Чтобы отобрать шестнадцать композиций для своего диска, Каас прослушала 435 песен из репертуара Пиаф. Она не только обратилась к творениям, ставшим классикой, – начав с «L’Hymne à l’amour» и закончив «La Foule» («Толпа»), не забыв о «Mon manège à moi», – но и напомнила любителям музыки менее известные и потому незаслуженно забытые названия: «Je t’ai dans la peau» («Ты у меня в коже», подписанную Жаком Пиллем и Жильбером Беко), «T’es beau, tu sais» («Ты красив, ты знаешь»; музыка Жоржа Мустаки, слова Генри Конте). Лишь после этого началась кропотливая работа по «реинтерпретации» творчества Пиаф, которая велась в тесном сотрудничестве с аранжировщиком. «Когда я записывала “Je t’ai dans la peau”, которая чем-то напоминает эротический сон, Абель сказал мне, что я должна спеть эту песню так, как будто бы я шепчу ее ему на ухо. Он утверждал, что ее нельзя использовать для альбома в том виде, в каком она существовала на тот момент. Я записала новый вариант, и он заставил меня его прослушать. Действительно, совершенно иной подход к песне. Иная интерпретация, о которой я даже не думала. Моя прежняя манера исполнения этой вещи оказалась неразрывно связана со сценическими образами. Я пыталась перевоплотиться в шлюху, и мое исполнение было далеко от идеала. Откуда хрупкость, неуверенность в композиции «T’es beau, tu sais»? Но ведь эта песня вложена в уста слепой женщины, рассказывающей о мужчине, которого она не видит, но идеализирует, потому что любит. Возможно, он совсем не красив, но она представляет любимого прекрасным. Я думала обо всем этом, когда записывала композицию. Без сомнения, именно отсюда дрожь в голосе, его ломкость, различная манера исполнения куплетов».
Постоянное звучание инструментов девяноста музыкантов «Royal Philarmonic Orchestra» порой делает аранжировку альбома перегруженной, даже напыщенной, в частности это относится к «L’Hymne à l’amour», песне самой по себе достаточно лирической, не требующей особых инструментальных излишеств. Однако, несмотря на всю его «высокопарность» и местами излишнюю смелость дестабилизирующих пассажей, несмотря на все нововведения, диск «Kaas chante Piaf» остается одним из самых успешных альбомов с песнями из репертуара Пиаф. Несомненно, потому, что речь идет об огромной работе, кропотливом труде по «воссозданию» композиций Эдит, а не о подражании, – Патрисия Каас сумела избежать ловушки, не «вдохновиться манерой исполнения» Пиаф и остаться самой собой.
Еще один способ исполнять Пиаф, не опускаясь до банального подражательства, – адаптация ее песен к иным музыкальным стилям, даже когда это кажется невозможным. Так, композиция «Padam, padam», изначально написанная в ритме вальса, неожиданно смогла великолепно звучать и в джазовом исполнении. Доказательством тому стали вокальная версия Артура Аша[4] и инструментальная композиция трубача Винтона Марсали, исполняемая в дуэте с аккордеонистом Ришаром Гальяно (альбом «From Billie Holiday to Édith Piaf»). Мартиниканка Гертруда Сеинен предложила самую экзотическую интерпретацию песен Пиаф, выпустив целый альбом, в котором она перепевает песни француженки, сопровождая их бешеными ритмами карибского steel hand[5]. Сногсшибательный результат! Особо удачным получился ремейк «Grand Voyage du pauvre nègre» («Большое путешествие бедного негра») – маленький шедевр, написанный Раймоном Ассо в 1937 году. Также к репертуару Пиаф обратилась группа «Danakil» («Non, je ne regrette rien»), работающая в жанре регги, которая по такому случаю была усилена ямайским певцом Ю Ройем. Рэп также имел виды на Эдит; Юссуфа, французский рэпер, уроженец Конго, использовал свой индивидуальный флоу[6], чтобы зритель мог совершенно по-новому «взглянуть» на песню «La Foule». Не остался в стороне и Магриб, так как Шеб Мами, признанный принц раи[7], предложил арабскую версию «Non, je ne regrette rien»: «Я выбрал эту песню прежде всего потому, что в ней есть некие арабские нотки. Я смог усилить их. Я сравнил бы Пиаф с Ум Кальсум. Если говорить об этой египетской певице, то она является олицетворением арабской музыкальной школы. То же самое и Пиаф, она – олицетворение французской музыкальной школы».
Еще при жизни Пиаф стала звездой международного масштаба. Ее слава гремела по всему миру с того самого дня, когда она начала выступать во франкофонных странах, и прежде всего в Канаде, в Квебеке. В середине 1970-х годов, когда так называемый «новый квебекский шансон» достиг наивысшего расцвета, группа «Offenbach» с солистом Джерри Буле (умер в 1990 году) перепела композицию «L’Hymne à l’amour», стилизовав ее в жанре электропоп. В наши дни факел, зажженный «Offenbach», перехватило целое поколение квебекских певиц с «голосом» (Селин Дион, Изабель Буле, Наташа Сен-Пьер), которые любят «расцвечивать» свои концерты наиболее успешными хитами Пиаф, не внося в них никаких существенных изменений. Но квебекцы – не единственные музыканты в Канаде, превозносящие Пиаф. Француженку обожают и некоторые англоязычные певицы. Так, Патрисия О’Кэллаган (родилась в Онтарио в 1970 году) одинаково виртуозно исполняет «I’m Your Man» («Я твой мужчина») Леонарда Коэна и «Mon manège à moi» Пиаф (на французском языке). Дочь фолк-певца, американца Лаудона Уэйнрайта III, и канадской певицы Кэйт МакГарригл (умерла в 2010 году), Марта Уэйнрайт (сестра певца Руфуса) также заинтересовалась репертуаром Эдит и выпустила альбом «Sans fusils, ni souliers» («Без ружей, без ботинок») и одноименный спектакль, шедший в театре «Диксон Плейс» в Нью-Йорке в июне 2009 года. В отличие от своих франкоговорящих канадских коллег, молодая женщина (родилась в 1976 году), взлелеянная на ритмах рок-н-ролла, внесла изменение в каждую исполняемую ею песню. Выбор певицы пал не только на композиции Эдит, ставшие классикой, но и на менее известные песни («Grognards» – «Ворчуны»; «Marie Trottoir» – «Проститутка Мари»; «Le Métro de Paris» – «Парижское метро»; «Le Brun et le Blond» – «Брюнет и блондин»). Марта Уэйнрайт подарила каждой мелодии оригинальную аранжировку, а ее прелестный английский акцент привнес в тексты особую личную нотку.
История любви Пиаф с Соединенными Штатами длилась не один год, француженка успешно гастролировала по этой стране, изъездив ее вдоль и поперек. Она оставила неизгладимый след в сердцах американцев, чему немало способствовал успех фильма «La Môme» («Малышка»; в нашей стране этот фильм известен под названием «Жизнь в розовом цвете»), вышедшего на экраны в 2007 году (см. главу «Воскрешенная в Голливуде»). Однако мало кто из американских артистов рискнул обратиться к репертуару Пиаф. Тем не менее нельзя не вспомнить Луи Армстронга, который в 1950 году, еще при жизни Пиаф, исполнил «La Vie en rose», а также Игги Попа, рок-вокалиста, который включил эту же композицию в свой альбом «Après» – «Затем», вышедший в 2012 году; удивительно, сколь единодушны оказались джазист и рок-музыкант, когда речь зашла о Пиаф. Тут же стоит упомянуть и Грэйс Джонс, и даже Леди Гагу, которая во время концерта на «Стад де Франс» в сентябре 2012 года спела несколько куплетов из знаменитой «Padam, padam».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
