От суеверных гаданий следует отличать те формы предвидения, которые часто делаются на основе некоторых примет и эмпирических обобщений. Так, уже давно выделен целый комплекс правильных народных примет для предсказания погоды. Если, например, ночью выпадает обильная роса, то это указывает на устойчивую ясную погоду, тогда как отсутствие росы ночью и увеличение облачности служит признаком ухудшения погоды и возможности дождя. Таких примет существует множество, некоторые из них отражают изменения в поведении животных и насекомых за несколько часов до перемены погоды. В подобных приметах дается эмпирическая констатация нераскрытой причинной связи между одними явлениями и другими.
Современное научное исследование позволяет раскрыть содержание этой связи. Так, некоторые животные и насекомые обладают намного большей по сравнению с человеком чувствительностью к перемене влажности воздуха, и это позволяет им предчувствовать изменения погоды. Точно так же рыбы хорошо чувствуют величину атмосферного давления. С падением давления, предшествующим ухудшению погоды, они опускаются в более глубокие слои воды с тем, чтобы это дополнительное давление уравновешивало внутреннее давление воздуха в пузыре и обеспечивало им сохранение равновесия в воде.
Создание совершенных приборов, многочисленных метеорологических станций для изучения влажности воздуха, силы и направления воздушных течений в различных областях земного шара обеспечивает в настоящее время достоверные прогнозы погоды. Поступающие со всех континентов метеорологические данные обрабатываются при помощи электронно-вычислительных машин, благодаря чему оказываются возможными долгосрочные прогнозы погоды на несколько месяцев, которые в целом обычно подтверждаются.
Особо следует сказать о весьма распространенной в быту, вере в «вещие сны». В прошлом существовало много печатных руководств для истолкования «вещих снов» и предвидения на их основе будущих событий. В основе этого предрассудка лежит вера в то, что будто бы во сне душа человека вступает в общение со сверхъестественными силами, которые приоткрывают ей завесу будущего. Особо отмечаются случаи предчувствия во сне некоторыми людьми своих болезней, несчастий, неприятностей с ближними и т. п.
Современная физиология высшей нервной деятельности раскрывает содержание сна как явления и помогает разоблачить все связанные с ним суеверия. Во время сна многие участки коры головного мозга находятся в заторможенном состоянии, но некоторые еще возбуждены и продолжают функционировать. Этим и объясняется наличие сновидений, зачастую бессвязных и совершенно фантастических. При глубоком и полном торможении коры мозга никаких образов не возникает. Что касается предчувствия во сне начинающихся болезней, то оно может быть легко объяснимо. В бодром состоянии в наш мозг поступает огромное количество сигналов из внешнего мира. На фоне этих сигналов более слабый сигнал от заболевающего внутреннего органа может не восприниматься. Зато во сне, когда внешние воздействия почти отсутствуют, сигнал может быть воспринят отчетливо и предупредить о наступающей болезни. Но это не значит, что всякий сон такого рода может говорить о заболевании. Очень часто мнительные люди при легких заболеваниях начинают изучать медицинские справочники, находят у себя признаки опасных болезней, постоянно думают о них, и естественно, что им может присниться, что они больны, хотя в действительности этого нет. Диагноз может быть поставлен только врачом.
Итак, мы видим, что все предвидения, основывающиеся на суевериях и допущении сверхъестественных сил, являются ложными и представляют фантастическое, ложное отражение действительности. Единственно правильный путь предвидения событий возможен лишь на основе диалектико-материалистической философии и учета всех данных науки и практики.
Выдающиеся философы-материалисты прошлого смело выступали против религиозных суеверий, в частности против идеи божественного предопределения. Они считали мир материальным по своей природе, развивающимся по естественным законам. Но и в рамках материалистических учений постоянно выдвигались теории об однозначной связи прошлого и будущего в развитии. И здесь считали, что в каждом данном состоянии мира потенциально заключены в виде возможностей все его последующие состояния, так что знание всех связей и законов движения материальных объектов в настоящем является необходимым и достаточным условием для предвидения всех следствий на будущее, как бы отдаленно оно ни было. Подобные воззрения высказывались в общей форме еще Демокритом (V в. до н. э.), а в период XVII–XVIII вв. — Гоббсом, Дидро, Гольбахом и Лапласом. В книге «Опыт философии теории вероятностей» французский философ и математик Пьер Лаплас писал: «Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, если бы вдобавок он оказался достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в одной формуле движения величайших тел вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором»[1].
Классическая механика достигла определенных успехов в предсказании состояний материальных систем на основе анализа их параметров и законов движения. Дифференциальные уравнения механики, гидродинамики, теории поля рассматривают состояние любой системы как функцию времени и действующих сил. В основе данных уравнений лежит предположение о том, что состояние любой физической системы в любой данный момент однозначно предопределяет ее состояние в любой будущий момент, если только отсутствуют возмущающие внешние воздействия. Поэтому если известны начальные условия и все силы, действующие на систему и внутри нее, то решение дифференциальных уравнений даст возможность точно предсказать поведение системы в будущем.
Укреплению концепции детерминизма значительно способствовали успехи небесной механики. В первом приближении солнечная система является относительно несложной по своему строению. Движение планет по эллиптическим орбитам определяется главным образом присущей им кинетической энергией и гравитационным притяжением со стороны Солнца. Зная эти параметры, а также массу планеты и ее расстояние от Солнца, можно по начальному положению вычислить последующие положения в определенные моменты времени. Таким образом составляется календарь взаимного положения всех планет, движения Луны вокруг Земли, солнечных и лунных затмений, времени прохождения комет и т. п. Точные предсказания подобных явлений возможны на многие годы вперед.
Успехи небесной механики значительно способствовали укреплению концепции детерминизма в понимании развития, Ученые стали полагать, что весь мир представляет собой гигантскую машину, подчиняющуюся в своем развитии непреложным механическим законам. Любое тело можно разложить на первичные неделимые атомы и любую форму движения свести к усложненному движению атомов. Поэтому в основе всех законов общественных, биологических и физических явлений должны лежать единые механические законы, которые одинаково проявляются как в микромире, так и в гигантских космических масштабах. Эти законы определяют движение материи в вечных, сызнова повторяющихся круговоротах, в которых каждый последующий цикл аналогичен предыдущему.
Механический детерминизм отрицал объективный характер случайности и вероятности в природе. Он считал, что всякое явление, коль скоро оно произошло, является необходимым, ибо в противном случае оно было бы невозможным. Все формы причинных связей здесь сводились к необходимым связям, а случайность рассматривалась как непознанная необходимость. Точно так же и возможность понималась как непознанная необходимость, которая, коль скоро она существует, обязательно должна осуществиться с течением времени. Развитие природы здесь рассматривалось как развертывание существующих в материи возможностей и причинных связей по непреложным всеобщим законам. Если бы удалось узнать все причины явлений, то можно было бы полностью устранить случайность, а вместе с ней и вероятность из сферы предсказаний, т. е. сформулировать совершенно однозначное суждение о будущих событиях. Поэтому все статистические законы теории, заключающие в себе вероятностные функции, рассматривались как результат действия непознанных еще динамических законов, которые выражают однозначно детерминированную связь явлений и находятся в микроструктуре тел. Любое, даже самое незначительное событие обусловлено по этой точке зрения извечной необходимой связью причин и следствий.
Характеризуя данную концепцию Ф. Энгельс писал: «Что в этом стручке пять горошин, а не четыре или шесть, что хвост этой собаки длиною в пять дюймов, а не длиннее или короче на одну линию, что этот цветок клевера был оплодотворен в этом году пчелой, а тот — не был, и притом этой определенной пчелой и в это определенное время, что это определенное, унесенное ветром семя одуванчика взошло, а другое — не взошло, что в прошлую ночь меня укусила блоха в 4 часа утра, а не в 3 или в 5, и притом в правое плечо, а не в левую икру, — все это факты, вызванные не подлежащим изменению сцеплением причин и следствий, незыблемой необходимостью, и притом так, что уже газовый шар, из которого произошла солнечная система, был устроен таким образом, что эти события должны были случиться именно так, а не иначе. С необходимостью этого рода мы тоже еще не выходим за пределы теологического взгляда на природу. Для науки почти безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и Кальвином, извечным решением божиим, или вместе с турками, кисметом, или же необходимостью. Ни в одном из этих случаев нет и речи о прослеживании причинной цепи» [2]. «…Случайность не объясняется здесь из необходимости; скорее, наоборот, необходимость низводится до порождения голой случайности»[3].
