зашла об этом векселе, он надавил на меня с таким усердием, с каким не мог сравниться ни один из моих профессиональных ростовщиков.
Другие же сочувствовали и сожалели, а в некоторых случаях даже помогали. Однако подавляющее большинство оставалось нейтральным, безучастным, ожидая, что я могу сделать. Более того, казалось, что в современной Америке есть нечто большее, чем отголоски старой Японии: я узнал, что в определенных кругах спорили, что я предпочту закончить драму по-самурайски, совершив самоубийство. В то же время внебрачная связь, которую я когда-то завел, тоже стала достоянием гласности. Боль и смущение, которые это принесло моей жене, были очень сильными. Она глубоко страдала. И хотя в конце концов она осталась со мной, как я всегда верил, что так и будет, бывали моменты, когда моя депрессия была абсолютной. Но убивать себя я не собирался.
Я присоединился к своему сыну и зятю, Рональду Николсону, и создал новую компанию, General Property Corp. Поскольку на мои личные активы распространялись требования кредиторов, я не мог быть владельцем. Я стал консультантом компании. За финансовой поддержкой мы обратились в инвестиционную компанию Lazard Freres. Нам требовалось чуть больше четверти миллиона долларов, чтобы начать продвижение приобретенных нами объектов недвижимости. После долгих раздумий Lazard Freres, которая в прошлом заработала более семидесяти миллионов долларов на различных предприятиях Webb & Knapp, согласилась предоставить капитал, но с одним условием: Отныне они будут иметь право первого отказа на все проекты General Property Corp. Такое соглашение, по сути, сделало бы нас пожизненными вассалами Lazard. Мы отказались от этого предложения и создали новую компанию в более скромных масштабах с собственным финансированием. Для начала мы отказались от старого предложения Webb & Knapp и организовали новую компанию в более скромных масштабах. Следующим нашим шагом стало приобретение контроля над собственным зданием, 383 по Мэдисон-авеню, и именно этот маневр привел к написанию моей автобиографии.
Основным арендатором нашего здания была страховая компания Metropolitan Life (я продал ее им в 1948 году). До окончания срока аренды оставалось четыре года, но Met Life согласилась продать его нам, а Equitable Life - купить, если мы сможем убедить основных арендаторов подписать новые договоры на двадцать один год.
Мы обратились к трем основным арендаторам здания. Рекламная фирма Batten, Barton, Durstine & Osborn, чей срок аренды истекал, была согласна на новую аренду, тем более что мы также предложили им большую часть помещения, которое раньше занимали Webb & Knapp. Корпорацию "Кэрриер" (до окончания срока аренды которой оставалось четыре года) пришлось уговаривать немного дольше, но это было лучшее помещение по лучшей ставке, поэтому они также продлили свой договор. Последней была компания Holt, Rinehart and Winston, чей срок аренды составлял еще двенадцать лет.
Я зашел к другу в "Холт, Райнхарт и Уинстон" и сказал ему, что мы хотели бы продлить их аренду.
"Но сейчас она работает до 1977 года", - резонно заметил он.
"Я хочу, чтобы вы продлили его до 1986 года".
Он рассмеялся. "Ты сумасшедшая; возвращайся через двенадцать лет".
"Нет, я серьезно", - и я объяснил, что мы делаем.
Мой друг потянулся к своему столу, достал рукопись и протянул ее мне. Первая страница была озаглавлена "Безумный, безумный мир Уильяма Зекендорфа".
"Что это?" спросил я.
"Это предложение по книге. Как вам она?"
"Я не знаю".
"Что ж, мы заключим сделку. Вы напишете для нас свою автобиографию, а мы продлим для вас аренду".
Я сделаю почти все, чтобы заключить сделку. Мы пожали друг другу руки. У General Property Corp. теперь было первое здание, а у меня - первая книга.
Получив надежный дом на Мэдисон-авеню, 383, компания General Property Corp. начала выезжать за город. Не имея собственного капитала, мы вернулись к тактике и стилю начала 1940-х годов и стали упаковщиками и промоутерами для других людей. Вознаграждением нам служили гонорары или часть прибыли. Мы брались за самые разные задания. Например, именно мой сын организовал покупку "Куин Мэри" городом Лонг-Бич, штат Калифорния, и приобретение Лондонского моста компанией McCullough. Именно General Property Corp. собрала землю для нового магазина Gimbels на углу Восемьдесят шестой улицы и Лексингтон-авеню в Нью-Йорке. Мы купили, удерживали и выгодно продали старую собственность Webb & Knapp, отель "Манхэттен". Мы также задумали и продвинули идею превращения старых лабораторий Bell Telephone, расположенных в доках Нижнего Вест-Сайда недалеко от Гринвич-Виллидж, в кооперативную колонию художников Westbeth. Довольно рано распространилась информация о том, что Уильям Зекендорф и его друзья живы и заняты в доме 383 по Мэдисон-авеню. К нам снова стали поступать предложения и сделки.
Только мои личные активы, а не мозги, были в залоге. Я по-прежнему умел делать деньги для людей. Более того, сбросив с себя фантастическое давление последних лет существования Webb & Knapp, я начинал чувствовать себя человеком, внезапно освобожденным из одиночной камеры. Правда, доверительный управляющий Webb & Knapp подал иск против меня и других директоров Webb & Knapp, но я сделал все возможное, чтобы спасти компанию, как в свое время сделал все возможное, чтобы ее создать. Моя совесть была чиста. В настоящее время я был занят и расслаблен. Мы с Марион стали чаще видеться. Мы ходили на спектакли и путешествовали. Одно лето мы провели во Франции, а следующее Рождество - в Португалии. Наше поместье в Гринвиче я передал кредиторам, но мы приобрели тихий уголок в графстве Вестчестер и были очень счастливы. Марион полностью излечилась от рака кожи лица благодаря новой замечательной терапии, разработанной в Мемориальном госпитале, и ее моральный дух был на высоте. Мы оба наслаждались ощущением обновленного счастья и уверенности в себе. Весной 1968 года Марион улетела в Южную Америку на месячный тур. Она планировала завершить свое путешествие посещением руин инков в Перу. Оттуда она должна была вылететь в Гваделупу на Карибах. Она должна была прибыть в 8:30 вечера. Я прилетел, чтобы встретить ее самолет. На следующий день мы должны были лететь в Санта-Люсию, чтобы сесть на борт "Франс" и отправиться обратно в Нью-Йорк.
Я прибыл в Гваделупу за два часа до того, как должен был прилететь самолет Марион. Я взял с собой ее миниатюрного пинчера Мими и держал ее на руках, пока мы ждали. Время прибытия рейса из Перу было назначено, но самолет так и не приземлился. Я подошла к стойке, чтобы на своем очень плохом французском навести справки. Служащий сделал галльское лицо и сделал жест рукой - вверх-вниз. Я подумал, что он означает,
