В основе сегодняшнего сближения между Россией и Китаем лежит общая идея о том, что существующий международный порядок как минимум нуждается в альтернативе, акак максимум – в полной перестройке. Элита двух стран пережила мировой финансовый кризис 2008 года во многом одинаково, и у нее возникло несколько злорадное ощущение, что западная модель ни в коей мере не является адекватной. Розман также отмечает, что современная интеллектуальная элита России и Китая убедительно выставляет Запад в образе отвратительной империалистической силы, виновной в нынешних беспорядках на Украине и в Гонконге. А поскольку такая интерпретация превалирует в обеих странах, национализм у них направлен против Запада, а не против друг друга.
Следует отметить, что в двусторонних российско-китайских отношениях, конечно же, присутствуют конфликтующие геополитические интересы. Например, Россия остается основным поставщиком оружия в Индию и Вьетнам, с которыми у Китая сохраняется вражда из-за территориальных вопросов. На основе информации из открытых источников можно сказать, что Пекин недовольно, но все же признал ту роль, которую поставки российского оружия за рубеж играют во внешней политике Москвы. Между тем, сегодня, когда Путин готовится претворить в жизнь свою концепцию Евразийского союза, очень трудно игнорировать усиливающиеся позиции Пекина как регионального и глобального лидера. Китай, участвующий в Шанхайской организации сотрудничества, в Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии, в БРИКС, а также осуществляющий политику «марша на Запад», в предстоящие десятилетия наверняка затмит собой Россию на евразийском пространстве. Хотя Москва является членом многих из этих институтов, Пекин по степени своего влияния намного ее превосходит.
Как отмечает в своем очерке Розман, российские официальные лица всячески воздерживаются от комментариев об усилении Китая, дабы избежать неудобных националистических позывов, возникающих от признания мощи своего соседа. Вместо этого Россия и Китай в своей дипломатической риторике сосредоточились главным образом на общем позитиве, выдающимся примером которого является подписанное этим летом между двумя странами соглашение о поставках газа на 400 миллиардов долларов.
Розман и прочие оптимисты в своих оценках прочности российско-китайских связей избегают упоминания о перекосах в этом партнерстве. В сущности, при нынешних экономических и геополитических реалиях Китай России нужен намного больше, чем Россия нужна Китаю. На фоне ухудшения отношений с Европой (и резкого снижения нефтяных цен) у России не остается выбора, кроме как приковать себя цепями к постсоветскому пространству и к Китаю. Китай прекрасно понимает непрочность позиций Путина. Предположения об условиях газовой сделки между Россией и Китаем, построенные на данных информированных источников, говорят о том, что Москва могла пойти на существенные ценовые скидки, чтобы заключить это соглашение. В краткосрочной перспективе это большая удача для Путина, однако за те 30 лет, в течение которых будет действовать соглашение, оно может стать для России настоящей финансовой дырой.
Оценивая аргументы Розмана, я не могу не заметить еще одно слабое звено в российско-китайских связях. Речь идет о возможном отказе России от путинизма. Сегодня это кажется невообразимым, если посмотреть на то, как «доктрина Путина» влияет на все аспекты российской внешней политики, которая едва не стала автократической революцией. Но в будущем у России все равно появится новый руководитель. Если исходить из того, что нынешние экономические тенденции сохранятся, следующего российского лидера изберут исключительно на основе его программы экономического возрождения. В таком контексте нельзя исключать, что в Кремль придет умеренная фигура типа Медведева, который будет смотреть в сторону Атлантики и предлагать улучшать отношения с Европой и Соединенными Штатами. Все это – из области предположений и домыслов, однако есть немало оснований полагать, что скачок популярности Путина после шовинистических действий России на Украине окажется эфемерным.
Несомненно то, что стабильные и долговременные связи и согласие между Россией и Китаем станут мощной силой в международных отношениях. Оба государства являются серьезными участниками международной дипломатии, будучи постоянными членами Совета Безопасности ООН, и оба играют важнейшую роль в таких дипломатических процессах как ядерные переговоры с Ираном и шестисторонние переговоры с Северной Кореей. Если, как отмечает Иэн Бреммер (Ian Bremmer), мы вступаем в эпоху неопределенности, когда американская гегемония будет отмирать, а четко обозначенного преемника у США не будет, Россия и Китай наверняка появятся на мировой арене в качестве влиятельного блока.
На данный момент все вполне серьезно относятся к усилению Китая, а на Россию смотрят пренебрежительно – как на старого больного медведя, находящегося под руководством элиты, которая ностальгирует по советским временам былой славы. Действующий американский президент презрительно называет Россию слабой региональной державой. Может, так оно и есть, но пока еще слишком рано списывать сегодняшнее сближение между Россией и Китаем, называя его временным браком по расчету. Видя мощное слияние идеологии и национальных интересов, политическим руководителям, особенно на Западе, пора серьезно отнестись к российско-китайскому партнерству.
Берлинская стена строится вновь
Ясар Абдулла, «As Safir», арабская пресса
«Господин Горбачев, разрушьте эту стену!» – сказал американский президент Рональд Рейган, стоя у Берлинской стены и произнося речь по случаю 750-летия основания Берлина.
Во время этого выступления в июне 1987 года Рейган попросил своего коллегу и последнего советского президента Михаила Горбачева открыть ворота Берлинской стены, что символизировало бы мир, процветание и свободу Восточной Европы и Советского Союза.
Ворота Берлинской стены открылись 9 ноября 1989 года. За этим последовала череда государственных переворотов в Восточной Европе, а через два года распался Советский Союз.
Несколько дней назад, приехав в столицу Германии на торжества, посвященные 25-летней годовщине падения Берлинской стены, Горбачев сказал, что «мир стоит на пороге новой холодной войны, а некоторые утверждают, что эта война уже началась».
Горбачев говорил о «коллапсе доверия», обвиняя США в том, что они не выполнили обещания, которые дали в 1989 году. Он заявил, что страны Запада, вместо того, чтобы строить партнерские отношения с новой Россией, объявили себя победителем в холодной войне и постарались извлечь все преимущества из временной слабости России.
С тех пор, как американский президент Джордж Буш назвал Владимира Путина «человеком, с которым можно сотрудничать», российско-американские отношения постоянно деградируют. Внешне эта деградация проявилась тогда, когда США начали чинить препятствия вступлению России в ВТО в ответ на ее несогласие с американской позицией в СБ ООН.
Поражение коммунистического блока, состоящего из стран Восточной Европы и Советского Союза, ознаменовало собой окончание холодной войны, но холод быстро вернулся в отношения России и США. Первая трещина появилась, когда российский президент Владимир Путин назвал распад СССР «самой большой геополитической катастрофой XX века» и заявил, что «Россия сама будет решать, с какой скоростью, при каких условиях и какими путями ей двигаться к демократии». В последующие годы слова Путина стали еще жестче. В 2006 году он заявил, что перед Россией стоит задача укрепления своей безопасности в противостоянии внешнему политическому давлению: «Мы должны быть готовы к тому, чтобы отразить любые попытки давления на Россию, цель которых состоит в том, чтобы реализовать свои интересы за наш счет. Чем сильнее будут наши вооруженные силы, тем слабее будут намерения других на нас давить».
Окончание холодной войны, которое ознаменовалось падением Берлинской стены и распадом Советского Союза, позволило США стать единственной мировой державой. Воспользовавшись сложившейся геополитической ситуацией, США при помощи своих западных союзников стали распространять свое влияние на Восточную Европу, которая культурно, экономически и политически была частью советского блока. В практическом плане это влияние выразилось в стремительном вступлении большинства этих государств в ЕС и НАТО. За этим последовало вторжение США в Афганистан, страну, вынужденно оставленную советскими войсками, а затем в Ирак, что шло вразрез с желанием и интересами России. Кроме того, США открыто поддерживали «цветные революции» и создавали военные базы в странах, исторически входивших в зону влияния России.
