Но через несколько лет, охотясь снова в Лабуржском лесу, отец увлёкся погоней за косулей и опять заблудился. Выехал на знакомую поляну с ветхим домиком и увидел Лотту и Маргиссу. Они были прекрасны! Белокурые, стройные, с ясными серо-голубыми глазами… Лотта посмотрела на короля и отвернулась. А Лималот соскочил с коня, подошёл к ней. Сердце его ворохнулось запоздалой болью и стыдом.
«Я виноват перед тобой, — с раскаяньем произнёс Лималот. — Прости меня! Я понимаю, что ты не можешь вернуться, но знай, что и я, и мои дети всегда будем рады помочь тебе, исполнить любую твою просьбу. Я клянусь тебе, что никто и никогда не сможет прогнать тебя, не навлекая на себя моего гнева и моего проклятия!» — «Я верю тебе, — безразлично ответила Лотта, — но сейчас мы ни в чём не нуждаемся. Поезжай. Я простила тебя». И, взяв Маргиссу за руку, ушла в дом, так ни разу и не обернувшись.
Задумчив и печален, король возвратился в свой замок. Там он заперся в кабинете и долго что-то писал. На следующее утро в королевстве объявили новый указ: «Я, король Лималот XII, сим указом утверждаю, что женщина Лотта и её дочь Маргисса вольны посещать моё королевство и мой замок в любое время, когда им вздумается. Все вассалы обязаны предоставлять им всё, что те попросят, и делать всё, что те прикажут, в чём бы их просьбы и приказы ни заключались, если это не вредит королевству, его правителям и наследникам. Неповиновавшегося ждёт виселица».
Но Лотта и Маргисса так никогда и не появились в королевстве при его жизни. Они пришли ко мне. Дряхлая Лотта была едва жива. Похоже, что её точила какая-то болезнь. Задыхаясь и харкая кровью, она напомнила мне обещание моего отца. Я подтвердил ей, что не отменю того указа. И они ушли. На следующее утро Лотта умерла. Маргисса не появлялась. Прошло несколько лет, я совершенно забыл о ней, и тут она пришла. Невероятно постаревшая и уродливая (хотя была ещё молодой), обретшая чудовищно разрушительный ведьмовский дар. Она сама сказала мне об этом, то ли пугая, то ли хвастаясь, не знаю. Вреда мне она никогда не делала, но каждый её приход приводит меня в ужас. Теперь оказалось — не зря. Я боялся, что рано или поздно она начнёт мстить нам за то, что мой отец сделал с её матерью.
Король замолчал и уронил голову на руки.
— Что же мне делать, Шут? — тихо и обречённо спросил он.
— Погодите-ка, Ваше Величество, — задумчиво протянул Шут. — Ну, во-первых, может, ваш будущий зять не так и плох, это надо разузнать. Во-вторых, кто его знает, он вполне может метить на ваш трон. Хоть у вас и есть наследник, но устранить его проще простого! А там бац! — и в дамки, вернее, в ферзи. И то, что ваш сын сейчас находится у вашего троюродного брата короля Литарии, абсолютно не играет никакой роли, добраться до него можно везде. В-третьих, всё может быть так, как говорит эта ведьма: ему нужна ваша дочь для усиления родовой колдовской власти. А ваш придворный волшебник силён или так, мелочь?
— Мелочь, — махнул рукой Лималот, — трус и продажная шкура.
— Тогда надо разослать гонцов во все стороны света и найти настоящего волшебника, который сможет вам помочь.
— Спасибо, Шут, — ответил король, — ты единственный, кто стоит мантии советника, хотя ты плут, проныра и пьяница.
— Благодарю за комплимент, Ваше Величество, — поклонился Шут, — но я забочусь и о своей шкуре. Помнится, ваша сестрица пообещала, что придумает мне наказание позабавнее, а я предпочитаю придумывать забавы сам, а не участвовать в чужих. Моя шкура мне пока ещё дорога. Ах, недаром мне сегодня всю ночь снились крысы. Надо было сидеть дома и не высовывать носа.
Принцесса всё это время совершенно не обращала внимания ни на своего отца, ни на Шута. Прижав медальон к сердцу, она вдохновенно танцевала, распевая весёлые песенки. Глаза её подёрнулись мечтательной дымкой, личико зарделось румянцем, она была счастлива.
— Грёза! — позвал её Лималот. — Ступай к себе, дочка, отдохни.
Та подбежала к отцу, звонко поцеловала его в обе щеки, шкодливо дёрнула Шута за нос и, радостно рассмеявшись, выбежала за дверь.
Лималот опечаленно махнул рукой и отпустил Шута восвояси. Потом, кряхтя, поднялся и стал сочинять новый указ о поисках волшебника.
Король разослал гонцов и стал ждать результатов. Герольды во всех городах и сёлах объявляли новый указ:
«Внимание, внимание! Слушайте все и не говорите, что не слышали! Король Лималот XIII объявляет, что ему требуется Главный Волшебник! На конкурс приглашаются все желающие! Слушайте все и не говорите, что не слышали! Достойная оплата гарантируется. Почести и уважение гарантируются! Внимание, внимание!»
Народ сбегался отовсюду и с интересом обсуждал необычную новость. Слухи ходили разные. Кто говорил, что волшебника ищут, чтобы победить страшного дракона, кто божился, что точно знает: король неизлечимо болен и ему нужен волшебник-лекарь, а иной добавлял, что на царство вновь идёт орда страшного народа цуматси и остановить их может только великой силы колдун. В общем, слухами полнилась земля, и все они были один другого причудливей, но к истине не имели никакого отношения.
Поиски колдуна
Вполне естественно, что в королевский дворец тут же начали стекаться различные шарлатаны разнообразных мастей, фокусники, гипнотизёры, прорицатели, факиры и тому подобная шелупонь. Но, увы, настоящего волшебника среди них не было. Каждый день с утра и до позднего вечера король Лималот XIII и его верный Шут принимали множество претендентов, пытающихся занять вакантное место Главного Волшебника. Точно так же, как и в течение всей последней недели, начался и этот день.
Сначала пришёл маленький скрюченный горбун в обшарпанной лиловой ливрее из панбархата и попытался доказать, что он известный звездочёт и прорицатель Понтилиус V, ведущий свой род от народа вузчхими, известного своими связями с потусторонними силами. Горбун замахал руками, принялся нюхать воздух, потом опустился на четвереньки и три раза обежал вокруг трона, по-собачьи перебирая всеми четырьмя конечностями. Потом поднялся и стал кружиться вокруг себя, пуская изо рта пену и закатывая глаза. Остановившись, он ткнул в Лималота пальцем и пропищал неожиданно высоким и смешным, срывающимся на крик голосом:
— Ты, король, будешь самым великим королём всей Земли и её окрестностей, если не отвергнешь дара, который преподносят тебе боги в моём лице и в лице моего народа вузчхими!
— Выведите его вон, — махнул рукой король стражникам и обратился к Шуту: — Ну что, мы так и будем выслушивать подобные откровения или всё-таки начнём действовать?
— А что вы предлагаете, Ваше Величество? — удивился Шут. — Я колдовать не умею, с историей колдовства и генеалогией этой братии не знаком и, боюсь, не смогу предложить Вашему Величеству ничего разумного. Действовать мечом и шпагой против колдовства глупо и невозможно, так что нам остаётся только одно — всё же найти того, кто будет способен противостоять Маргиссе и Бергару.
Король сокрушённо вздохнул и почесал нос. «Опять к выпивке», — машинально отметил он.
Тут герольд объявил нового конкурсанта: прибыл Камитцу бу Бир — тайный жрец религии мыртсими и великий волшебник. Надо сказать, что о религии мыртсими в то время было известно очень мало. Знали только, что это некое тайное знание, которое передаётся жрецами из поколения в поколение. Каста мыртсими очень замкнута, в их среде заключаются лишь родственные браки, чужаки туда не допускаются, и поэтому знания мыртсими и сами они на грани исчезновения. Сила же их прорицания такова, что сказанное мыртсими сбывается непременно. Поэтому все стараются держаться от них подальше, предпочитая не знать свою судьбу. Да и мыртсими никогда не пытались навязывать свои пророчества обычному люду, повинуясь только необходимости, которая в критические, судьбоносные моменты заставляла их прорицать избранным, что бывало нечасто.
Так что когда в зал вкатился маленький, толстенький, горбатый человечек в расшитом павлинами красном халате, Лималот очень удивился, настолько тот не был похож на жреца тайной касты. На круглом, плоском, лоснящемся лице его прорезывались щёлочки чёрных глаз, хитро смотревших на короля и его подданных. Лысый череп был полностью покрыт татуировками, спускающимися по затылку вниз и уходящими куда-то под одежду, — словно на его голове сидит целый рой каких-то противных копошащихся насекомых. Шут содрогнулся. Королю тоже стало не по себе.
— Пьясю мьеня пьостить, Васи Велисиства, — произнёс он. — Йа усьисал о васем пьедъозении и йесил вам памось. — Человечек торжественно поклонился и сложил руки на груди: — Йасполагайте мньою.
— Ты волшебник? — спросил его Лималот.
— Йа самьий вейикий вайсебник, — подтвердил горбун.
