ВСЕ
1 янв. 1926
Вьюшка смерть
Сергею Есенину.
ах вы се́ни мои се́ния ли гу́сями вяжу́при́ходил ко мне Есе́нини четы́ре мужикаи с чего́ бы это ра́доватьсяло́жкой стучатьпошивеливая пальцамигру́сть да печа́лькак ходи́ли мы ходи́лиот поро́га в Кишинё́впроплева́ли три неде́липотеря́ли кошелёкты Серё́жа рукомо́йниксарынь и дуда́разо́хотился по мо́ймусовсе́м не туда́для тебя́ ли из корежё́ныору́жье штыкне тако́й ты Серё́жане тако́й уж ты́по́й-ма́йщё́ки ду́лискарлоти́ну перламу́триз за во́рота поду́лиVáter Únser — Líeber Góttя пляса́ла сокола́мивозле де́рева круго́многи то́пали пляса́ливозле де́рева круго́мразмога́й меня заты́кана кало́ше и ведре́походи́-ка на заты́лкемимо за́пертых двере́йгу́ли пе́ли ха́лваду́чири́кали до́ ночи́на́ засеке до́лго ду́малкто́ поёт и бро́ви чи́нитне по́полу пе́рваязалуди́ла пе́рьямисперва́ чем то ду́дочны́мвро́де как уха́бица́полива́ла сы́палане ве́рила ле́бе́дя́ми́зашу́хала кры́льямизуба́ми зато́палас тако́го по ма́терис э́такого ку́баремв обнимку целу́ется́в о́чи ва́лит бли́ньямиа лета́ми плю́й его́до бе́лой доски́ и ся́дьдобреду́ до Клю́ева́обратно заки́нуся́просты́нкой за ро́динуза ма́тушку ле́вуюу де́рева то́ненька́за Ду́нькину пу́говку́пожури́ла де́вица́неве́ста сику́рая́а Серё́жа де́ревце́мна груди́ не кла́няетсяна груди́ не кла́няетсяне бу́кой не ве́черо́мпосыпа́ет о́коло́сперва́ чем то ду́дочны́м
14 января 1926
Ваньки встаньки <I>
волчица шла дорогаюдорогаю манашенькойи камушек не трогаласеребрянной косойна шею деревяннуюсадились человечикиманистами накрашеннамигде-то высоко́.
никто бы и не кланялсяпродуманно и холодноникто бы не закидывална речку поплавокя первый у коло́дицанашел ее подохлуюи вечером до ку́зоваеё не повалок
стонала только бабушкада грядка пересто́нывалазаново еро́шилакапустных легушатотцы мои запенелисьи дети непристойныепускали на широкуюдорогу камыши
засни засни калачикомза синей гололедицейпруда хороший перепелчугунный домовойщека твоя плакучаярумянится цыганамираскидывает порохомленивую войну
идут рубахи ры́жикипокрикивают улицуверевку колокольнуюладошки синякиа кукла перед ужиномсырому тесту молитсяи долго перекалываетзубы на косяк
я жду тебя не падаюсмотрю — не высыпаютсяиз маминой коробочкина ломаный сарайобреж меня топорикомклади меня в посудинуно больше не получитсядырявая роса —
всё
4 февр. 1926 г.
Ваньки встаньки <II>
Ты послушай ка карасьимя палкой перебросьа потом руби направои не спрашивай заразто Володю то Серёжуто верёвку паварто ли куру молодуюто ли повора вора
Разбери который лучшеможет цапаться за тучиперемыгой серебромдевятнадцатым ребромразворачивать корытоу собачий конурыгде пупырыши нерытыи колеблется Нарым
Там лежали Михаилывонючими шкурамидо полуночи хилыеа под утро Шурами
И в прошлую середуоткидывая зановесипрохржему серомуедва показалися
сначало до плечикарумяного шарикаа после до клетчатыхштанишек ошпаривали
мне сказали на́ ушкочто чудо явилосяи царица Матушкасама удивилася:
ах как же это милые?как же это можно?я шла себе мимоносила дрожжи
вошёл барабанщикаршином в ростего раненная щекаотвисала просто
он не слышет музыкии нянин плачна нём штаны узкиеи каленкоровый плащпростите пожалуйстоя покривил душойсердце сжалосяя чужой
— входит барабанщик небольшого роста —
ах как же это можно?я знал заранее — взял две ложки — — вы ИЗРАНЕНЫ. —
— ЗАНОВЕСЬ —
собака ногу поднимает
ради си ради сисолдат Евангелие понимаеттолько в Сирии только в Сирии
но даже в Сирию солдат не хочетплюет пропоица куда тои в Сирию бросает коченьгде так умны Солдаты
ему бы пеночки не слизыватьему бы всё: «руби да бей»да чтобы сёстры ходили с клизмамида чтобы было сто рублей
солдат а солдатсколькотебелет?где твоя полатка?и твой пистолет. —
кну́чу в при́хвостень кобылехоть бы кучахоть бы мохрасполуженной посудыне полю не лужуи в приподнятом бокалепокажу тебе ужо́!
Едет мама серафи́момна ослице прямо в тылпокупает сарафаныи персидскую тафту
— солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать —
открылось дверце подкидноезапрятало пятнашкусказало протопопу Ною: — позвольте пятку вашу —
я не дам пяткушнельклопсдуй в ягодушнельклопс
разрешите вам не поверитья архимандрита вы протопопа то рассержусьи от самой Тверивозьму да и проедусь по́ полу
он рас-стегивает мундирзабикренивает папахуи садится на ковёри свистит в четыре пальца:
пью фюфюлы на фуфу́еду мальчиком в Уфу́щекати меня судаки под мы́шку и сюдаи́хи блохи не хоши́пу́фы бо́же на матра́сс.
за бородатым бегут сутуленькиев клети пугается козаа с неба разные свистулькикартошкой сыпятся в глазатуды сюдыда плеть хвостада ты да яда пой ногасчитает пальцами до стаи слышит голос: «помогай»
обернулся парусомлезет выше клиросадо месяца не долездо города не дошёл
обнимались старушки плакализамочили туфли лаковыесо свечой читали Лермонтовавлюбились в кого го то кавалера там
на груди у него солнышкоа сестра его совушкаволоса его рыжие
королеву прижилиможет кушать рябчикада и то только в тряпочкеу него две шашки длинныена стене висят…Господи Помилуйсвят свят свят
— черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: —
здорово пить утрами молокои выходить гулять часа так на четыреО человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чирий.
ПОСЛУШАЙТЕсегодня напримеркакой то князь сказал своей любовнице: — иди и вырый мне могилу на Днепреи принеси листок смаковницы —Она пошла уже козалось в камышиНо видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)кида́ет сумрачный ноганк её растерзанным ногампрости-прости я нехороший
раз 2 3 4 5 6 7 … … …а сам тихонько зубы крошиткак будто праведный совсем
О человек! исполни сей закони на тебя не вскочит чириймотай рубашками в загон —как говориться в притче:
— плен духу твоему язычники разуму закопанная цепь —
— за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят —
