Может, из Листенца чего привезти? – спросил я, глядя на всхлипывающую женщину. – Адрес у меня, Сашок.
Дятел продолжал тужиться и сипеть. Лицо его побагровело.
Женщина, ссутулившись, пошла на кухню. Плечи ее тряслись.
– Я с-с-сейчас… – Дятел размахнулся, роняя телефон с подставки. – С-с-сволочь!..
Я успел пригнуться. Ножка от табурета ударилась в дверь.
К Машке я, конечно, не пошел. Перед глазами, вызывая довольно неприятные ощущения, стоял образ сумасшедшего старателя. «Вот так старушенция!» – думал я, прикидывая, что могло приключиться там, в Борино. Я неоднократно встречался с деревенскими ворожеями, имеющими способность к гипнозу, но ведь и каждый старатель может не меньше… Без этого не сумеешь расположить к себе старушку, привыкшую почитать силу. Нет, я не верил в колдовство, на которое намекал Еремеев, но и случай с Дятлом… Как объяснить его?
Придя домой, вытащил из кладовки палатку, бросил в рюкзак майку, трусы, рубашку и несколько пар носков. Спать лег пораньше. Утром надо зайти в магазин и прикупить продуктов в дорогу.
Погода пасмурная.
На трамвайной остановке сидел шелудивый пес и заливисто лаял на приткнувшегося к фонарному столбу сутулого мужчину в мятом берете с фазаньим пером. Это был Дятел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
