- Когда сотрут, будет уже поздно. Смерть врага - вот что имеет значение. - Да, я забыл. Они не боятся смерти.
- Ты думаешь, люди пойдут за тобой? - Слабая надежда...
- Пойдут, - мрачно скалится Кварк. - А четыре вертолета не взлетят.
Я понимаю его. Две коротких очереди. Нет человека - нет проблемы. Так просто.
Меня охватывает холодное бешенство. Не буду работать, не заставите! Гнойная вонь. Перекошенная лестница. Культя на ладонь выше колена.
- А меня - туда же? - осведомляюсь я. Чай чаем, а государственные интересы важнее.
Он улыбается - лучше бы ударил.
- Нет, зачем, - отвечает он. - Если ты промолвишь хоть слово, я тебя пристрелю. Или мои люди. Так что ты никому не скажешь. Побоишься.
Мое сердце останавливается, дергается судорожно, переходит на неровный галоп. Трус. Кто, я? Я приглашал его как-то пройтись по госпиталю - он отказался с поспешностью почти непристойной. Но я и вправду боюсь умереть. До судорог боюсь. Я знаю, каково это. Я почувствую, как пуля пройдет сквозь меня, переламывая ребра, рассекая легкое, перебивая сосуд за сосудом. Выплеснется кровь, я сделаю последний, горестный вздох, и опустится тьма. Я не верю, что есть что-то после смерти; только небытие. Я очень боюсь смерти. Но ненависть сильнее. Теперь я знаю, кто достоин ее.
- Ты прав, - произносят мои губы. И, словно в ответ, небо взрывается зеленью. Такое бывает нечасто, только при противостоянии солнц, в те секунды, кода Аэн пересекает линию горизонта. Нас окутывает изумрудное сияние - лица как маски, руки как ветви... Через несколько секунд зелень сходит, оставляя синеватую тень. Дремлющий вулкан заслоняет от нас золотое светило.
- По машинам! - командует Кварк. Грохочут моторы, крутятся лопасти. Ветер хлещет меня по лицу, подкрадывается, бьет в темя. Медленно отрываются от земли черные ящеры. В их реве мен слышится дьявольский хохот; они насмехаются надо мной: "Неудачник... трус... слабак...".
Если бы ненависть мою выпустить наружу, распоров тощую грудь, то померкли бы от стыда все взрывы мира.
Ненависть как оружие массового уничтожения.
Я становлюсь машиной своей ненависти. Казарму леранийцев будут охранять двое дневальных. Я никогда раньше не убивал. Буду учиться по ходу дела. Я безоружен. Но я - врач. Я каждый день сражаюсь со смертью, и был ей достойным противником - не врагом. Она поможет мне. Черные ящеры боевым строем уходят на север, скользя между землей и небом, там, где идет эта война.
Бегом возвращаюсь в госпиталь. Собираю нужные вещи - быстро, быстро, пока не улеглась ярость. Лицо Кварка Но'оне стоит перед моими глазами, маска воина.
Я возвращаюсь. Один баллон висит на плече, второй я держу под мышкой.
Дневальные - оба - в дежурке. Тем лучше. Я открываю баллон с наркогеном, кидаю в дежурку, прижимаю кислородную маску к лицу. Два тяжелых удара - тела об пол. Я спокойно захожу, связываю спящих, закрываю баллон - наркоген дорог. Иду дальше.
Вот и рация. Я настраиваю ее, беру микрофон. Начинаю говорить. И каждое мое слово - это пуля. Я знаю, что будет дальше. С крейсера "Лианис-хор" поднимутся хищные птицы-истребители, накинутся на черных ящеров, и полетят разбрызганные ошметки плоти и стали... расцветут причудливые орхидеи взрывов... и я опять буду РАБОТАТЬ! Проклятье на твою голову, Кварк Но'оне!
Ты опять обманул меня.
Я выбегаю из барака. Да, вот они: четыре вертолета. Я последний раз смотрю в непередаваемо высокое небо. Над долиной кружит баклан, жемчужные перепонки его крыльев играют в солнечных лучах. Что он делает здесь, так далеко от моря? А что делаю я?
Я залезаю в вертолет. Одному его вести неудобно, но я попробую. У меня нет сил оставаться тут. Я врач, я знаю признаки. Это безумие. Но лучше быть безумным, чем здесь.
Я поднимаю вертолет в воздух. Тяжелые рукояти управления рвутся из рук, машина опасно кренится, но я усмиряю ящера. Мы висим между небом и землей. Земля скользит внизу - все быстрей, быстрей. Мы летим на север.
Я вновь знаю, что будет дальше. Вот они, черные тени хищных птиц. Кварк Но'оне мертв, но летит над островом последний черный вертолет. Соскользнет с направляющих ракета, отыщет горячее дизельное сердце ящера. Распустится цветок огня. Это будет до боли прекрасно. А потом - грань.
Господи Боже, в которого я никогда не верил! Если ты есть, сделай так, чтобы за этой гранью
- ничего
- не было.
Только пустота.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
