качестве извинений за долгое отсутствие. Шишку потом стало жалко, но что ж теперь. Наташа решила, что с утра найдёт её под окном. Зато ворон улетел.
Утром она проснулась позже всех. Пережитый ночью страх не давал уснуть ещё как минимум час, и поэтому теперь она никак не могла встать с постели. В полдень к ней снова зашла мама.
— Наташ, ну, сколько уже можно спать? — это звучало немного с укором, но всё же очень ласково, и поэтому Наташа решила не канючить. Она послушно встала. Пока Наташа одевалась, мама решила помочь дочке застелить кровать. — Сегодня ты обязательно должна прогуляться вместе с нами. Мы хотели бы пойти в лес, а то давно там не бывали. Может, грибы какие-нибудь найдём. Картошку пожарим.
— Хорошо, — ответила Наташа, обернувшись. — Ой, мам, да я могла и сама застелить.
— Ждём тебя внизу. Завтрак для тебя уже готов.
— А вы?
— А мы уже давно поели. Ты одна такая соня. Кстати, а зачем ты положила ту шишку на подоконник за стекло?
— Что? — Наташа в недоумении обернулась к окну.
— Не задерживайся, а то всё скоро остынет.
— Хорошо.
Как только мама скрылась за дверью, Наташа подбежала к окну. На широком подоконнике у окна лежала та самая шишка, которой ночью она запустила в ворона. Как она здесь оказалась? Наташа открыла окно и взяла шишку. Орешки, которые раньше она не трогала, в надежде, что потом обязательно их посадит в саду или хотя бы в лесу, были склёваны. Девочка закрыла окно, а пустую шишку положила на стол.
После завтрака Наташа вместе с родителями отправилась в лес. Папа уверял её, что они идут просто на прогулку, а не собирать грибы или ягоды, но если уж что-то по пути найдётся, то почему бы и не собрать. Мама ничего не сказала, и девочке показалось, что собирать что-то всё же придётся обязательно. Она это поняла, потому что мама протянула ей маленькую корзиночку со словами:
— На всякий случай, вдруг что увидишь.
— Ясно, — только и сказала Наташа.
Конечно, она оказалась почти права. Сначала они прошлись по широкой тропинке в глубину соснового бора, а потом свернули с неё «поглядеть, а вдруг черника уже поспела». Но Наташа не жаловалась. Ей всегда нравился сосновый лес: высокие стволы деревьев, свежий приятный запах хвои. Там почти нет высоких и непроходимых спутанных зарослей, только мягкий ковёр мха и кусты черники. Чернику она очень любила, но собирать её долго не очень хотелось.
— Так-так, — сказал отец девочки. — Спелая черника уже есть. Значит, делим территорию. Я пойду прямо, мама направо, а ты — налево. Далеко не уходите.
— Да уж куда тут уходить, будем все здесь, — улыбаясь, ответила мама.
И тут для Наташи началась самая скучная часть путешествия в лес. Черникой она наелась ещё в первые десять минут. Но родители же не уйдут так быстро. У них как будто нет чувства времени и меры, как казалось Наташе. Так и продолжалось бы дальше, если бы не подул сильный ветер и не смахнул кепку со светленькой головы девочки.
— Смотри, Наташка! Лови, а то улетит далеко твоя кепка, — весело сказал папа.
— Угу.
Вот раньше было действительно весело. Походы за грибами или черникой очень нравились Андрею и Наташе. Это было словно путешествие в другой мир. А сейчас ничего интересного. Лес как лес. Ветер как ветер. Подумаешь, сдул кепку. Подумаешь, Наташа никак не может её поймать. Ветер всё не стихал, и девочка уже перешла на бег, ловко перепрыгивая через кустики черники. Когда она уже выбежала на просеку, кепка, наконец, зацепилась за ветку орешника. Наташа наклонила ветку и сняла кепку. Отряхнув её, она снова надела её на голову.
Вдруг мимо проскользнула тень. Девочка огляделась. Никого. Птицы смолкли. Даже ветерок стих. Странно. Неожиданно за спиной она услышала шорох. Наташа обернулась и увидела того самого ворона. Девочка испугалась. Как этот ворон снова её нашёл? Ворон подпрыгнул поближе и каркнул.
Наташа пискнула и побежала, как она думала, в ту сторону, где были дачные участки. Ей даже казалось, что её ноги едва касались земли и что ещё немного, и она взлетит. Или споткнётся обо что-нибудь. К большому сожалению, произошло именно второе. Наташа не заметила ветку и, зацепившись за неё носком, упала на мягкий мох. Отряхнувшись, и немного переведя дыхание, она снова побежала. Девочка снова почувствовала, словно летит, а не просто бежит, но в этот раз успевала ещё и старательно следить за тем, что у неё под ногами. Вскоре девочка уже была далеко от того злосчастного места, но знакомой калитки до сих пор не было видно.
Спустя какое-то время Наташа совсем выдохлась. Горло горело огнём, дышать было почти невозможно, а ноги подкашивались, будто под коленки кто-то ударил. И всё же она долго не решалась полностью остановиться. Ещё час она блуждала по лесу в попытке найти знакомую тропинку. Наташа остановилась, чтобы отдышаться, и вдруг поняла, что заблудилась.
Она в отчаянии села на мягкий мох под сосной, и, от всех обрушившихся на неё страхов и переживаний, заплакала.
— Ну и где ты? Где? Ты ведь обещал всегда меня охранять, а сам оставил одну! Брат тоже мне называется! — закричала она.
Снова послышалось хлопанье крыльев. Наташа вытерла слёзы рукой и увидела ворона. Он держал в клюве веточку с черничкой. Осторожно подпрыгнул поближе, положил веточку перед ней, а потом отпрыгнул назад.
— Ворон… Ну-ка посмотрим сейчас. — Она достала из кармана шорт небольшой пакетик с кедровыми орешками. Это были их любимые с братом орешки. — А что, если… Лови!
Наташа подкинула орешек ворону. Тот поймал его на лету.
— Тебе нравятся кедровые орешки? — удивилась она.
Ворон прыгнул ближе. Наташа кинула ему ещё. Он снова поймал. Заметно было, что ворон и сам немного осмелел, подскочил поближе и дёрнул из руки девочки пакетик с орешками.
— Ну, ты прямо как мой брат! Пугаешь сначала, а потом ещё самое вкусное отбираешь. Жадина. А мне ведь ещё как-то жить надо в лесу, пока меня не найдут!
Вдруг ворон замер. Он отошёл от пакетика и каркнул. Девочка убрала его в карман.
— Спасибо, что немного оставил, — Наташа заметила веточку с черничкой и подобрала её. — И за чернику тоже спасибо, но мне же её мало, а корзинку я там так и оставила.
Ворон посмотрел на неё.
— Да уж, я теперь с птицами разговариваю… — сказала она себе.
Птица вдруг взлетела, села на ветку соседней сосны и оттуда каркнула девочке.
— Знаешь, вот если
